Наталья Александрова - Перстень Калиостро

Машина промчалась мимо Удельной, мимо велотрека, плавно взлетела на Поклонную гору. Навстречу ей со стороны Выборга шел мощный тяжело груженный грузовик «вольво» финна-дальнобойщика.

Сжатая пружина распрямилась, пуля вылетела из ствола. Выстрела никто не услышал, да никому и в голову в первый момент не пришло, что причиной катастрофы послужила пуля, пробившая правый передний скат синей «мазды».

Синяя машина резко развернулась поперек шоссе и вылетела на встречную полосу. Финн ничего не успел сделать, он с ужасом смотрел, вдавливая в пол педаль тормоза, как его могучий грузовик смял «мазду», как игрушку, и мощным ударом сбросил ее с обрыва…

Сам грузовик не очень пострадал, только водитель никак не мог успокоиться: руки у него тряслись, он сидел в кабине и ругался, мешая финские и русские слова.

А темно-синяя «мазда», кувыркаясь, катилась с обрыва, пока, разбитая и покореженная, не остановилась под горой. Только тогда взорвался бензобак, полностью закончив работу, которую начала пуля Шамана.

Сам же Шаман спокойно и неторопливо убрал в чемоданчик винтовку, аккуратно сложил брезент и спустился по железной винтовой лестнице. Он снова навесил на дверь бутафорский замок, пролез сквозь раздвинутые доски забора и пошел к своей невзрачной «пятерке», под капотом которой скрывался мощный «мерседесовский» двигатель.

Никто не обратил внимания на невысокого худощавого человека с невыразительным восточным лицом, который сел в бежевые «Жигули» и уехал в сторону центра. Да и какое отношение он мог иметь к случившемуся неподалеку дорожно-транспортному происшествию?

Услышав, что в замке поворачивается ключ, я с облегчением вздохнула: мегера все же усовестилась и решила приехать посмотреть, что тут у нас произошло. Сейчас я покажу ей очухавшегося Сашу и послушаю, что она скажет в свое оправдание.

Но это была вовсе не Лидия Мелентьевна.

На пороге квартиры стояли мужчина и женщина. Мужчина был довольно пожилой, с густыми седыми волосами – в общем, достаточно приятной, располагающей внешности. Загорелое широковатое лицо его просто лучилось добротой.

Женщину я узнала сразу. Я видела ее столько раз на фотографиях – и на той, где она, счастливая и молодая, стояла рядом с Сашей на палубе своей яхты, и на той, в маленьком альбомчике, где была зафиксирована метаморфоза превращения одного лица в другое, и на той, где она с широко раскрытыми от ужаса глазами падала из окна шестого этажа…

Не она, конечно. Другая, чью внешность и жизнь она украла. Потому что я прекрасно знала: передо мной стоит не Долорес Санчес, а Лариса Гусарова.

– Здравствуйте, сеньорита, – приветствовала я гостью, – а ключи вы сохранили с тех времен?

На лице у нее появилось удивление: брови приподнялись, рот красиво округлился. Я отметила про себя, что даже ее мимика приобрела заметный иностранный акцент. Заговорила она тоже с легким акцентом:

– Откуда вы меня знаете?

Только я раскрыла рот для ответа, как за спиной у меня раздались шаги, и в дверях показался Александр. Он стоял на пороге комнаты и так смотрел на эту женщину… так смотрел… Как бы я хотела, чтобы кто-нибудь посмотрел на меня так хотя бы раз в жизни!

– Buenos dias, Dolores! – сказал Александр охрипшим от волнения голосом.

Потом проговорил длинную и удивительно красивую фразу на незнакомом мне языке, то есть на испанском, разумеется.

– Здравствуй, Александр, – ответила женщина по-русски. – Я рада видеть тебя в добром здравии.

Она помолчала немного, потом тряхнула головой и сказала:

– Прости, что я сразу перехожу прямо к делу. У тебя сохранились те бумаги по поводу фонда. Где они?

Он открыл уже рот, но тут я, не выдержав ее наглости, ее делового напора, того звериного практицизма, с которым она собиралась использовать его невольное заблуждение, его беспомощность, – тут я вклинилась в разговор:

– Вы спросили меня, откуда я вас знаю. Гораздо интереснее выяснить, кто вы такая. Ты что, думаешь, что перед тобой.

Долорес? – закричала я Саше. – Она-то, наверное, и сама уже верит, что она Долорес, – столько лет она прожила в ее обличье. Вспомни, Саша, как ее наняли, чтобы она сыграла роль Долорес, чтобы обеспечить ее безопасность… ты знаешь это лучше меня. И она вошла в эту роль и так сжилась с ней – ведь она актриса, и неплохая актриса, – что смогла занять место Долорес навсегда.

