Гарольд Денвер - Невезучие

В итоге Перен решил быть строгим, но демократичным начальником, либеральным, но без амикошонства. Надо использовать сильные стороны своего помощника, его профессиональные навыки. Надо деликатно поправлять его ошибки, стараясь не вызывать у него ощущения ущербности. Для этого следует поручать ему работу, требующую усидчивости и аккуратности, оставляя себе общее стратегическое руководство и принятие решений. «Да, именно так!»— заключил Перен, еще раз пройдясь по своим выкладкам и не найдя в них шероховатостей.

— Я рад работать с вами. Надеюсь, мы найдем общий язык, — обратился он к Компане. Компана бросил на него мрачный взгляд исподлобья и промолчал. Рад он не был, ни на что такое не надеялся, а врать не хотелось.

«Ого! Да парень совсем закомплексован, — подумал Франсуа. — Так можно совсем потерять помощника!»

— Не расстраивайтесь, Компана, — продолжил Перен. — Ну не повезло вам.

Компана вздрогнул.

— Я уверен, что сейчас, когда за дело взялся Франсуа Перен, мы добьемся успеха! — глава предприятия пытался вселить уверенность в своего помощника.

Компана затравленно потянулся за сигаретами.

Перен вспомнил о своем демократизме, достал из кармана спички и чиркнул. Лучший сыщик Франции едва не проглотил сигарету. Осколок серной головки шипя и плюясь искрами, приземлился прямо на его новый шелковый галстук. Галстук вспыхнул, источая аромат паленой курицы.

С трудом потушив пожар, Компана сорвал с себя останки несчастного галантерейного изделия и вышвырнул их в окно. Затем он с облегчением расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и несколько раз вдохнул полной грудью, чтобы успокоиться. Запах горелых перьев заставил его закашляться. Перен смотрел на детектива грустным сочувственным взглядом.

«Началось!» — подумал Компана и крепко выругался. Про себя.

Такси высадило компаньонов у главного входа в аэропорт и укатило.

Компана закинул на плечо ремень спортивной сумки, в которой помещался весь его багаж, и направился к прожорливой пасти, время от времени заглатывавшей очередную порцию пассажиров. Ему предстояло пересечь тротуар шириной метров пятьдесят — шестьдесят, и он очередной раз подивился буйной фантазии архитектора, вынуждавшей сотни людей, груженных чемоданами и баулами, пересекать это расстояние, прежде чем попасть к стойкам регистрации. Впрочем, сам он был опытным путешественником, умевшим собираться за несколько минут и обходиться минимумом вещей.

Компана успел уже отойти метров на двадцать, а Перен все еще примеривался, как половчее схватить оба своих чемодана, сумку и плащ. Вдруг он заметил стоящую неподалеку багажную тележку. Погрузив на нее свои пожитки и перебросив через руку плащ, Перен совсем уже было собрался последовать за своим помощником, как сзади раздался протестующий голос:

— Эй, мсье, это моя тележка!

Франсуа обернулся. Его догонял мужчина на вид лет тридцати. Конкурент уступал Перену в росте сантиметра два, но был значительно плотнее, кряжистей. На первый взгляд он казался даже симпатичным.

— А откуда известно, что она — ваша? На ней что, написано? — возразил Франсуа, используя аргументацию, характерную для всех базаров мира, в переводе на язык Вольтера и Расина.

Услышав первые звуки увертюры, Компана обернулся и, прикинув, что у них есть еще в запасе минут двадцать, занял удобное место в партере, чтобы не пропустить ни одной сцены предстоящего спектакля.

— Я прикатил ее из самого зала ожидания, — заявил претендент.

— Боже ж ты мой! Мне это нравится! — нашелся Франсуа, демонстрируя несомненное родство душ жителей обоих великих городов, некогда управлявшихся дюком де Ришелье. — С тем же успехом я могу сказать, что прикатил ее сюда от самого Пале-Рояля.

Мужчина уже не казался Перену симпатичным.

— Послушайте, что здесь происходит? — вмешался Компана.

— Этот идиот собирается уволочь мою тележку, — пожаловался конкурент.

Перен пронзил его испепеляющим взором, но враг оказался огнеупорным. «Этот простолюдин не понимает человеческих слов. Лобик-то вон какой низенький! Он способен воспринять только грубую физическую силу», — подумал Франсуа.

— Сейчас же возьмите свои слова назад! — в голосе его звенел металл, может быть, даже сталь. — Иначе мне придется познакомить вас с некоторыми приемами карате!

— Кретин! — соперник обладал отменной реакцией.

