Наталья Александрова - Тарантул на каникулах

— Что еще за фотографии? — Крайневский придвинулся к столу и оперся на тяжелые кулаки. Уверенный голос немца, его довольный и жизнерадостный вид определенно не нравились олигарху. Сбить с Мюнцера спесь никак не получалось. А тут еще какие-то фотографии…

Мюнцер нарочито медленно, заставляя собеседника поволноваться, открыл кожаный кейс, достал из него голубую пластиковую папочку и вытряхнул из нее на стол перед Крайневским несколько снимков, — Узнаете, Борис Андреевич? — проговорил немец с прежней акульей улыбкой. — Ведь это то самое пасхальное яйцо работы Фаберже, о пропаже которого вы не так давно известили нашу компанию?

Крайневский помрачнел. Так вот зачем приходил к нему в кабинет ночной гость! Оставленный неизвестным конверт с фотографиями жены — это только побочный эффект его визита, а настоящей целью, конечно, было яйцо.

— Что вы хотите сказать? — недовольно проворчал Крайневский. Он, разумеется, прекрасно понимал, что хочет сказать страховщик, и только тянул время, чтобы выработать собственную позицию. — Откуда этот снимок? Вы что — нашли пропавшее у меня сокровище?

— По-моему, это вы нашли его, Борис Андреевич! — немец показал кончиком ручки на снимок. — Нашли, но не известили нас об этом радостном событии! Или вы его вовсе не теряли? Ведь эта фотография сделана здесь, в вашем кабинете! Разве вы не узнаете этот стол и фотографию на нем? Не нужно играть со мной в прятки! И сразу, чтобы не тратить зря ваше драгоценное время, хочу обратить ваше внимание на газету. Вы видите, на ней — вчерашняя дата, значит, по крайней мере вчера «Розовый герцог» был здесь, в вашем кабинете… Так что вопрос о страховом вознаграждении, мне кажется, можно считать закрытым!

— Да вы что себе позволяете! — Крайневский угрожающе приподнялся из-за стола, его лицо побагровело. — Это грабеж! Взлом! Вы проникли в мой дом, в мой кабинет…

— Я никуда не проникал! — герр Мюнцер тоже повысил голос. — Эти фотографии попали ко мне из неизвестного источника. Кроме того, какой, извините, грабеж? У вас разве что-нибудь пропало?

— Тогда это — фотомонтаж, — Крайневский снова опустился в кресло.

— А это — вопрос к техническим экспертам, мгновенно отбил герр Мюнцер его мяч, — они очень быстро установят, монтаж это или подлинные фотографии! Кроме всего прочего, фотографий, как вы видите, несколько, сделаны они с разных позиций, а в таком случае очень легко установить подлинность…

— Ну и хрен с вами, — олигарх неожиданно успокоился, — не хотите платить — и не надо, вам же хуже.

— Как это так? — удивленно переспросил Мюнцер. Впервые за время сегодняшнего разговора он утратил уверенность в своих силах.

Судя по всему, этот странный человек снова что-то задумал…

— Очень просто, — Крайневский криво усмехнулся. — Ваша чертова компания больше не заключит ни одного договора в России! Я сделаю все возможное, чтобы подмочить здесь вашу репутацию, а вы знаете, что возможности у меня очень большие! Я поговорю с моими коллегами по крупному бизнесу, расскажу о том, как вы со мной обошлись… О том, что вы просто не представляете, как делаются настоящие дела в России!

— То есть как… — Мюнцер отшатнулся, он почувствовал, как рушатся его привычные представления и почва стремительно уходит из-под ног. — Вы расскажете о собственном мошенничестве?

— Это вы называете такие вещи мошенничеством, — Крайневский усмехнулся, — а мы это называем бизнесом! И тот, кто не понимает таких простых вещей, никогда в жизни ничего в России не добьется!

Крайневский смерил немца презрительным взглядом и продолжил:

— Это у вас в Европе все можно сделать по закону, а у нас в России дела так не делаются!

У нас даже когда машину на улице милиционер за превышение скорости останавливает, и то полюбовно договориться можно! Половину штрафа — и прямо инспектору в карман!

А если полюбовно не захочешь, так он тебе в лучшем случае штраф удвоит, а то и вообще права отберет, чтобы в следующий раз умнее был! И так в любом деле! Хочешь большую партию товара продать — ответственному лицу откат в карман предоставь! Хочешь выгодный заказ получить-то же самое! И чем выше уровень, тем больше откат! А ты со своими дурацкими фотографиями суешься! Ты в своем кейсе не фотографии должен был принести, а налички два-три миллиона, да вежливо меня попросить, чтобы я ее взял! Тогда, может быть, мы с тобой и договорились бы, как люди, и ты для своей компании большие деньги сэкономил бы. Но ты полюбовно договориться не захотел — так пеняй теперь на себя!

