Галина Куликова - Рецепт дорогого удовольствия

И тут прямо у нее над головой раздалось знакомое поскребывание и громкое звонкое:

— Гав!

Сначала пес гавкал коротко, но потом зашелся отчаянным лаем.

Глаша, у которой пересохло в горле, затряслась и, собрав все силы, закричала:

— Помогите! На помощь! Кто-нибудь! Пожалуйста!

— Гав! Гав! — раздалось сверху, и пес закрутился на месте, стуча когтями по металлу.

— Ты слышал? Нет, ты слышал? — изумленно спросил человек, и на щель в потолке упала чья-то тень. — Тут есть кто-нибудь?

— Тут есть я! — зарыдала Глаша. Слезы, которые кончились много часов назад, неожиданно опять закапали из глаз. — Вытащите меня отсюда!

— Сейчас, сейчас! — сказали сверху. — Не суетись.

Раздалось кряхтение, крышка люка откинулась, и Глаша невольно зажмурилась. Несмотря на то что был вечер, сумеречный свет больно ударил по глазам. Наверху присвистнули. Когда Глаша смогла наконец нормально смотреть, то разглядела над собой две лохматые головы и собачью морду с высунутым языком. Собака суетилась больше всех — она бегала по краю ямы и жалобно поскуливала.

— Эй! — позвали сверху. — Вы там чего делаете?

— Я тут умираю! — сказала Глаша и почувствовала, что, если они не вытащат ее сию же секунду, она точно умрет.

— Мить, давай я буду держать тебя за ноги, — предложила одна голова другой, — а она схватится за твои руки.

Митя послушно лег на живот и начал сползать по краю ямы вниз. Пес громко дышал и облизывался, будто бы операция спасения должна была завершиться собачьей пирушкой. Не выдержав напряжения, Глаша стала подпрыгивать, чтобы поскорее ухватиться за тянущиеся к ней руки. В конце концов ей это удалось, и ее потащили вверх, кряхтя и матерясь. О бетонную стену Глаша в кровь разодрала живот, потому что была в одном лифчике без кофточки, которая служила ей ковриком и которую она забыла на дне ямы.

Наконец Глашу вытащили наверх, и она кульком свалилась на землю. Пес тотчас же бросился вперед и принялся яростно облизывать ей лицо и плечи.

— Рыжик, фу! — закричал тот человек, которого звали Митей. — Перестань!

А второй спросил:

— Как это вы, барышня, в яму попали? Да еще крышкой захлопнулись?

— На меня кто-то напал, — пробормотала Глаша, которая уже поняла, что не умрет, и от этого совершенно раскисла.

— Вы идти-то можете?

— Не знаю, — ответила она и сложила руки на саднящем животе.

— Вась, давай, тащи ее ты.

Вася наклонился и, подсунув под нее ладони, рывком поднял на руки. И тут же воскликнул:

— Батеньки! Да она вся ледяная, как покойница! Мить, давай рубашку снимай, завернем ее.

Ее действительно завернули в рубашку и куда-то понесли. Вокруг было пусто — ни деревца, ни кустика. Лишь возле самой дороги росли березы и осины.

— Сейчас на шоссе выберемся, тачку поймаем, — пояснил Вася.

— Только собаку давайте с собой возьмем! — слабым голосом сказала Глаша. — Уговорите шофера. Собаку надо взять обязательно!

Как только они вышли на шоссе, возле них затормозил пикап.

— У нас тут женщина пострадавшая и с ней собака, — сказал водителю Митя. — Нам только до бензозаправки, тут недалеко.

— Садитесь, — кивнул водитель.

Когда все разместились внутри, он тронул машину с места и спросил:

— А Что случилось-то?

— Да вот — история! — с удовольствием принялся объяснять Митя. — Мы на бензозаправке работаем, а вот этот господин, — он кивнул на пса, который умостился в ногах у Глаши, — постоянно сшивается поблизости. Бездомная псина, но понятливая. Пес был стопроцентной дворняжкой, рыжей, с острыми ушами и большим пушистым хвостом, загнутым баранкой. На груди у него просматривался белый передничек, давно уже потерявший цвет и красоту.

— Мы его Рыжиком зовем, иногда подкармливаем. И вот вчера появляется наш Рыжик, весь взъерепененный, и давай лаять! Лает и бежит куда-то. Ну, я за ним. А он бежит и бежит. Я минут пятнадцать шел, потом плюнул и вернулся обратно. И что ты думаешь? Он сегодня снова появляется и давай скакать вокруг меня! Вася говорит: похоже, он тебя куда-то зовет. Давай, говорит, проверим! Не просто же так скотина бесится. Ну, пошли мы, значит, за ним. И знаешь, сколько шли? Час с лишком. Он нас на пустырь завел, где раньше деревня стояла. Там погреба остались старые. Так вот в одном погребе слышим — кричит кто-то. А Рыжик надсаживается! Лает, лапами землю скребет. Открываем люк, а там — дамочка.

