Буря в стакане беды - Дарья Донцова

Шурочка послушалась маму, отправилась в город. Мужчина оказался айсором, очень добрым. Он обучил девушку искусству чистильщика, посадил в будку у метро. И все стали считать Шурочку айсоркой. Все, кроме московских ассирийцев. Диаспора знала, что Шура цыганка. Отношение к девушке сложилось, как в таборе. Ее не обижали, помогали ей, но за свою не считали. Если другим подросткам старшие могли иногда и подзатыльник дать, отругать их, то Шурочке только улыбались, даже замечания не делали. Но разве так старшие ведут себя с детьми? Порой мелким достается на орехи. Вежливость давала понять, что Шура не родная. А девушка не пыталась дружить с другими чистильщиками, она просто работала.

Потом вдруг судьба ей улыбнулась – появился постоянный клиент, импозантный мужчина в возрасте. Он стал ухаживать за юной красавицей, та ответила взаимностью. Любовник поселил Шуру в хорошей квартире, покупал подарки, вел себя ласково. Девушка искренне полюбила человека, который годился ей в деды. Ну и в конце концов молодая женщина поняла, что ждет ребенка.

Когда кавалер услышал, что любовница беременна, он признался:

– Я женат, развестись не смогу.

– Поняла, – тихо ответила Шура. – Не волнуйся, беспокоить не стану, исчезну из твоей жизни.

Спустя несколько месяцев в будке чистильщицы появилась немолодая дама, спокойно представилась:

– Я Анастасия Федоровна, жена Владимира Сергеевича. Пришла с предложением. Перепишу на тебя кооперативную квартиру покойной свекрови. Она небольшая, две комнаты, неподалеку отсюда расположена. Район хороший, люди вокруг приличные. И пока я жива, буду деньги на воспитание ребенка давать. Но есть условие: ты никому никогда не скажешь, кто отец малыша. Если начнут любопытные приставать, отвечай: «Он из наших, из цыган. С табором ушел, а я осталась».

– Хорошо, – согласилась Шурочка, – спасибо.

Анастасия Федоровна выполнила все обещания. Она же, поняв, что у шестилетней Зины есть голос и слух, пристроила девочку в музыкальную школу, а потом помогла ей поступить в Консерваторию.

Зина считала тетю Настю старшей подругой мамы. Своего отца, Владимира Сергеевича, малышка никогда не видела. Правда ей открылась уже позже, и тогда же пришла информация, что ее биологический отец – очень известный оперный певец мировой величины.

Наш посетитель склонил голову к плечу.

– Гены порой складываются причудливой мозаикой. Но! Отлично знаю, что все мои предки – малограмотные люди, бывшие крепостные. Хорошо, если образование у них – два класса церковно-приходской школы. Первыми, кто получил хорошее образование, стали мои отец и мать. А Зина первая в своем роду получила диплом Консерватории. Тетя Шура добрая, ласковая, по-житейски мудрая. Да, читает по складам, пишет еле-еле. Но у нее талант к пению, который у цыган в крови. Мать у Зины голосистая, и отец – оперная звезда. Ясно, почему жена оказалась на сцене. С моей стороны папа-технарь, а у него в роду сапожник и портниха. Я МАИ окончил, в отца пошел. Вопрос: почему мои дочки не имеют никакой тяги к музыке? Слуха у них нет, обеим медведь на уши наступил.

Матвей покачал головой.

– Это удивляло, но не волновало. Но когда понадобилось переливание крови, выяснилось, что дети не имеют ни малейшего отношения ко мне. Никогда не сомневался в верности жены, полюби Зина другого – она откровенно об этом скажет, не станет ни с кем тайком встречаться. Супруга прекрасно зарабатывает, материально независима, ее не надо содержать. Я тоже не бомж. Нас соединяют любовь, уважение и до сих пор горящая страсть. Если у кого-то из нас костер погаснет, просто обсудим, что нам делать. Мы не хотим унижать друг друга обманом.

Я посмотрела прямо в глаза посетителю.

– Вы не отец. А Зинаида мать?

– Она ДНК-анализ не сдавала, – признался Матвей Семенович. – Но, говорю же вам – измена со стороны супруги невозможна! И я присутствовал при родах!

– А чего вы хотите от нас? – спросил Степан.

– Ответ на свой вопрос, – уже спокойнее объяснил Матвей. – Если Вера и Наташа не мои родные дочки, то где мои кровные дети? Случайно подменить двойняшек трудно. Допускаю, что одного ребенка могут с другим спутать. Но сразу двоих? На мой взгляд, подобное маловероятно. И Зина рожала дома, что точно исключает возможность совершения ошибки с младенцами. Предположение, что врач и его помощницы принесли с собой к нам двух новорожденных, которые мирно спали, поджидая, когда их положат в чужие колыбельки, лично мне кажется фантастическим. И повторю – я лично присутствовал при родах, лично перерезал пуповину.

– Может, вы проходили через ЭКО? – тихо спросила я.

– Нет, – отверг мое предположение Гришин. – По старинке детей сделали, дедовским способом.

– Девочки после родов остались дома? – поинтересовался Степан.

– Где ж им быть? – удивился посетитель. – До двух лет у них была одна детская – так удобнее ухаживать за малышками. Потом у каждой появилась своя комната.

– Вы поняли, что они не родные, только после анализа ДНК? – продолжал мой муж. – Раньше такие мысли возникали? Может, они совсем на вас не похожи внешне?

– Обе темноволосые, кудрявые, с карими глазами. Жена такая же. Да и я не блондин. Никаких сомнений не испытывал.

– Интересная ситуация, – заметил Степан. – Есть у тебя предположение, зачем менять детей?

– Они появились на свет дома, – начала я рассуждать вслух. – Невозможно случайно перепутать двойняшек с такими же детьми, которые только появились на свет. А вот спустя пару дней подобное проделать могли – младенцы первое время все друг на друга похожи. Принесли в сумке других новорожденных. Вероятно, в деле участвовала няня…

И тут раздался звонок. Степан принял вызов, некоторое время молча слушал, потом произнес:

– Степан Дмитриев, владелец агентства помощи невинно осужденным.

Муж снова примолк. Некоторое время он слушал собеседника, потом сухо добавил:

– Понял вас. Но человек, который подписывал договор, предъявил паспорт. Возможно, вы полные тезки.

Договорив, Степан вспомнил про громкую связь, и тут в кабинете зазвучал… голос только что ушедшего клиента.

– Не знаю, кто вы и с какой целью занимаетесь дурачеством. Я ничего оплачивать не стану. Приеду – разберусь с вами.

Повисла тишина. Степан посмотрел на телефон, потом повернулся ко мне:

– Что это было?

– Понятия не имею, – ответила я.

– Сейчас отправлю ему фото подписанного договора и записи с камер на первом этаже, – процедил супруг.

Потом он ткнул пальцем в кнопку переговорного устройства.

– Слушаю, Степан Валерьевич, – отозвалась наша помощница Марина.

– Сделай живенько подборку фото