Вячеслав Яцко - Убийство профессора

- А что мне делать с этим? – жалобно сказал Муркин, открыв ящик стола и достав несколько листков бумаги. – Это заявление, поданное господином Зильберманом, менеджером ресторана Ответ. Вот, читайте:

"Женщина, которая явно находилась в состоянии сильного алкогольного опьянения, выскочила на сцену, вырвала микрофон из рук госпожу Снеговой, исполнявшей в тот момент песню, и грубо оттолкнула её. Госпожа Снегова не устояла на ногах и упала со сцены на находившийся рядом с ней столик.

Столик раскололся на куски, и госпожа Снегова с многочисленными резаными ранами была отправлена в больницу. Клиенты, сидевшие за столиком, к счастью, физически не пострадали, но их одежде был нанесён невосполнимый ущерб.

Между тем, женщина на сцене с микрофоном начала издавать резкие, похожие на хрюканье, звуки. Я смог разобрать только два слова: 'Лук' и 'Ой'. Это продолжалось, пока приехавшая полиция не задержала её".

- Но это ещё не всё! – агрессивно добавил Муркин. – Вот рапорт сержанта Аварова:

"Женщина оказала сильное сопротивление. Она пнула меня ногой в пах, в результате чего я некоторое время не мог двигаться…"

- Если я её сейчас отпущу, что я скажу господину Зильберману, госпоже Снеговой, а также остальным, которые придут с жалобами на вашу Смирнову?

- Это усложняет дело, - согласился Рогов. – Могу я взглянуть на документы?

Он протянул руку, и Муркин неуверенно отдал ему бумаги.

Рогов просмотрел их и сказал:

- Предлагаю сделать следующее. Я оставляю документы у себя. Господин Ларин встретиться со всеми этими людьми возьмёт у них письменные отказы от претензий к Смирновой. Если он это сделает, бумаги исчезнут, а Смирнова выйдет на свободу. Если ему не удастся это сделать, я возвращаю документы, и капитан даёт им законный ход.

Муркин сжал губы, демонстрируя неудовольствие.

- Разумеется, господин Ларин должен возместить сержанту Аварову и одиннадцатому полицейскому участку ущерб, нанесённый его подзащитной. А вам, капитан, следует снабдить Ларина списком пострадавших от действий Смирновой и их адресами.

Муркин принял невозмутимый вид. Они пожали руки.

-- Мы ещё увидимся, - сказал мне Рогов и ушёл.

Муркин сел за стол стал прилежно писать, составляя список потерпевших.

Я внимательно посмотрел на него. Было очевидно, что это - обычный офицер, который хорошо знал принятые правила и понятия и старался избегать неприятностей. Общей практикой в районных участках и отделениях была сортировка задержанных на две группы. В одну входили те, у кого были влиятельные родственники или покровители. Их информировали о происшествии, и они прилагали усилия для того, чтобы замять дело. Полицейские получали поощрения, повышения, деньги. Все остальные задержанные подпадали под общие юридические процедуры. Если полицейских возникали сомнения в личности задержанного, они старались её установить, как и вышло в случае с Ольгой. Муркин всё сделал по понятиям и ожидал вознаграждения. И я его не подвёл.

Он подал мне свой список, а я вытащил бумажник.

- Это для Аварова, лично для вас, а также дополнительная сумма для Смирновой, если ей что-то понадобиться, - пояснил я, улыбаясь и изображая признательность. – Кстати, как она?

Муркин включил рацию.

- Это ты, Сидоров? Что там с женщиной из третьей камеры?... Блондинкой? – он вопросительно посмотрел на меня. Я утвердительно кивнул. – Ну да, блондинкой…. Нет, её фамилия Смирнова, как выяснилось. Кто там еще в камере?...И что они делают?...Да ну?

Он отключил рацию и доложил:

- Она в камере с тремя проститутками. Сейчас они поют.

- Что они поют ??? – изумился я.

Муркин пожал плечами:

- Можно сходить самим да посмотреть.

Мы вышли из кабинета, спустились в подвал и вошли в коридор с камерами, в которых содержались задержанные. Коридор заполняли звуки известной народной песни.

выводили женские голоса, среди которых я сразу же узнал ольгин контральто.

Что ж, я мог быть спокоен за неё. Как видно, она отлично адаптировалась к тюремным условиям. Может быть даже, у неё была предрасположенность к жизни в заключении.

- Последний вопрос, капитан. Сколько у меня времени?

- Я не могу её держать больше 24 часов. Так что крайний срок – следующее утро. Но чем быстрее, тем лучше. Я буду на дежурстве всю ночь

Мы пожали руки, и я отправился готовиться к своей одиссее.

