Татьяна Луганцева - Табу на женатых мужчин

Муза еще немного позанималась с Виталием, а затем заметила на столе фотографию девушки с милым простым лицом в деревянной рамочке.

– Кто это? – спросила Муза.

– Была одна знакомая девушка, – смутился Виталий.

– Любовь?

– Да нет! Что ты! – дернул он плечом. – То есть с моей стороны, может, и любовь и безысходность, а она ко мне просто хорошо относилась, работала в социальной сфере, медсестра, приходившая ко мне. Я попросил ее подарить свое фото, и вот…

– А где она сейчас? – спросила Муза, которую очень тронула эта история.

– Она давно замужем, больше не работает, воспитывает двух детишек, – ответил Виталий. – А могу я поинтересоваться? Кто та девушка, что приходила с тобой в первый раз?

– Я так и знала! – обрадовалась Муза. – Что она тебе понравилась! Очень хорошая девушка, кстати. Посодействовать в знакомстве? – спросила Муза.

– Нужен ей инвалид?

– Дело не в ногах, а в том, какой ты человек! – «Я точно посодействую!» – решила для себя Муза, заметив румянец на лице парня.

«А что? Парень – хороший! Симпатичный! С деньгами теперь, да еще какими! Сам себя обслуживает, работает! Ну и что, что в коляске? А может, еще что-то можно сделать? Только бы не нашел себе охотницу за деньгами, а тут к хорошей девушке можно сразу и пристроить», – подумала про себя Муза, потом решила, что уже засиделась в гостях, и покинула Виталия.

Когда Муза вернулась в гостиницу, она застала мирно спящего Генриха в окружении пустых бутылок из-под пива. Лицо у него при этом было такое довольное и умиротворенное. Она тут же вспомнила все время, проведенное с этим человеком абсолютно впустую, без пользы для своей старости, которую она должна была встретить не в одиночку, и воспылала к нему если и не ненавистью, то конкретным раздражением точно.

Она принялась его трясти, как грушу, и кричать:

– Чего развалился? Ну-ка просыпайся! Где это ты успел так нажраться? Кто принес пиво? Я тебя о чем просила? И зачем ты только свалился на мою голову! – сокрушалась она.

Генрих недовольно поморщился, а затем так же недовольно заворчал:

– Ты чего? Не надо… Муза, прекрати… чего ты меня трясешь? Мне больно… Меня штормит. Ты хочешь, чтобы меня вырвало? Нет? Тогда оставь меня в покое.

– Я тебя просила позвонить! Ты сюда нажираться приехал? Я тебя сейчас быстро выставлю! – ругалась она.

– Да звонил я! – Генрих сел на кровати, держа голову обеими руками, словно она была колобком, готовым сбежать от дедки и бабки.

– Вот и говори, чего назвонил! – плюхнулась рядом с ним Муза, от чего Генрих даже застонал.

– Ты изменилась, девочка моя, точно изменилась…

– В чем же?

– Стала жестокой и бессердечной. Чего вот так будить-то меня и буйствовать?! Дала бы путнику отдохнуть, потом…

– Поднесла бы рассол и расспросила бы обо всем? – закончила за него мысль Муза.

Но бывший муж ее сарказма не понял.

– Вот хорошо бы было! Не помешало бы! Уважение к мужчине бы проявила! А уж когда я бы принял в себя, тогда бы и расспрашивала.

– А я без рассола, извините! Пришел в себя? Вот и отлично! Буду расспрашивать! Прямо сейчас! Что узнал? – строго посмотрела на него Муза.

– Ты прямо как цербер, – поежился Генрих.

– Надеюсь, что ты подошел с душой к делу? – спросила она.

– Я ко всему подхожу с душой, ты же знаешь.

– Особенно к женщинам, – вынуждена была с ним согласиться Муза.

– Да! Что в этом такого? Я разве виноват, что это самое совершенное, что создал бог на земле? Я позвонил всем твоим женщинам по списку, я получил и от этого удовольствие по возможности…

– И? – напряглась Муза.

– Я дозвонился до всех! – улыбнулся Генрих.

– До всех? – переспросила Муза, почему-то не ожидая такого исхода.

– Да. А ты чего ожидала? Я не понимаю! Что все эти женщины окажутся покойницами? К чему все это?

– Ты говори, что ты выяснил! Остальное тебя не касается, – прервала его Муза.

– Из десяти женщин восемь вообще ни при чем. Я не буду вдаваться в подробности, просто поверь моему профес… сио… професс… Тьфу! Просто поверь мне! Я – психолог и я хорошо знаю женщин! Мне можешь доверять! – заявил он.

– Это-то да! Вопрос, с какой долей ответственности ты отнесся к моей просьбе, если вообще не являешься ответственным человеком… – задумалась Муза.

– Муза моя! Конечно, я отнесся очень ответственно! Во-первых, я сейчас полностью зависим от тебя! Во-вторых, я искренне проникся историей о пострадавших девушках и, ты не поверишь, во мне взыграл профессиональный интерес, смогу ли я что-то понять по телефону, – посмотрел на нее Генрих. – И я еще не был пьян! Я очень внимательно пообщался с каждой из женщин, можешь мне поверить. Я смог разговорить каждую.

– И что? – смилостивилась Муза.

– Восемь из десяти совсем ни при чем, у них никакие воспоминания не связаны с гостиницей «Турист», можешь мне поверить. Они реагировали по-разному, от полного непонимания, зачем я звоню, до посылания меня матом. Но это в любом случае была нормальная реакция человека, который не понимает, что от него надо и почему его беспокоят звонками. А вот две девушки отреагировали так, как могли отреагировать только люди, которые попали в какую-то ситуацию, приключение или еще что-то, как хочешь назови.

– Две? – переспросила Муза, которая уже давно не испытывала к бывшему мужу никаких чувств, но она ему верила, зная, что в чем-то он профессионал, к тому же эта информация совпадала с данными Люси о количестве пострадавших.

– Да! Точно! Две! Я не буду тебе говорить, как и почему я это понял. Просто поверь мне! Эти две девушки что-то знают. Одна – Татьяна Ершова, другая – Тамара Зайцева, – передал бумажку Музе Генрих и задумчиво погладил себя по животу. – Выпить бы!

– Прекрати! Ты уверен? Уверен, что это Татьяна и Тамара? – спросила Муза.

– Абсолютно!

– И что с ними произошло? – поинтересовалась она.

– Ого, какая хитрая! В этом я – пас! Я могу почувствовать, что что-то не то, что люди врут, и это по телефону! Но я не ясновидящий, чтобы сказать тебе, что именно произошло, если сам человек делает все, чтобы забыть или скрыть, а именно это они и делают. И даже если бы состоялась личная встреча, я не владею способами погружения людей в транс или гипнозом. Поэтому что почувствовал, то и говорю, – сказал ей Генрих, и Муза ему поверила и поняла, что он сказал все, что знал.

Она внимательно посмотрела на две подчеркнутые им фамилии с именами. Татьяна Ершова проживала в городе Удомля, останавливалась она в гостинице «Турист» на две недели, и на сегодняшний день было ей двадцать четыре года. Вторая девушка Тамара была постарше, ей было тридцать лет, и приехала она из города Бежецка, провела в «Туристе» всего недельку. Оба эти города были в Верхневолжской области.

– Вторая девица, Тамара, особа весьма нервная и агрессивно настроенная, – предупредил ее Генрих. – А что ты дальше собираешься делать? Я помог?

– Сама не знаю. Может, встретиться с ними? Спросить в лицо, что произошло? – вслух сама себе задала вопросы Муза.

– Зачем тебе это надо? – спросил Генрих.

– Сама не знаю. Словно последние слова женщины, которая умерла, не дают мне спокойно спать.

– Убили! Женщину-то, – напомнил ей Генрих.

– Ее больше нет, а она словно завещала мне информацию, которую я должна проверить, – сказала ему Муза, делая вид, что не понимает его предостережений.

Генрих придвинулся к бывшей жене поближе.

– Я тебе открою один секрет. – Его голос стал более интимным.

– Я вся внимание.

– Ты никому ничего не должна. Понимаешь? Даже наоборот! Это совсем не твое дело! – покачал он головой, приобнимая ее.

– Я ничего другого от тебя и не ожидала, – ответила ему Муза, отвешивая легкую оплеуху, – ты всегда только для себя и за себя!

– Это правильно! Чего ты лезешь, куда не надо? Это ведь ненормально! – обиженно поджал губы Генрих.

– Со мной живет девушка Алиса, к ней тоже уже приставали в этой гостинице. Поэтому она и перебралась ко мне. При твоем подходе полного пофигизма беспредел, если он есть, так и будет господствовать в этом городишке.

– А ты думаешь, что добудешь против кого-то доказательства и накажешь? – округлил свои красивые глаза Генрих. – И при этом еще и живой хочешь остаться?

– Очень смешно, – хмыкнула она.

– Ты вроде наивной-то не была. Чего сейчас тебя так проперло? – продолжал допытываться Генрих.

– Это не наивность, – стушевалась она.

– Да! У тебя над головой нимб светится! Я вижу! Поставь его на подзарядку! А то вдруг всю энергию растеряет! Тебе не кажется странным, что в последнее время два человека подряд обращаются к тебе с какими-то пожеланиями, как ты считаешь просьбами, а потом они уходят в мир иной. Все, с кем ты говоришь, умирают или погибают, а ты остаешься заложницей их просьб. Я бы задумался на твоем месте. Мне бы такая норма не понравилась. – Он говорил вполне разумные вещи, потому что еще не успел опрокинуть рюмку после того, как его разбудила бывшая жена.