Наталья Александрова - Проделки небожительницы

В комнате еле помещались простой стол и стул. Стол когда-то был письменным, у него еще сохранились ящики. Надежда выдвинула первый ящик и увидела коробку из-под печенья «Мечта». В коробке лежало вовсе не печенье, а пакетики с сушеными травами. Открыв наугад один пакетик, Надежда принюхалась. Пахло чем-то сладким и одуряющим.

– Э, ребята, да он вас тут наркотиками окуривал! – протянула она.

– Дайте сюда! – протянул руку Шоша.

– Спокойно, милый, – Надежда отвела его руку, – доверься мне. Мы ему такой спектакль устроим – любо-дорого посмотреть! Не все же Жрецу перед вами лицедействовать!

Шоша нехотя согласился. Надежда вынула принесенные с собой вещи и заменила ими пакетики с травами. В другом ящике она нашла флягу с темной жидкостью, на вид напоминавшей все тот же бальзам Биттнера.

Но эта жидкость пахла противно и даже как-то… опасно. Надежда попросила Славу вылить ее где-нибудь подальше от святилища. Во фляжку она налила принесенного с собой коньяку, порадовавшись своей прозорливости – хороша бы она была, взяв с собой только совершенно прозрачную водку, добавила еще бальзама Биттнера – не пропадать же добру, а для верности еще и растворила в получившейся бурде шесть таблеток «Белатоминала». Матери его выписали когда-то, в незапамятные времена, непонятно от какой болезни, и Надежда знала только, что, приняв на ночь это лекарство, мать очень скоро засыпала.

Неизвестно, давал ли Жрец эту жидкость кому-то или сам «принимал» – для настроения и куража, но, надо думать, не помрет он от такого коктейля, а так, только слегка обалдеет.

На столе стоял магнитофон, и, с опаской включив его, Надежда услышала рев голодного льва.

– В зоопарке записывал он, видно, вашу богиню, – усмехнулась она, – а что, зоопарк тут близко…

Шоша только скрипнул зубами.

– А мы вот что сделаем, – Надежда оглянулась на мощные динамики, – мы вместо львицы попросим тетю Васю выступить! Кстати, а где тетка?

Все оглянулись по сторонам, но в комнатке тети Васи не было. Выскочили в помещение святилища – старуха куда-то исчезла, словно испарилась. Надежда с подозрением поглядела на золотую богиню. Та ответила ей злобным взглядом, и Надежда невольно поежилась.

Старуху отыскали в другой комнате, куда вел вход из коридора. В комнате этой была кучами сложена всякая дрянь – старые швабры, какие-то железяки, и среди этого безобразия на полу сидела тетя Вася и самозабвенно перебирала глиняные таблички в открытом ящике.

– Я их нашла! – Она подняла к Надежде совершенно обалдевшее от счастья лицо. – Вот они, все тут – пять клинописных табличек и девять оттисков с ассирийских печатей! Все в целости и сохранности. – И она любовно погладила таблички.

– Тетя Вася, – сказала Надежда как можно строже, – сейчас не время! Возьмите себя в руки! От вас требуется выступить по радио.

Тетя Вася вздохнула и поднялась с колен с помощью Шоши.

– Есть такое слово – «надо»! – обреченно произнесла она.

В «кабинете» она ознакомилась с магнитофоном и согласилась с планом Надежды.

Слава Таракан не принимал участия в их приготовлениях. Он все терся у другой двери и пытался открыть амбарный замок. Однако тот не поддавался, а сбить его Надежда ему не разрешила. Слава еще раз внимательно обследовал дверь и обнаружил крошечное оконце, которое так плотно закрывалось деревянной планкой, что с первого взгляда было невозможно различить, есть ли там оконце или просто планка на стену набита. Слава с минуту поколдовал над планкой, и она отодвинулась. В помещении, обнаружившемся за этим окошком, царила кромешная тьма, ничего нельзя было разглядеть. Надежда придвинулась ближе, и в нос ей пахнула жуткая вонь немытого нездорового тела. Кроме того, послышался чей-то жуткий храп.

– Кто бы там ни был, выйти оттуда он точно сам не сможет. – Надя показала всем на замок. – Так что пока оставим все, как есть.

На северной окраине Петербурга осталось не очень много пустырей, еще не занятых строительными компаниями – безумные цены на недвижимость подстегивают строительный бум.

Но то место, где Киргиз назначил наконец встречу Великому Жрецу, главарю загадочной ассирийской группировки, в одночасье уничтожившей верхушку всех остальных криминальных кланов города, то место, где должна была состояться «сделка века», обмен самой крупной партии наркотиков, попавшей в город за последние годы, на деньги, – это место пока еще не приглянулось никому из застройщиков. Этот пустырь был расположен слишком далеко от действующей станции метро, к нему не подходили основные транспортные артерии.

