Александра Романова - Таланты и покойники

Вика пожала плечами.

— А я отвезла Марину и сразу поехала домой. Мне кажется, полдвенадцатого, а то и раньше, уже была здесь. Наверное, более точно скажет Лешка, он лучше помнит такие вещи, но он сейчас на шахматном кружке, придет часа через полтора. А с утра позвонил Сосновцев, после чего я позвонила вам. А что?

Следователь тяжело вздохнул.

— Игорь Витальевич! — обратилась к нему Марина. — Вы что, нас подозреваете? Есть какие-то особые основания подозревать именно нас? Вчера вечером люк был закрыт, я точно знаю. Я проходила через этот коридор и, если что, обязательно бы заметила. Если не верите мне, расспросите остальных, наверняка кто-нибудь еще обратил на это внимание. А потом у нас обеих не было и пяти минут, чтобы его открыть.

Талызин молчал, и Марина продолжила:

— Или вы думаете, что мы сговорились между собой? Так надо было допросить нас сразу и порознь, а не откладывать до вечера. Разумеется, Вика мне сегодня позвонила и все рассказала, а вы как думали? Теоретически мы имели целый день, чтобы сговориться, хотя никакой необходимости для нас в этом не было.

— Ну, разумеется, вылично на месте следователя действовали бы куда умнее, — раздраженно прокомментировал Талызин.

Марина уже явно готовилась не без ехидства парировать, когда вмешалась потрясенная Вика.

— Так вы что, специально готовили нам ловушку? — горячо воскликнула она. — Вот сидели со мной сегодня в буфете, такой добрый, и раньше тоже, а на самом деле обманывали, так? Мне, конечно, на это глубоко плевать, но я должна знать, и вы отвечайте сейчас же!

Она гневно требовала отчета, в помине не задаваясь мыслью, имеет ли на это право. Ей казалось, что имеет.

— Ох, девчонки, — грустно улыбнулся Игорь Витальевич, и это неожиданное обращение заставило обеих подруг тоже улыбнуться, — да вас-то я не подозреваю. Только никогда в жизни я не валял подобного дурака. Одно убийство на моих глазах — еще терпимо, но второе… от такого уже совсем тошно. Вроде для маразма возраст пока не тот, но результат налицо. Я проворонил эту смерть. Гибель Кирилла Левинсона целиком и полностью на моей совести. Я был уверен, что торопиться некуда и можно вести расследование осторожно. Более того — я был уверен, что знаю преступника. И вот теперь подозреваемого убили… убили при моем попустительстве. Вот так-то. Мне нет прощения.

— Но ведь это необязательно убийство, — сочувственно перебила Вика.

— Обязательно, — твердо возразил следователь и достал какую-то бумажку.

Вика с Мариной, вытянув шеи, прочли напечатанный на машинке короткий текст: «Третий раз ошибки не будет».

— Это… это вы нашли там, да? — уточнила Марина. — В подполе?

— Сразу было ясно, что преступник что-то искал, — объяснил Талызин. — Во-первых, брошенный фонарик, а во-вторых, карманы убитого были вывернуты наизнанку, включая внутренние.

— А где же тогда…

— За отворотом рукава. На Левинсоне был джемпер с закатанными рукавами, туда преступник не догадался заглянуть. Или не успел. Возможно, его что-то спугнуло.

— Или он уронил фонарик, — продолжила Марина. — Без фонарика, насколько я понимаю, там кромешная тьма. Так, значит, убийца был на месте преступления? Это же хорошо, Игорь Витальевич, потому что сужает круг подозреваемых. Не то что в прошлый раз, когда все произошло заочно. Итак, когда мы все ушли, Кирилл и еще кто-то вернулись и… Погодите, Игорь Витальевич! Там написано — «в третий раз ошибки не будет»? Получается, раньше была ошибка? То есть… дайте сосредоточиться. Перед премьерой открыли люк, чтобы туда упал Кирилл, а он пошел другой дорогой. Ошибка номер один. Потом испортили блок — конечно, снова для Кирилла, потому что он часто ходил в подсобку встречаться с Ташей. Но по ошибке туда пошел Преображенский. И вот теперь — третья попытка, удачная. Выходит, на Евгения Борисовича никто не покушался, убить сразу хотели Кирилла?

— Выходит.

— Но тогда… тогда все, о чем мы думали, что подозревали, все горит ярким пламенем? Надо начинать сначала?

— Не вижу другого выхода. Если я был слеп, винить в этом некого.

— Но… но кому и зачем убивать Кирилла? Евгения Борисовича — можно представить, но Кирилла…

— Вот именно, — мрачно согласился Талызин. — Ситуация радикально переменилась. Раньше подозреваемых было слишком много — почитай, все. Теперь их слишком мало — практически никого. Именно поэтому я решил быть с вами откровенным. Больше тянуть я не собираюсь, я обязан узнать правду как можно скорее, а без вашей помощи мне не справиться. Вы давно варитесь в этом котле, знаете взаимоотношения в коллективе, вам скажут то, что утаят от меня. Кому и зачем убивать Кирилла — это действительно основной вопрос, и я не вижу на него даже приблизительного ответа. Нет ни одной версии. Тут, Марина, вся надежда на вас.