Крайневский нажал кнопку на столе. В дверях появился дежурный охранник, плечистый мордоворот с маленькими тусклыми глазками.

— Как тебя… Гена, Веня.., проводи господина Мюнцера по варианту номер три.., с особым уважением!

Герр Мюнцер поднялся. Его ноги слегка дрожали. Он чувствовал, что все повернулось какой-то не правильной стороной и так удачно проведенное дело не принесет ему заслуженных дивидендов. Вряд ли его переведут в Швейцарию или хотя бы в Бельгию… После такого разговора он вообще сомневался, что останется в штате компании.

Он проследовал за охранником, опустив глаза и обдумывая свои служебные перспективы. Подойдя к верхней ступеньке лестницы, почувствовал едва заметный толчок в спину.

Нога зацепилась за ковер, и герр Мюнцер покатился по лестнице, пересчитывая боками ее ступени. К счастью, катиться пришлось недолго, и несчастный страховщик, глухо постанывая, приподнялся. Охранник помог ему встать и с плохо скрытой насмешкой проговорил:

— Как же вы так неосторожно? Так ведь, я извиняюсь, и зашибиться ненароком можно!

Проводив страховщика, Крайневский несколько минут просидел молча. Несмотря на то что он выпустил пар и выпроводил немца, как последнего попрошайку, напоследок спустив с лестницы, у него осталось неприятное ощущение. Деньги, которые он уже считал своими, ускользнули. А этого Крайневский чрезвычайно не любил.

Следовало восстановить душевное равновесие, и самым простым и очевидным способом было — выместить раздражение на жене.

Крайневский усмехнулся: все-таки ночной визит неизвестного взломщика имел и свои приятные стороны!

Он снова нажал кнопку и распорядился:

— Пригласите ко мне Елену Артуровну.

Через несколько минут в переговорном устройстве виновато кашлянули, и голос охранника смущенно произнес:

— Елена Артуровна просила ее извинить.

Она.., занята.

Крайневский побагровел. Занята она!

Красится или побрякушки примеряет! И ничего она не просила, извиняться — не в ее духе, это уж охранник от себя добавил, чтобы смягчить отказ, а она небось попросту матом послала!;

Он повысил голос и повторил с нажимом:

— Пригласите Елену Артуровну, если будет отказываться, приведите силой! Кажется, пока вы на меня работаете?

Намек был моментально понят. В переговорнике испуганно хрюкнули, и через несколько минут на пороге появилась Елена — злая, как гадюка, которой наступили на хвост, с одним накрашенным глазом, в порванном на плече полупрозрачном кружевном пеньюаре.

— Что позволяют себе твои козлы?! — завопила она с порога. — У меня работал визажист, и вдруг врываются эти придурки, хватают меня… Ведь об этом завтра будет знать весь город! Да что там завтра, это будет всем известно через час! Немедленно уволь этих голодранцев!

— И не подумаю, — спокойно ответил Крайневский, — они исполняли мой приказ. Первый раз я пригласил тебя вежливо…

— Что? — женщина широко раскрыла рот и выпучила глаза. Это было просто неслыханно!

— Мерзавец, скотина, идиот! — закричала она, собравшись с силами. — Я тебе этого так не оставлю! Со своими девками можешь так обращаться, а я тебе такого хамства не прощу! Сволочь, подлец, импотент!

— Все? — Крайневский оставался невозмутим, и это особенно бесило его жену. Бесило и пугало.

— Все? — повторил он. — Высказалась? А теперь взгляни, дорогая, на эти фотографии,., Он положил на стол несколько черно-белых снимков. Елена приблизилась к столу, высокомерно опустила взгляд.., и поняла, что ее игра окончательно проиграна. Она опустилась в кожаное кресло и тихо заплакала.

Лена Скачкова родилась в небольшом сибирском городе, большая часть населения которого работала или на шахте, или на обогатительном комбинате. С одной стороны от города виднелись живописные сопки, покрытые кедровым лесом, с другой стороны — угольные терриконы.

Лене не нравился ни один вид, ни другой.

Она ненавидела свой город с его провинциальной скукой, с бесконечно дующими тоскливыми ветрами, покрывающими все вокруг угольной пылью и постепенно сводящими жителей с ума, с жестокими сибирскими зимами, ненавидела собственных родителей, которые ничего не делали, чтобы выбраться из этой дыры. Она с детства знала, что достойна большего. Чего именно — она только догадывалась, глядя на экран телевизора. Когда никого не было дома, Лена разглядывала себя в зеркале и мечтала, как пройдет по подиуму в роскошном платье.., или поднимется на сцену, чтобы получить главную премию.., не важно, за что, — лишь бы главную.