Когда-то, еще в эпоху «развитого социализма», на краю этого пустыря начали строить какое-то огромное здание. Жители окрестных районов спорили, что это будет такое – то ли новый корпус железнодорожного института, то ли завод лакокрасочных изделий, но постепенно эти споры затихли, потому что затихла и сама стройка, превратившись в традиционный советский долгострой.

Несколько лет среди недостроенных бетонных конструкций копошились унылые работяги, изображая трудовой процесс и закапывая в землю очередные миллионы рублей. Потом и эта вялая активность сошла на нет, а еще через несколько лет завертелось колесо перестройки, и те же жители окрестных домов, выгуливая на пустыре собак и поглядывая на мрачную бетонную громаду, стали говорить друг другу, что этот недострой – дело рук новой власти, причем, что удивительно, и сами в это поверили.

Вот на этом-то пустыре ранним утром, точнее, еще на исходе ночи, около половины пятого утра, появился зеленый «Форд».

Подъехав к бетонному чудищу, «Форд» остановился, и из него вышли три человека. Один из них – высокий, длинноволосый – был Великий Жрец, двое других – молодые парни, в которых по черным, как смоль, волосам и ярким выразительным глазам можно было узнать ассирийцев. Один из молодых айсоров держал в руках винтовку с оптическим прицелом, второй – легкий гранатомет-базуку.

Великий Жрец отдавал последние распоряжения.

– Подниметесь на верхний этаж этого дома, – он указал на бетонную махину, – выберете себе позиции в разных местах, подальше друг от друга, чтобы хорошо просматривался весь пустырь. Киргиз подъедет около девяти, с ним должна приехать грузовая фура с товаром. Мы появимся сразу после них, начнутся переговоры. Пока мы будем беседовать, вы тщательно цельтесь и готовьтесь к скорой стрельбе. Стреляете по моему сигналу: когда я достану белый платок. Ты, – Жрец кивнул на более молодого парня, вооруженного винтовкой, – берешь Киргиза. Целься в корпус, это надежнее, в голову – не надо, так больше вероятность промаха. Ты должен свалить его с первого же выстрела. Ты, – Жрец повернулся ко второму снайперу, коренастому, широкоплечему, вооруженному гранатометом, – стреляешь по джипу. Бей на поражение, постарайся одной гранатой уложить всех, кто сидит в машине. Как только вы увидите, что цели поражены, – действуйте по обстоятельствам, но старайтесь стрелять по тем целям, которые окажутся дальше от места основной схватки, чтобы не попасть в своих. Но главная ваша задача – первыми выстрелами положить Киргиза и взорвать джип. Все ясно?

Снайперы кивнули.

– Вот, возьмите термосы, в них горячий кофе. Надо, чтобы к началу разборки вы были в хорошей форме, чтобы ваши руки не замерзли и не затекли от неподвижности. Позиции для стрельбы выбирайте самые удобные.

Жрец сел в машину и уехал. Снайперы, зябко ежась от предутреннего холодка, отправились на позиции.

Ровно в девять утра на пустырь лихо вырулил армейский джип Киргиза. Дверцы распахнулись, и джип ощетинился стволами винтовок. Следом за джипом на пустырь выехала грузовая фура, за ней, почти вплотную, следовал мотоциклист в свободной куртке, под которой вполне можно было спрятать десантный автомат.

Моторы затихли, на пустыре наступила тишина. Только ветер уныло пел в траве все ту же вечную песню, которую поет он, должно быть, резвясь в киргизских степях.

Вновь послышался шум моторов, и на пустырь въехали черный «Мерседес» и зеленый «Форд». Машины остановились напротив армейского джипа, заглушили моторы. Дверцы «Мерседеса» открылись, из него выбрались сначала двое молодых айсоров с автоматами, а затем – высокий длинноволосый человек средних лет, Великий Жрец богини Ламашту.

Из джипа вышел невысокий худой человек с обвислыми монгольскими усами и кривыми ногами прирожденного кавалериста.

Жрец и Киргиз неторопливо пошли навстречу друг другу.

– Ну что, – проговорил Жрец с легкой усмешкой, – все-таки решил отдать мне свой товар?

– Не везти же его обратно, – холодно ответил Киргиз, блеснув узкими глазами, острыми, как два штыка. – Гыде деньги?

Жрец махнул рукой, и из «Мерседеса» выбрался еще один человек – лысый толстяк лет пятидесяти, с желтым кожаным чемоданом в руках.

– Зыдесь пять миллионов? – недоверчиво спросил Киргиз.