— Да, этот случай тяжелее, — кивнула Марина. — Евгений Борисович был экстравертом, с ним проще, а Кирилл — типичный интроверт.

— И что с того? — заинтересовалась Вика.

— Интроверт все держит в себе, и правду о нем узнать труднее. Вот, предположим, убили бы тебя. Я сразу назвала бы людей, которые настолько хорошо к тебе относятся, что не сделали бы этого ни при каких обстоятельствах. Еще я назвала бы людей, с которыми у тебя имеется хотя бы небольшой конфликт, и конкретную природу конфликта. А теперь предположим, убили меня. На вид у меня со всеми ровные взаимоотношения, а что на самом деле…

— У тебя плохие отношения с Сосновцевым, и ты не любишь Дашеньку, — подумав, сообщила Вика.

— Об этом знаешь только ты, и то оттого, что так сложились обстоятельства. Впрочем, неважно, это я для примера. Короче, в случае Кирилла сложно, почти невозможно догадаться о том, что именно связывало его с тем или иным человеком. Вот, например, ситуация с Наташей. Я лишь случайно присмотрелась и догадалась об их отношениях, но могла б и не подозревать — все было шито-крыто. Или его вранье про жену и дочек. Да мне и в голову не приходило сомневаться в его словах! Возможно, есть еще куча не менее важных вещей, про которые мы тоже не знаем, и именно там, вероятно, таится мотив.

— Погодите-ка! — сообразила Вика. — Так ведь есть мотив! Этот самый, брат жены… шурин… он же преступник, так? Узнал, что Кирилл ей изменяет, и убил. Очень просто.

Идея была блестящей, а главное — оправдывала всех членов студии.

— Да уж, — засмеялась Марина. — Я, конечно, знакома с преступниками только понаслышке, но у них, по-моему, другие методы. Они нанимают киллеров, а не открывают люки в студийных коридорах. И вообще, разве ты видела в студии кого-то постороннего? Нет уж, дорогая, это кто-то из своих. Кстати, Игорь Витальевич, сейчас осталось так мало печатных машинок, все делается на компьютере. Наверное, машинку, на которой напечатано письмо, найти не проблема?

— Она стоит в предбаннике перед кабинетом Сосновцева, на боковом столике. Говорят, ею давно никто не пользуется.

— Сосновцев… — повторила Марина. — Если преступник он, то причина в бизнесе. Кирилл умный и беспринципный… был. Он вполне мог обнаружить махинации Сосновцева и начать его шантажировать. Тот не захотел платить и открыл люк, но туда никто не упал. Тогда он попортил блок, и погиб Евгений Борисович. Вы не думаете, что в этой ситуации Кирилл должен был испугаться и что-то срочно предпринять? Умирать ведь никому не хочется.

— Он мог не связать происшествие с собой, — возразил Талызин. — У Преображенского было полно врагов, и все про них знали. Если в заблуждение были введены мы, то почему бы и не Левинсон?

— Погодите! — вмешалась Вика. — Кирилл ведь сказал мне вчера что-то такое.

— Какое?

— Что он не будет больше никого покрывать и расскажет правду. Примерно так. И еще что-то… как вы со мной, так и я с вами. Точнее мне не вспомнить, но смысл такой.

— И почему вы сразу не передали это мне? — осведомился Талызин.

— Ну… я не знала, что это важно. То, что он обиделся на меня и поругался со мной, совершенно нормально. Я хотела подождать, пока он успокоится, а потом уже все с ним обсудить.

— Значит, он наконец-то заподозрил правду! — вскинулась Марина. — Заподозрил и назначил Сосновцеву встречу, чтобы до конца выяснить этот вопрос. А тот взял и открыл люк, и бедный Кирилл наконец провалился.

— Логично, — кивнула Вика.

Марина отрицательно покачала головой.

— А по мне, тут что-то не вяжется. Кирилл ведь не дурак. Дважды попадаться в одну и ту же ловушку… нет, на него не похоже. Он бы действовал осторожнее и назначил встречу в безопасном месте.

— Так он же не верил до конца, что это именно его пытались убить! Заподозрил, но не верил.

— А записка? После записки трудно не поверить.

— Вот именно, — подтвердил Талызин. — Есть еще записка.

— Игорь Витальевич! — обратилась Марина. — Вот, чем больше я думаю, тем больше этот момент меня смущает. Зачем преступнику писать записку, объясните? Кто предупрежден, тот вооружен. Ни один нормальный человек не станет вооружать свою жертву, разве не так?