Я сидел за письменным столом, изучая список Муркина. Я решил вначале вернуться домой и обдумать ситуацию в спокойной обстановке. Капитан проделал хорошую работу. В списке были указаны фамилии, имена, отчества, адреса, паспортные данные и даже телефонные номера, т.е. вся информация из полицейских протоколов. Сам список был на удивление небольшим и включал всего четыре человека.

"Ресторан будет открыт всю ночь, и найти менеджера не составит никакой проблемы", размышлял я. "Туда нужно идти в последнюю очередь. Поскольку сейчас четверть одиннадцатого, я должен найти остальных до того, как они лягут спать. В первую очередь нужно найти Снегову, которая пострадала больше всех, и которую отвезли в больницу с 'множественными резаными ранами'. Студенты – это, наверное, те, кто сидел за столом, разбившимся, когда на него упало тело Снеговой. Интересно посмотреть на тело, от которого столы разлетаются на куски.

Я открыл свой ASUS Zenbook и напечатал стандартные отказы от претензий, так что оставалось только поставить подписи. Затем позвонил в больницу, куда доставили Снегову. Мне вежливо сообщили, что госпожа Снегова уехала домой после того, как обследование показало, что у неё отсутствуют серьёзные повреждения. Это было хорошей новостью. Уладить дело со Снеговой становилось намного легче.

- Слушаю, - ответил мне приятный женский голос.

- Здравствуйте, Мария Владимировна. Это говорит Алексей Ларин. Извините за поздний звонок, мы с вами не знакомы, но …

Она прервала меня:

- Мы не знакомы, но я вас знаю! Вы защищали мою подругу, Алину Крылову. - (Снегова ссылалась на бракоразводный процесс, который я выиграл). - Она была в восторге от вас, - щебетала дама. Было ясно, что она чувствует себя хорошо, а травмы, полученные в ресторане, никак не сказались на её речевых и вокальных данных. – Вы прямо сотворили чудо, доказав, что у её мужа была вторая семья и незаконный ребёнок. Алине удалось отсудить его коттедж, машину и половину всех денег! После суда она смогла позволить себе отдохнуть на Багамах!

Я понял, что если её не прервать, она будет болтать до бесконечности, и сделал это в достаточно грубой форме:

- Извините, Мария Владимировна, но я хотел бы объяснить цель своего звонка.

- Да, да, конечно, я вас слушаю внимательно.

- В настоящее время я веду ещё одно дело и мне нужна ваша помощь. Могли бы мы встретиться прямо сейчас?

- Дело в том, что я не могу выйти…, - замялась женщина, - разве что у меня дома…хотя это не очень удобно, я ведь живу одна. Впрочем, если это так необходимо…Не зря ведь говорят, что адвокат - как врач.

- Большое спасибо! Буду у вас через полчаса.

Я отключился и делал глубокий вдох. Мне был знаком этот тип женщин. Они простодушны, добродушны, любят поболтать, покушать… И из них получаются неплохие жёны, если они не полные дуры, что, как правило, и имеет место быть. Добиться того, что тебе нужно от такой дамы достаточно просто: нужно её внимательно слушать, проявлять искренний интерес, задавать вопросы, соглашаться с её выводами. Время от времени я прибегал к такой тактике, но если использовать её постоянно, можно сойти с ума, и я понимал своих знакомых, которые бежали от таких дам, как чёрт от ладана.

Мария Снегова оказалась высокой, полной (за центнер весом) и милой дамой. Полнота говорила в пользу её вокальных способностей. Все выдающиеся певицы не отличались субтильностью, взять хотя бы Кабалье, Вишневскую, Образцову или мою любимую Нетребко.

Получить её подпись на отказе от претензий стоило мне сорокаминутного разговора. Он сообщила мне, что Снегова – её сценический псевдоним, а её настоящая фамилия – Гречко и рассказала (вкратце) историю её отношений с бывшим мужем, военным, который бросил её и переехал в другой город. Я кивал, как китайский болванчик, но всё-таки сумел вклиниться и объяснить цель визита. Она вначале возмутилась "отвратительным" поведением "мерзавки" и даже продемонстрировала мне раны на некоторых частях своего замечательного тела. Я выразил искреннее сочувствие и рассказал и бедствиях, случившихся с Ольгой. Её квартиру обокрали, мужа убили, но и при жизни муж – учёный сухарь и зануда - не обращал внимания на жену, так что ей не с кем было поделиться и даже просто поговорить по душам.