Наталья Александрова - Много денег из ничего

– А чего же нам теперь делать-то? – проговорил он, отступая от злополучной двери.

– Сейчас – сваливать отсюда по-быстрому, пока менты не подвалили, а братве и Ленивому рассказать, что козел этот, к которому мы шли, вызвал какую-то другую бригаду. Пацаны незнакомые, видно, залетные, и злые, просто как звери. Да еще и было их человек пять, а может, и больше. Еле мы от них живыми вырвались, с трудом отбились…

Жека согласился, что такая версия сегодняшних трагических событий предпочтительна, и постарался запомнить все, чтобы их с Серым показания не расходились в мелочах.

Пострадавшие при исполнении служебных обязанностей бандиты торопливо вышли во двор, и тут к ним подошел очень подозрительный тип.

Этот тип выглядел так, как будто последние два-три года он провел на городской свалке. Одежда у него была изжевана и покрыта разноцветными пятнами, как карта Африки колониального периода. Лицо, припухшее от хронического похмелья, давно нуждалось в бритве.

– Эй, пацаны! – хриплым голосом проговорил этот колоритный персонаж. – Мне вам надо два слова сказать!

– Шагай мимо, бомжара! – проговорил Жека, брезгливо отшатнувшись от незнакомца.

– А ты на себя-то посмотри! – обиженно ответил тот. – Тоже мне, принц-консорт нашелся!

– Ну, чего надо? – осведомился Серый, подозрительно взглянув на бомжа, употребляющего такие мудреные слова.

– Того, что от Константина вам сообщение.

– От какого еще Константина?

– От Кости Черепкова. С которым у вас вчера конкретный разговор был, насчет долга.

– Ах, насчет долга? Ах, конкретный разговор? – рявкнул Жека, шагнув к неказистому парламентеру. – Сам явиться побоялся, прислал вместо себя какого-то кота помойного?

– Ну, и чего Константин просил передать? – осведомился Серый, придерживая за рукав куртки своего взбешенного напарника. Он почувствовал, что наконец-то появилась реальная возможность оправдаться в глазах босса и выполнить злополучное задание.

– Просил передать, что готов отдать вам свой долг. Приходите завтра к четырем часам…

После этого странный бомж понизил голос и остальную часть сообщения передал бандитам так тихо, что его слов не смог бы расслышать никто, кроме тех двоих, кому они предназначались.

Незадачливые бандиты только крутили головами, но слушали внимательно. Расставшись с ними, «бомж» юркнул за угол дома, проскочил мимо кооперативных гаражей и забежал в небольшой тупичок между помойкой и крайним гаражом. Там, скрытый от чужого нескромного взгляда, он привычно освободился от своего маскарадного костюма и стал Леней Маркизом, правда слегка помятым и потертым. Но некогда было наводить красоту, время катастрофически поджимало. Леня осторожно высунул голову из-за гаража, убедился, что никого нет поблизости, и припустил бегом к улице Бутлерова, где ожидала его на перекрестке Лола с машиной.

Маркиз остановил машину возле заброшенного завода на Петроградской стороне.

Сегодня он приехал на стареньком разбитом пикапе, который, как обычно, раздобыл для него Ухо. Дело в том, что он привез в этом пикапе необычного пассажира, точнее – пассажирку.

В прошлый раз, когда он попробовал проникнуть на территорию завода, ему помешал Шарик – косматый, беспородный и чрезвычайно суровый пес здешнего сторожа Фролыча. Сегодня Маркиз хотел предпринять вторую попытку, и на этот раз он как следует подготовился.

Леня подогнал пикап к самой калитке и приоткрыл ее.

Почти тут же раздалось грозное рычание, и из темноты выкатился большой косматый зверь.

Шарик бежал к злоумышленнику, пытающемуся проникнуть на его законную территорию, с самым угрожающим видом, казалось, еще немного – и он растерзает Леню, разорвет его на мелкие клочки…

Но когда их разделяло всего несколько метров, Леня открыл заднюю дверцу пикапа и выпустил свою пассажирку.

Пассажирка прыгнула навстречу Шарику и остановилась, приветливо махая хвостом. Это была средних размеров рыженькая собачка, в которой смешалось огромное количество самых разных пород. Видимо, среди этих пород затесалась колли, поэтому собачка отдаленно напоминала лисичку. Как звали на самом деле эту особу, Леня не знал, но он назвал ее Жучкой, и она охотно отзывалась на это незатейливое имя, особенно когда к имени добавляли аппетитную косточку с хорошим куском мяса. Жучка была очень симпатичная, к тому же она находилась в таком состоянии, которое в глазах псов мужского пола делало ее просто неотразимой.

