Александра Романова - Шанель №007

Увы, но шутки были близки к истине. Курицын и впрямь стал оказывать мне знаки внимания. Его сопение вечно слышалось за моим плечом, а мои котлеты чаще, чем чьи бы то ни было, перекочевывали в его желудок. Стоило мне повернуться в его сторону, как я была вынуждена упиваться рассказами о его выдающихся достоинствах. «Есть люди, для которых не существует невозможного, — повествовал мне Курицын, — и один из них — я. Иногда мне от этого даже не по себе. Впрочем, во все времена встречались избранники богов. Ты знаешь, что при последнем тестировании компьютер выдал мне характеристику — „редкий бриллиант“?»

Теперь бриллиант сверкал на нашей кафедре, доводя до исступления студентов и секретарш. Одна секретарша призналась мне, что в рабочие дни Курицына она всегда заранее пьет валерьянку, а последнее время даже подумывает об элениуме. Я валерьянку не пью — как-никак, закалена долголетним общением, — однако и я не в силах спокойно переносить его потрясающую манеру подкарауливать меня после занятий и, неумолчно что-то бубня, провожать до дому.

Короче, я с понятным недоброжелательством ответила:

— Я уже ухожу. У меня нет времени.

— Хорошо, пойдем вместе. Все равно делать нечего.

— Я не домой, а к подруге, в соседний корпус.

— Ага, — обрадовался Курицын, — есть будете. Там в кафе часто проводят банкеты, а после них остается разная еда. Я не дурак, я знаю! Так что я с тобой. Не волнуйся, я не из нахлебников, свою долю честно внесу.

— Какую долю? — не поняла я.

— Вот! — И он гордо продемонстрировал мне пакетик кофе. — Тут написано — три в одном. Правда, по-английски, но для таких, как я, это не проблема. Так что хватит на три чашки — мне, тебе и подруге. А она за это меня угостит.

Я посмотрела на пакетик.

— Три в одном означает, что в одной упаковке кофе, молоко и сахар. А порция всего одна. Кстати, сколько он стоит, Витя?

Курицын так и подскочил на месте от гнева.

— Ну ничего себе! Одна порция! Надувательство сплошное. А сколько стоит, я не знаю. Я его с собой взял.

— Из дому? — с надеждой спросила я.

— Нет, из стола секретарши. А больше ничего съедобного там не было.

Я окинула «редкий бриллиант» ледяным взглядом, но «бриллиант» и глазом не моргнул. Пришлось действовать без обиняков:

— Лазить по чужим столам непорядочно. Ты это знаешь?

— Конечно. Но ведь я же никаких тайных записок там не искал. И не воровал ничего. Просто открыл ящик и достал кофе. Мне пить захотелось. Вот и все. Так я иду с тобой?

— Мы вовсе не собираемся есть, а будем мерить одежду. Так что, сам понимаешь, ты нам будешь мешать.

— Да уж, — обиделся Курицын, — это ты только говоришь, что не будете есть, а сами будете. Стоит прийти к женщине, и каждый раз ей надо мерить одежду.

Так я вам и поверил! Однако я была непреклонна и к Насте заявилась одна. Курицына она бы мне вовек не простила!

Моя подруга сидела за столом, вперившись в какую-то бумажку, а подростки оживленно общались между собой. Я сунула голову в дверь и маняще махнула рукой, что тут же стимулировало Настину активность.

— Сейчас у нас с вами будет тест. Я раздам вам карточки, на них будут тексты с пропущенными словами. Слова эти напечатаны на обратной стороне. Вы выбираете подходящее и вставляете.

— Так мы пишем сочинение? — опешил кто-то.

— Нет, — возразила моя подруга. — Сейчас у нас с вами будет тест.

— На вопросы отвечать, что ли?

— Я раздам вам карточки, на них будут тексты с пропущенными словами, — с олимпийским спокойствием повторила Настя. — Слова эти напечатаны на обратной стороне.

— А как же мы их прочтем?

— Перевернете карточку. Вот так!

— Но тогда не видно текста!

— Перевернете обратно. А можете сразу выписать слова на листок. Не спешите. Времени достаточно.

И, лучезарно улыбнувшись, она выскочила в коридор.

— И как у тебя хватает терпения? — восхитилась я.

— В отличие от твоих студентов, они каждый месяц приносят сюда наличные деньги, — честно объяснила подруга. — Так и знала, что ты не выдержишь и прибежишь. Сейчас я тебе его покажу.

— Кого?

— Не кого, а что. Атрибут публичного дома. Впрочем, суди сама.

Она распахнула соседнюю дверь и впихнула меня в помещение. Да, зрелище впечатляло! Посреди аудитории был построен довольно высокий подиум, выложенный кафелем. На подиуме располагался миниатюрный — размером с ванну — бассейн. А с потолка свисал сверкающий металлический душ.

