Галина Гордиенко - Жизнь в полосочку

Лешка продолжал жать на кнопку, едва державшуюся на оголенных проводках. Крыс нервно переступал с лапы на лапу и ронял на цементный пол слюну. Тамара ломала пальцы и молила бога, чтобы в них не сразу стали стрелять. И чтобы Сазонов остался живым, хотя он белобрысый гад и коварный скользкий змей.

Застывшая на лестничной площадке троица нервно вздрогнула — никто не слышал шагов! — когда раздался тоненький и совсем не разбойничий голосок:

—Кто там?

Лешка смущенно моргнул и неуверенно оглянулся на Крыса — может, он просчитался с этажами? Бультерьер жалобно заскулил, ему было сильно не по себе. А Тамара опасно побагровела, кулаки ее сжались, и она рявкнула:

—Открывай или мы вышибем дверь!

Сказать, что она сошла с ума, Лешка не решился. Во-первых, это казалось опасным — Тамара слишком разъярена, из нее только что искры не летели. А во-вторых, просто не успел.

Дверь распахнулась, и Лешкина нижняя челюсть лязгнула почти на уровне колен. Он не верил собственным глазам!

На пороге стояла Томкина старшая сестрица. Лелька Зимина. Собственной персоной. И абсолютно невинно улыбалась. Будто дорогих гостей принимала.

В ногах у нее крутился огромный котяра, и Лешка невольно попятился — серая шерсть стояла дыбом. Зверь злобно щерился, пушистый хвост мерно выбивал пыль из толстых боков, а глаза мерцали в полутьме подъезда поистине дьявольским огнем.

Как он мог забыть о Лельке?!

Лешка звучно треснулся о косяк, его будто ураганом смело. Мимо пронеслась дрожащая от злости Тамара.

Следуя ее невнятной команде «Взять всех!», в квартиру с готовностью бросился Крыс. Пес плотоядно урчал, ронял от предвкушения скорой мести слюни, а страшные челюсти уже заранее перемалывали добычу. 

Лешка невольно побледнел: зубам Крыса позавидовал бы нильский крокодил. Как и кровожадности.

Впрочем, Коська врага на месте не ждал. Разыгрывать из себя жертву он не умел, поэтому мгновенно исчез. Лешка даже глаза протер: кот буквально растаял в воздухе.

Жалобно пискнула Лелька. Лешка мельком увидел ее изумленное личико, и тут Тамара буквально повисла на сестре, а от ее разъяренного вопля: «Придушу!» — с потолка посыпалась штукатурка.

Где-то в квартире выл от бессильной злости разочарованный Крыс. Лелька тихо заваливалась на бок. Свихнувшаяся от последних событий Тамара в самом деле, похоже, вцепилась ей в горло. А Лешка пытался выйти из ступора.

Наконец он изо всех сил звезданул кулаком по косяку, костяшки пальцев нестерпимо заныли, зато Лешка сразу пришел в себя. Потряс разбитой рукой и грозно рявкнул:

—Всем на пол, стреляю без предупреждения!

От неожиданного окрика Тамара отшатнулась от сестры и чуть не упала. Зато Лелька послушно сползла вниз. И Крыс замолк. Осторожно выглянул в прихожую и замел хвостом. Крошечные глазки умильно поблескивали, грозный бультерьер смотрелся белым и почти пушистым.

Еще бы. Вожак стаи мог сейчас любого порвать в клочья!

С трудом сдерживаясь, Лешка шагнул в квартиру и захлопнул за собой дверь. Затем рывком поднял с грязной ковровой дорожки сомлевшую от ужаса и нехватки воздуха Лельку. И как котенка швырнул в комнату красную от нестерпимой злобы Тамару.

Крыс от пинка увернулся. Мышью прошмыгнул в зал и забился под батарею. Даже в эти трагические секунды бультерьер помнил о скрывшемся враге. И выбрал наиболее защищенное место. С прекрасным обзором.

Лешка почти бросил Лельку на диван. Та застонала и принялась ощупывать прилично помятую младшей сестрой шею. Тамара так явственно заскрипела зубами, что Крыс зажмурился. Лешка прорычал:

—Тишина, ну?!

Он взял древний расшатанный стул, как следует встряхнул, тот не рассыпался, и Сазонов удовлетворенно кивнул. Поставил стул перед диваном, оседлал — бедняга жалостливо заскрипел — и повелительно бросил:

—Рассказывай!

Тамара замерла в ожидании. Лелька изумленно расширила свои фиолетовые глазищи и пропела:

—О че-ем?

Крыс хрюкнул. Лешка озадаченно потер затылок. Тамара толкнула его в плечо и умоляюще прошептала:

—Можно я ее все-таки придушу?

                                                ***

Следующие пятнадцать минут Лешка Сазонов не мог понять, на каком он свете.

На покрытом пылью серванте бесновался вновь материализовавшийся в воздухе Коська. Гнул дугой спину, сверкал глазами, шипел и грозно щерился.