— Предупреждаю, мсье, вы рискуете здоровьем, а может быть, и жизнью!

Да, несомненно, это была сталь. Суровый звон булата не перепутаешь с нежной мелодией серебряных колокольчиков.

— Остолоп! — словарный запас конкурента, казалось, был неисчерпаем.

«Что я делаю? — молнией вспыхнуло в мозгу Франсуа. — Если я убью или хотя бы покалечу этого недоумка, сбежится полиция, начнутся допросы, протоколы… Самолет улетит, и задание окажется под угрозой. И какой пример я подаю Компане? Нет, надо раздавить этого мужлана морально!»

— Благодарите Бога, что мне не изменила выдержка! — подвел итог полемике Перен и смерил интеллектуального пигмея с ног до головы презрительным взглядом.

Подхватив свой багаж, Франсуа решительным шагом направился к зданию аэропорта. В кильватере за ним следовал Компана, пытаясь на ходу усвоить преподанный ему урок.

— Козел вонючий! — легкий порыв ветерка донес до них предсмертный стон соперника, раздавленного могучим интеллектом Франсуа Перена.

Вряд ли нам следовало бы останавливаться на этом незначительном эпизоде, если бы он не послужил первым звеном той цепи удивительных приключений, которая выпала на долю наших героев.

Итак, Перен и Компана направили свои шаги к аэропорту. До вылета самолета оставалось еще четверть часа. Створки дверей, изготовленных из стекла толщиной в полдюйма, гостеприимно распахивались навстречу каждому, кто, приближаясь к ним, пересекал невидимый луч света, падавший на фотоэлемент, который приводил в действие хитрую автоматику. Это обеспечивало удобства пассажиров, руки которых были заняты поклажей. Кроме того, автоматические двери могли работать круглосуточно и не состояли в профсоюзе.

Хороший урок требует эффектного завершения. Остановившись в метре от входа, Перен обернулся к Компане и, подчеркивая каждое слово, произнес:

— Вы обратили внимание, Компана, как я его срезал?

Компана замер на месте, пытаясь переварить услышанное.

Держа равнение на Компану, Перен сделал еще шаг и со всего размаху налетел на закрытые створки дверей. Автоматика не сработала!

— Автоматика не сработала! — причитал оператор пассажиропотока на входе (а попросту — швейцар), пожилой человек, уже более десяти лет работавший в этой должности. Он помог Компане дотащить бесчувственного Перена до медпункта. В его практике это был первый случай, и он, кажется, поверг старика в состояние шока. — Этого не может быть! Автоматика не сработала!!

Когда жизнерадостно улыбающийся Франсуа, прикладывая к ушибленному месту кусок льда, появился в зале ожидания, Компана нервно мерил шагами расстояние от входных дверей до стойки регистрации.

— Багаж я уже оформил. Посадка заканчивается! Где вас носит?

— Закончена посадка на международный рейс Париж — Акапулько, — произнес хорошо поставленный, но бездушный в своем профессионализме голос.

— Ну вот, дождались! — уныло махнул рукой Компана. — Багаж в Мексике, а мы в Париже.

Перен с удивлением посмотрел на него. Такой пустяк может остановить знаменитого сыщика? Неудивительно, что он вернулся из Мексики с пустыми руками. Мсье Мортан явно зря потратил свои деньги. Ну да ладно! Франсуа Перен взялся сделать из Компаны человека, и он сделает из него человека!

Окинув взглядом зал, Франсуа обнаружил телефон-автомат и решительно направился к нему. Заметив, какой номер набирает его партнер, Компана внутренне похолодел. «Нет, только не это!» — подумал он. Но на табло отправлений против рейса Париж — Акапулько быстро-быстро замелькали буквы. Когда они замерли, на табло вместо слова «Вылетел» красовалось слово «Задержан», подтверждая худшие опасения Компаны.

Из телефонной будки, довольно потирая руки, появился Перен.

— Господин президент приказал вылететь сегодня, и мы вылетим сегодня!

«О, Господи!» — тихо простонал неверующий Компана.

Два часа спустя, когда пассажиры снова заняли свои места в самолете, Перена и Компану пригласили в полицейский участок. Там им выдали по квитанции на их багаж, а также нечто, отдаленно напоминающее разломанный пополам батончик «Сникерса», с которого шрапнельным залпом был частично содран «толстый-толстый слой шоколада». Сквозь рваные пробоины торчали «жареный арахис и мягкая карамель», а также пижама Перена, его носки, бритвенные принадлежности и шнур кипятильника.