— Ну да! — восхитился шофер и даже обернулся, чтобы поглядеть на Глашу.

— Меня украли! — сообщила она. — Прямо с улицы. Простите, а у вас не найдется воды?

Шофер протянул ей початую бутылку минералки, и Глаша, сделав глоток, стала медленно полоскать рот. Кто-то говорил ей, что нельзя напиваться и наедаться после того, как долго голодал.

— Вот тут останови! — попросил Митя, завидев родную бензозаправку.

Глашу вытащили из машины, занесли в маленькую комнатку и положили на диван. Рыжик улегся рядом и положил голову на лапы. Чашка горячего чая и бутерброд свалили Глашу с ног. После еды на нее напала такая слабость, что она мгновенно провалилась в сон и проснулась, когда на улице начало светать.

— Какое сегодня число? — громко спросила она, садясь на диване.

— А? Чего? — вскинулся Митя, который дремал в кресле и сначала даже не понял, что произошло. — Слушайте, вы как? — спросил он. — Может, вам того.., врача надо было вызвать?

Глаша прислушалась к себе и поняла, что ее слегка познабливает. Но все остальное вроде в порядке. Даже силы вернулись, а аппетит был просто зверский.

— Можно мне еще чего-нибудь поесть? — стесняясь, спросила она. — А потом я позвоню, чтобы меня забрали.

Конечно, следовало позвонить брату, но Глаша решила повременить. Сейчас ей нужна не просто братская поддержка, а помощь иного рода. Поэтому она решила звонить Стрельникову. Слава богу, что его номер телефона намертво застрял в ее голове.

Трубку, как на грех, поднял Витя.

— Витя? — тонким пионерским голосом спросила она. — Здравствуй, это Глаша.

Вместо того чтобы поздороваться, тот отнял трубку от уха и завопил:

— Пап! Иди скорее сюда! Это она звонит!

Вслед за этим раздался грохот, бизоний топот, и из трубки, словно пламя из газовой горелки, вырвался раскаленный голос Стрельникова-старшего.

— Алло! Это ты?

— Я, — ответила Глаша.

— Точно ты?

— Точно я.

— Ты где? Давай, не молчи, говори! С тобой все в порядке?

— Я не знаю. Ты можешь меня забрать?

— Где ты находишься? — Стрельников так вопил, словно она звонила ему из Новой Зеландии и именно вопли были единственным средством связи.

— Сейчас я передам трубочку, тебе объяснят.

Она сунула телефонную трубку в руку Мите и обняла собаку.

— Боже мой, какой ты умный, замечательный пес! — говорила она, вороша его шерсть двумя руками. Тот жарко дышал ей в лицо и время от времени лизал глаза и нос.

— Ты поедешь со мной, — сообщила ему Глаша. — Теперь ты моя собственная собака. Конечно, никто не выдаст тебе медаль за спасение моей шкуры, но я обещаю хорошо тебя кормить и выгуливать в любую погоду. Ты мой герой! Вот, правда, для героя имя у тебя неподходящее. Лучше бы ты был Полкан. Или какой-нибудь Лорд.

Рыжик вильнул хвостом и положил умильную морду ей на колени.

Примерно час потребовался Стрельникову, чтобы добраться до бензозаправки. У него был такой дикий вид, что Глаша испытала чувство глубокого удовлетворения, поняв, что это из-за нее. Ко всему прочему он был небрит и исцарапал ее щетиной, потому что сразу же схватил за голову и сильно прижал к себе.

— Ну ты вообще! — все время повторял он и, отстранившись на расстояние вытянутой руки, разглядывал ее так, словно она была вещдоком, требующим внимательного изучения.

Потом он по очереди допрашивал Митю и Васю, которые охотно повторили историю про Рыжика с самого начала.

Наконец Стрельников решил, что пора ехать, и засунул Глашу в «Опель», собственноручно пристегнув ремнем.

— Рыжик, ты поедешь сзади! — приказал он, и пес тотчас же прыгнул куда велено, точно это было для него обычным делом. Всю дорогу он лез к Глаше и, встав передними лапами на спинку сиденья, обнюхивал ее волосы.

— Черт знает что! — рассердился Стрельников, когда Глаша рассказала ему о своих приключениях. — Ты знаешь, кто тебя похитил, и не хочешь говорить!

— Не думаю, что тут можно будет что-то доказать, — пробормотала Глаша. — Мне хочется прилюдно разоблачить своего врага. Для меня этого будет достаточно.

— А для меня — нет!

— Я чуть не умерла, — жалобно сказала Глаша, желая, чтобы ее утешили.

— Я тоже чуть не умер.

Глаша немного подумала и решила, что ее вполне удовлетворяет это заявление.

— Мне нужно позвонить по телефону, — попросила она.

— Сначала врач, горячая ванна и водка с медом.

— Ты везешь меня к себе?

— Ясный пень, мисс Дулитл. Придется вам немного пожить у профессора Хиггинса.