Я смотрела на лицо Александра и увидела, что он все вспомнил. Я испугалась, выдержит ли его психика такой удар, но боялась я зря. Лицо, которое я привыкла видеть опустошенным и болезненно сосредоточенным, было теперь осмысленным и решительным.

– Александр, неужели ты веришь в этот бред? – спросила его женщина.

– Почему ты называешь меня Александром? Ведь ты всегда звала меня Сашей… с твоим милым испанским акцентом…

– Прости, Саша, я отвыкла от тебя, прошло так много времени.

– Сколько времени? – перебил он.

Я мысленно застонала. Пока я, как дура, ожидала Лидию, чтобы она сообщила Саше неприятные известия, нужно было не терять времени и сказать хотя бы, что он пробыл в бессознательном состоянии пять лет. Тогда сейчас он мог бы ориентироваться в ситуации.

– Прошло пять лет, – неохотно процедила женщина, – но ты не думай, что я тебя забыла. Я потом объясню тебе, почему так долго не приезжала, на то были причины…

– Пять лет… – эхом повторил он, потом на лице его появилось нечто, похожее на насмешку. – Что ж, иди и возьми свои бумаги там, куда ты их положила пять лет назад.

Она не двинулась с места, только черты ее стали жестче, а на лице Александра проступила горечь утраты.

– Долорес никогда не называла меня Сашей. Как она меня называла – это останется нашей тайной. Теперь я знаю, кто вы, я вспомнил. Вы убили Долорес. И не думайте, что это сойдет вам с рук.

– Ну что ж, – голос женщины изменился, из него исчезли мягкость и вкрадчивость, он стал суше и повелительней, – что ж, так даже лучше. Хорошо, что ты пришел в себя и все вспомнил.

В руке у нее появился пистолет.

– Все равно будет так, как хочу я. Стоять! Еще шаг, и я стреляю! – Последние слова она выкрикнула, потому что Александр с белым от бешенства лицом шагнул в ее сторону.

– Спокойнее, спокойнее, дорогая! – мягким домашним голосом проговорил ее пожилой спутник, о чьем присутствии мы как-то забыли. – Не волнуйся так, я уверен, что мы договоримся с Александром…

– О чем еще мы с вами договоримся, подонки? – крикнул Саша с холодным бешенством. – Вы убили ее, и ту аварию тоже подстроили вы. Я знаю!

– Давайте не будем кричать в коридоре, – мягко остановил его пожилой миротворец, – пройдем в комнату, поговорим спокойно, как интеллигентные люди…

– Чтобы я еще с тобой разговаривал? – крикнул Саша, губы его тряслись, и я испугалась, выдержит ли он такое нервное потрясение, как бы опять не впал в ступор. – Пошли вон из моей квартиры!

– Александр, дорогой, – снова вступила в разговор женщина, и теперь она говорила гораздо спокойнее, – не забывай, что я вооружена и не намерена шутить.

Она чуть заметно повернула ствол пистолета и нажала спуск. Послышался легкий щелчок, будто пробку вытащили из бутылки, и на тумбочке в углу прихожей разлетелся вдребезги старый глиняный кувшин, оставленный там Лидией за ненадобностью.

– Вот видите, – улыбнулся пожилой, – пистолет заряжен, и если вы не будете выполнять приказы…

Александр неохотно двинулся в глубь квартиры. Я поняла, что у него что-то на уме, и еще больше забеспокоилась.

– Ты – тоже пошла туда, – кивнула мне Лариса, – с тобой после разберемся.

– Слишком много девушка знает, – поддакнул ее пожилой спутник, – это интересно.

Вот влипла-то я. Александр страдает из-за своей неземной любви, а я за что? Я повернулась и пошла следом за ним в гостиную. У дверей Саша пропустил меня вперед, а сам шагнул резко вбок, схватил появившуюся Ларису за руку, в которой был пистолет, ногой ударил ее по лодыжке. От неожиданности она выстрелила в люстру, но Саша повис на ее руке, а я сумела только толкнуть их обоих, и они повалились на пол, причем пистолет выпал из рук Ларисы.

– Звони в милицию! – крикнул Саша, пытаясь заломить Ларисе руки за спину.

Но куда там было справиться с сильной тренированной женщиной вчерашнему инвалиду. Еще бы, пять лет на диване просидел да питался одной кашей! А эта сволочь небось на своей вилле целыми днями на тренажерах занималась!

– Какая еще милиция? – послышался вкрадчивый голос пожилого от двери. – Зачем нам с вами милиция?

Опять мы совершенно о нем забыли – было в нем что-то такое, из-за чего его не принимали в расчет. Он подошел к Саше, которого уже держала высвободившаяся Лариса, и нанес ему короткий быстрый удар по шее. Саша охнул и свалился на пол. Я шагнула в сторону валявшегося на ковре Ларисиного пистолета, но старый супермен уже подхватил его молниеносным движением и отечески мне улыбнулся: