Наталья Александрова - Дегустация волшебства

– Интересно, – протянул Гоша.

– Да, расчет ее оказался правильным, потому что все девицы кругом одинаковые, она от них выгодно отличается. Мужики обалдевают – страшное дело! Вот теперь этот Каримов. Жениться на ней не может – Аллах не велит. Но так влюблен, что готов все отдать.

– Какие африканские страсти! – поразился Гоша. – Хоть роман пиши. Только я не пойму – тебе-то зачем ей помогать?

– По старой дружбе, – вздохнула Лика. – Ну, и еще… Вот если понадобится мне что-то из тряпок там, ведь на прием нельзя в джинсах…

– Понятно, откуда у тебя тот костюм взялся, в котором ты на приеме по случаю открытия выставки…

– Ну и что? – Лика не на шутку рассердилась. – Если я буду деньги на тряпки тратить, я вообще никогда никуда не поеду. Так и просижу всю жизнь в этой комнате. Знаю, что про меня сплетничают – девушка со странностями, мол. Зато я уже в Париже два раза была, в Италии, Бельгии, весной в Швецию поеду, а потом – в Испанию!

– Как ты там была? – Гоша тоже повысил голос. – Вырвалась на неделю, номер дали в какой-то захудалой гостинице под самой крышей. Сама говорила, что слышала даже, как в соседнем номере кровать скрипит. Хорошо, что утром в гостинице завтрак давали, потому что ты до вечера так и моталась по Парижу голодная – денег на рестораны у тебя нет. А вечером кипятильником супчик варила, из дому привезенный! На фиг мне такой Париж!

– Дурак ты, – внезапно успокоившись, ответила Лика. – Я в Париж ездила не для того, чтобы по ресторанам ходить, а чтобы город посмотреть…

– Посмотрела? Все успела?

– Нет, – вздохнула Лика. – Мне в Париже не денег хотелось побольше, а времени. Вот сидят они часами за столиками на улице и смотрят по сторонам. А я не могу себе этого позволить – времени жалко…

– Эх, Лика, – вздохнул Гоша. – Ладно, заболтались мы с тобой. Так сведешь меня со своей Лизаветой?

– Тебе срочно?

– Еще вчера надо было. – Гоша поднялся с пола и смотрел на Лику сверху вниз.

– Ладно, пойду позвоню, ты посиди здесь пока.

– И скажи ей, чтобы время подгадала, когда к ней этот Каримов придет!

– Ну, уж ты совсем обнаглел, Фиолетов! – донеслось до Гоши из коридора.

В ожидании Лики Гоша рассеянно рисовал оставленным карандашом на листочке бумаги. Он нарисовал Лику в ее обычном виде – в очках и свободной мужской рубашке. Потом рядом нарисовал Лику без очков в открытом вечернем платье. Представив, как угловатая худая Лика будет смотреться в платье на бретельках, Гоша приделал платью рукава и высокий воротник. Лика задерживалась, и Гоша пририсовал Лике вместо ее короткой стрижки пышную прическу. Затем оттенил глаза и чуть подчеркнул скулы, получилось вполне прилично.

– Ну, Фиолетов, уж и не знаю, как ты со мной будешь расплачиваться! – Лика появилась в дверях, протягивая ему бумажку с адресом. – Ее светлость разрешает тебе зайти сегодня на чашечку кофе. Каримов тоже у нее сегодня будет. Только ты не говори, что знаешь ее настоящую фамилию, а то у меня неприятности будут.

– Все понял, спасибо тебе огромное! – Гоша прикоснулся губами к Ликиной щеке и удалился скорым шагом.

Оставшись одна, Лика стала собирать разбросанные по столу бумаги и наткнулась на листочек, разрисованный Гошей. Она внимательно поглядела на рисунки. Не узнать ее было невозможно: определенно у Гошки есть талант рисовальщика. Еще раз сравнив оба рисунка, Лика вздохнула и убрала листочек в ящик стола.

Елизавета Андреевна, предупрежденная охранником по домофону, отворила Гоше сама, по-простому. Однако прислуга в этой квартире, несомненно, много и тщательно работала – уж очень трудно было представить княжну, хоть и мнимую, с половой тряпкой и пылесосом в руках.

Очевидно, по меркам богатого человека квартира была небольшая – по Гошиным подсчетам, комнаты три, не больше. Претензии хозяйки обнаруживались еще в прихожей. На стенах висели две акварели, изображающие сцены гулянья в Павловске. Гоша с удивлением обнаружил, что акварели весьма приличные, начала девятнадцатого века, и понял, что тут не обошлось без Лики. На круглом столике стоял старинный телефонный аппарат, а в углу, на консоли красного дерева, – большая фарфоровая расписная ваза.

«Восемнадцатый век, – тотчас определил Гоша. – Франция, Севр, сделана под китайскую…»

Гоша отдал хозяйке букет роз, который купил в фирменном магазине на Литейном – там гарантировали, что розы срезаны в оранжерее всего час назад, – разделся и поискал глазами, куда повесить пальто. Вешалка отыскалась в стенном шкафу.