Шарик увидел Жучку и затормозил всеми четырьмя лапами. Он к этому моменту очень сильно разогнался, поэтому проехал на лапах, разбрасывая в стороны ошметки талого снега, как горнолыжник на крутом вираже.

В глазах Шарика вместо прежней ярости и готовности растерзать непрошеного гостя загорелся восторг.

Если существует любовь с первого взгляда, то именно она вспыхнула в сердце четвероногого кавалера. Он тоненько заскулил, пригнулся к земле мордой и передними лапами и умильно посмотрел на рыжую красавицу.

Жучка явно взирала на него с симпатией. Однако она была скромная и воспитанная девушка и не могла сломя голову броситься в объятия незнакомого джентльмена. Она опустила глазки и немного отступила, потом кокетливо присела, сделала вид, что выкусывает что-то из шерсти, потом вскочила и завертелась на месте, как полуторамесячный щенок. Шарик сел на снег, вывалил язык и в немом восторге следил за этой увлекательной игрой.

В общем, роман развивался по всем неписаным, но незыблемым правилам собачьего этикета.

Леня убедился, что четвероногие влюбленные полностью увлечены друг другом и им сейчас совершенно не до него. Он еще раз оглянулся на флиртующую пару и быстро зашагал к заводскому корпусу.

За его спиной раздавался хриплый жизнерадостный лай и тоненькое веселое поскуливание.

Маркиз толкнул железную дверцу в мрачной стене из темно-красного кирпича, ту самую дверцу, за которой в прошлый раз скрылся Фролыч. Дверца с неприятным скрежетом распахнулась, Леня пригнулся и прошел внутрь.

Он оказался в помещении заброшенного цеха. В разных его концах на грязном бетонном полу громоздились огромные емкости – что-то вроде чанов. В Лениной памяти всплыло забытое словосочетание из школьной программы «электролитическая ванна». Под потолком цеха перекрещивались под разными углами металлические балки, на некоторых из них крепились тяжелые крюки подъемников. Царящую в помещении полутьму слегка разгонял слабый свет, пробивающийся сквозь небольшие, расположенные почти под самым потолком, грязные окна.

Леня огляделся по сторонам. В этом цеху не было заметно никаких свежих следов человеческого присутствия, однако он точно помнил, что сторож Фролыч, вернувшись из магазина, вошел именно сюда. В дальнем углу помещения, за одним из чанов, Леня заметил узкую металлическую лесенку, вроде корабельного трапа. Эта лесенка вела к узкой антресоли, которая нависала над цехом, если продолжить морские сравнения, как капитанский мостик над кораблем.

Стараясь не греметь, Леня поднялся по металлическим ступеням, вышел на подвесную площадку и только тогда увидел дверь, выкрашенную унылой темно-коричневой краской.

Из-за двери доносились странные звуки, отдаленно напоминающие то ли слегка приглушенный шум горной речки, то ли рокот мотоциклетного мотора. Леня несколько секунд прислушивался к этому шуму, а потом осторожно толкнул дверь и проскользнул внутрь.

За дверью оказалась крохотная комнатушка, заставленная разрозненными и пришедшими в негодность предметами офисной мебели образца шестидесятых годов минувшего века – покосившийся письменный стол с ободранной и прожженной окурками столешницей, несколько колченогих стульев, небольшой несгораемый шкаф. Среди всей этой устаревшей «роскоши», уютно свернувшись калачиком на продранном полосатом матрасе, спал тот самый Фролыч, которого Маркиз встречал в прошлое свое посещение. Дед крепко спал, рядом с ним на полу валялась пустая литровая бутылка из-под «Синопской» водки. Те звуки, которые Леня слышал из-за двери, были его молодецким храпом.

Маркиз осторожно перешагнул через спящего сторожа. За его «спальным местом» виднелась еще одна дверь, ведущая во вторую комнату. Судя по планировке, Леня оказался в бывшем кабинете начальника цеха – первая маленькая комнатка предназначалась для секретарши, такие помещения называют «предбанником», а из нее можно попасть в сам кабинет.

Вторую дверь Леня открыл особенно осторожно, за ней его вполне мог ожидать не слишком вежливый прием, вплоть до неожиданного удара по голове или выстрела.

Однако ничего подобного не последовало.

Эта комната была немного просторнее «предбанника» и обставлена несколько богаче, хотя тоже давно вышедшими из обихода и собранными из разных комнат устаревшими предметами. Здесь имелся и поцарапанный буфетик, за застекленными дверцами которого красовались несколько разрозненных кружек, тарелок и стаканов, и довольно хорошо сохранившийся полированный письменный стол, немного испорченный белесыми кругами от горячих чашек, и даже обитый дерматином широкий диван.