— Каково? — с гордостью матери вундеркинда поинтересовалась Настя.

— Что это?

— Откровенно говоря, эту аудиторию в следующем семестре обещали отдать мне. И вот прихожу я — а тут оно. Как это прикажешь понимать?

— Хоть бы занавесочку какую повесили, — задыхаясь от смеха, простонала я.

— Как раз отсутствие занавесочки и навело меня на мысли. Мы садимся за парты, и я вызываю к… ну, не к доске, разумеется, а к душу. Человек поднимается на подиум и медленно начинает раздеваться. Звучит тихая музыка. Я подаю команды…

— Слушай, а он работает?

— Не знаю. Мы не проверяли. Включишь — все стены забрызгаешь водой. Пока что мы с другими преподавателями пьем здесь чай. Вон, видишь, розетка? Сейчас вскипячу. Кстати, как тебе сюрпризик в метро? Понравился переход? До конца дойдет не каждый пассажир, а лишь особо тренированный.

Я присела на край бассейна.

— Больше всего меня поразило, что я неожиданно оказалась невесть где. Я даже заподозрила, что попала в параллельный мир.

Настя пожала плечами:

— А вдруг бы тебе там понравилось?

— Ты настолько жаждешь от меня избавиться? — удивилась я. — Еще понимаю, студенты…

— Да нет, мне и в этом мире с тобой не тесно. Вот бутерброды. Я специально взяла побольше, знала, что ты придешь. А шоколадка осталась с банкета.

Подивившись про себя прозорливости Курицына, я набросилась на еду и не успела съесть три бутерброда, как мозги мои пришли в норму.

— Вообще-то я к тебе по важному делу, — пояснила я. — Оно связано со Светой.

— Да, — оживилась Настя, — мне никак до нее не дозвониться. А тебе?

— Мне тоже. Насколько я поняла, она сменила номер мобильного. Но главное, сегодня она приходила в институт.

И я по мере сил попыталась пересказать недавнее происшествие. Оно не вполне поддавалось пересказу, ибо хромало по части логики, что тут же заметила моя мудрая подруга.

— Есть подозрение, что у кого-то из вас не в порядке с головой.

— И не только у нас! — радостно поведала я, вспомнив нечто, ускользавшее от меня весь сегодняшний день. — Представляешь, месяц назад обнаруживаю я у себя на лекции… кого бы ты думала? Бандита!

— Серьезно? — обрадовалась Настя. — И сколько он с тебя потребовал? Вот уж, нынешние преступники не брезгуют ничем. Или он захотел платы натурой?

— Ну уж нашей зарплатой все-таки брезгуют, — вступилась за преступников я, — и моей натурой тоже. Он пришел не за наживой.

— Неужто за знаниями? И как ты его опознала? Может, это был не бандит, а чужой студент, перепутавший аудиторию?

— Опознала по возрасту, — объяснила я. — Ему лет сорок. Таких студентов не бывает.

— А других отличий между бандитами и студентами нет?

— Чего привязалась? — возмутилась я. — Студенты у меня всякие. Есть с пирсингом, есть бритые наголо, есть с длинными волосами в колтунах. Бандиты тоже попадаются. Но всем им лет по двадцать, а тут взрослый мужик. Я бы его не заметила, но он сам ко мне подошел на перемене. На проверяющего не похож. Я решила — отец двоечника пришел ругаться, и, признаюсь, испугалась. Ты же знаешь, у меня в этом деле большой опыт, и я хорошо знаю, что от кого можно ожидать. Вот от этого типа можно ожидать, что он возьмет и придушит тебя голыми руками. У него лицо такое… и одежда, и манера выражаться… Ну бандит, честное слово!

— Ладно, — кивнула подруга, — в профессиональных вопросах я твоей интуиции доверяю. Если ты приняла его за отца студента и умудрилась испугаться, значит, тип и вправду подозрительный. Но чего ему все-таки было от тебя нужно?

— Он спросил, знаю ли я Светлану Барскую. Ну, я, естественно, скрывать не стала. Потом он уточнил, правда ли, что мы с ней вместе учились в университете и до сих пор дружим. Я так опешила, что подтвердила, хотя надо было потребовать с него отчета, чего это он ею так интересуется. Он выслушал и слинял. Вот с тех пор я Свете и названиваю. Черт, я же опять не взяла новый номер ее мобильника! Попробую-ка сейчас позвонить ей домой.

«Здравствуйте, меня нет дома, — сообщил милый Светин голос, — но вы можете оставить сообщение».

— И такое теперь постоянно, — пожаловалась я. — Хотя уж дочка-то должна когда-нибудь быть дома! Где может шляться вечерами десятилетний ребенок?

— Может, у бывшего Светиного мужа? Они ведь расстались довольно мирно. Признаюсь, меня больше интересует не дочка, а бандит.