Кругами носился по комнате взбешенный Крыс. Лаять он, по счастью, не мог, рычать тоже — сорвал голос. Поэтому бессильно хрипел и клацал челюстями.

Лелька на диване талантливо изображала только что поднятого с постели человека. Невинно хлопала ресницами и категорически не понимала, что от нее хотят среди ночи.

А Томка с придыханием перечисляла все понесенные от старшей сестры за долгую жизнь обиды.

Вначале она загибала пальцы, но их оказалось всего десять, и это привело Тамару в ярость: исчезла наглядность. Чтобы не потерять ее окончательно, Тамара подступила к книжным полкам. Теперь каждая перечисленная обида сопровождалась с силой брошенной на пол книгой.

В результате посуда в серванте дребезжала. Крыс взвизгивал и сбивался с ноги. Коська наверху сыпал искрами. Лешка пытался запомнить хоть некоторые из неизвестных ему приключений сестер — нужно ведь знать, с кем связался.

Лелька же с искренним любопытством посматривала на нежданных гостей. Она ничуть не чувствовала себя виноватой, слепой бы заметил.

Наконец Тамара иссякла. Лелька пожала плечами. А Лешка безнадежно подумал — никогда ему не удержать в памяти всю эту галиматью. Сломанную руку, пожар, полет с балкона, несчастный случай в бассейне, альпинистские попытки штурмовать дом, потерянную фалангу пальца, взрывы, игру в Вильгельма Телля, угон соседской машины, шрам на плече, ночь под дождем и последующее воспаление легких…

Виски заныли от острой боли, Лешка машинально помассировал их и простонал:

—Кто-нибудь мне объяснит, что происходит?

Лелька приветливо улыбнулась. Крыс почти по-человечески вздохнул. Коська фыркнул. Тамара удивленно протянула:

—Ты еще не понял?

—Нет.

—Лелька пишет детектив!

—И что?

—Ну ты и тупой…

Тамара внимательно осмотрела комнату и взяла со стола ноутбук. Лелька сделала попытку встать, но младшая сестра так нехорошо усмехнулась, что Лелька лишь отвернулась. Шея и без того ныла, наутро наверняка выступят синяки. Если не раньше.

—Пароль —«Томик», я почти уверена.

Лешка послушно набил и изумленно хмыкнул. Тамара покосилась на застывшую старшую сестру и грустно констатировала:

—Придушить, значит, не дашь...

Лешка глотал страницу за страницей и не верил собственным глазам. Тамарин голос он слышал как сквозь вату, было не до этого. Лешка Сазонов лихорадочно жал на «Page Down» и бормотал:

—На зоне ничего хорошего, пусть живет, плюнь.

Наконец он захлопнул крышку, осторожно положил ноутбук рядом с хозяйкой и обернулся к Тамаре. Долго рассматривал, потом с уважением спросил:

—Давно догадалась?

—Только что, — неохотно буркнула Тамара.— Как на пороге ее увидела.— И зло крикнула:— Потому что полная дура! Могла бы сразу понять — автор рядом!

 Она истерично рассмеялась. Крыс заскулил и лег у хозяйки в ногах, больше ничем поддержать не мог.

—Поверила Сереге, что Лелька в творческой командировке! Сидит в деревне, дышит свежим воздухом, млеет от красот пейзажа и ждет музу! Будто моя сестрица хоть чего-нибудь в своей жизни ждала!

Лелька старательно изучала опустевший книжный шкаф.

—Это не для тебя, да, Лелька? Тебе бы все своими ручками пощупать и плевать на весь мир, так?

Тамара упала на диван и размазала по лицу злые слезы. Крыс жалостливо запыхтел и начал вылизывать ей руку. Лешка смотрел сочувственно.

Тамара положила ноутбук на колени, ввела пароль и горестно покачала головой:

—Так и думала! Все опробовала! Карманная кража, вооруженный грабеж, квартирная кража, угон машины и на закуску — похищение людей и требование выкупа. Полный спектр! И мы с тобой, Лешик, в роли подопытных кроликов. Что понятно — нельзя же пакостить чужим, вот порадеть родному человечку…

К тому же, Лешик, нужно чтить уголовный кодекс! Если схватят за руку, вот как мы сейчас, всегда можно воззвать к пониманию или обернуть все в шутку. Пусть дурную. Мол, близкие люди, меж собой разберемся. Цени, Сазонов, она тебя в родственниках держит! Мы еще не расписались, я тебе вообще с сегодняшнего дня отлуп на полгода даю. —Лешкины глаза округлились.— А она тебя в шурины зачислила! Или в девери,  все время путаю, впрочем, один черт…

Тамара захлопнула крышку и в сердцах влепила сестре пощечину. Как следует влепила, звонко. От души, что называется.

Крыс даже присел от неожиданности. Коська грозно зашипел, но на больший протест не осмелился. Лелька потерла мгновенно покрасневшую щеку.