Кивком головы, хозяйка пригласила его в гостиную. Там тоже все было подобрано с большим вкусом – антикварная мебель, окно красиво задрапировано бархатными занавесками, картины на стенах и живые цветы на столе. Чувствовалось, что и над этой комнатой Лика хорошо потрудилась.

Наконец Гоша счел неприличным разглядывать комнату и перевел взгляд на хозяйку. Перед ним была очень красивая женщина. Видно было, что красота ее природная, что косметика лишь слегка подчеркивает ее черты, а не скрывает изъяны. Светло-карие глаза глядели на Гошу приветливо, где-то в глубине их прыгали задорные искорки. На Елизавете Андреевне было довольно скромное платье темно-серого цвета, отливавшего лиловым. И хотя платье выглядело очень просто, по тому, как оно облегало фигуру мнимой княжны, Гоша понял, какое оно дорогое.

– Итак, – хозяйка кивком пригласила Гошу сесть на диванчик канапе напротив окна, – итак, кем вам приходится Лика?

– Мы с Ликой очень старые и очень большие друзья, – ответил Гоша, подлаживаясь под ее тон.

– Мы тоже, – живо отозвалась она.

– Я очень надеюсь, что и с вами мы подружимся, – нахально продолжал Гоша.

Она не стала жеманничать и закатывать глазки – ей совершенно не нужно было кокетничать с Гошей, он абсолютно ее не интересовал. Вместе с тем она совершенно на него не рассердилась за слишком смелый тон, то есть даже если и рассердилась, то не показала вида.

«Еще бы, – подумал Гоша, – у княжны должны быть аристократические манеры, она не может кричать и возмущаться. Всегда ровный спокойный тон, особенно любезный с прислугой, уж этому-то Лика ее научила».

– Лика говорила, что у вас ко мне дело, – нарушила хозяйка затянувшееся молчание.

– Не совсем к вам, – неуверенно начал Гоша и замолчал.

Елизавета Андреевна встала и прошлась по комнате, затем остановилась у окна красивой полукруглой формы. Ее стройный силуэт четко выделялся на фоне заходящих лучей солнца.

– Ах, Лика, Лика, – вдруг заговорила она совершенно другим голосом, этот был ниже, живее и лишен ровных искусственных интонаций. – Ах, Лика, наговорила все-таки обо мне лишнего. Вижу, многое вы про меня знаете, чего не должны бы…

– Как вы догадались? – смутился Гоша. – Лика просила не говорить…

– Догадалась по вашему лицу, – с досадой ответила она.

– Лика не виновата, – начал Гоша. – Это доказывает только, какие мы с ней большие друзья. Я вам совершенно не опасен, не собираюсь болтать на всех углах, что княжна Голицына…

Мнимая княжна одним прыжком подскочила к нему и прикрыла рот теплой ладонью.

– Даже слышать про это не хочу! Я так вошла в образ… Ладно, я познакомлю вас с Каримовым и сумею сделать так, что он вас выслушает. Но чтобы больше я вас не видела!

– Согласен, не увидите. – Гоша отвел ее ладонь от лица и почтительно поцеловал.

– Вот так. Сейчас мы выпьем кофе, и вы будете меня развлекать. Каримов появится минут через сорок.

За кофе болтали о пустяках. Гоша похвалил убранство гостиной и вид из окна. Убрав чашки, хозяйка ненадолго удалилась в спальню и вышла оттуда, прикалывая к платью бриллиантовую брошь в виде веточки.

– Его подарок, – пояснила она, – нужно носить.

– Вам разве не нравится? Такая ценная вещь, – удивился Гоша.

– Нравится. Но я предпочитаю носить старинные драгоценности. Вообще, если вы заметили, я предпочитаю окружать себе старинными вещами. Обожаю антиквариат!

Гоша, пока находился один в гостиной, успел хорошенько рассмотреть антикварную мебель и выяснил, что некоторые вещи не совсем антикварные, то есть удачный новодел. Но, разумеется, такое под силу было выяснить только специалисту, а княжну посещали в основном богатые нувориши, которые в антиквариате мало что понимали.

Елизавета Андреевна подошла к большому настенному зеркалу и поправила брошь.

– Расскажите мне что-нибудь о бриллиантах, – вдруг попросила она.

– К сожалению, я мало что знаю о бриллиантах. – Гоша развел руками и, заметив, как княжна недовольно свела брови, тут же нашелся:

– Но зато могу рассказать вам кое-что о зеркалах!

– Вот как? – Ее брови на этот раз поднялись в удивлении. – Что же такое можно рассказать о зеркалах?

– Ну… – Гоша пригласил ее присесть на диван и начал: – Вы никогда не задумывались, что такое, собственно, зеркало? К какому роду предметов, так необходимых нам в обиходе, его можно отнести? Чем является это чудо-стекло – предметом мебели? Деталью интерьера? Или произведением искусства?