Наталья Александрова - Джакузи для Офелии

— Завтра, — чуть помедлив, сказала Ирина, — возле бизнес-центра «Аквариум» на Выборгской набережной в шестнадцать ноль-ноль. А я должна буду ждать человека с деньгами в кафе «Стамбул», что на Московском проспекте.

— Что ж, спасибо за откровенность, — протянул Маркиз.

— Мне все надоело! — сказала Ирина. — Мне уже все равно, что будет дальше!

— Возможно, — Маркиз приблизился к Ирине и понизил голос, — но вы, верно, не откажетесь от денег…

— Разумеется, нет! Имейте в виду: я потому вам все рассказала, что деньги все равно можно получить только через меня. Тот человек… он знает только меня. Михаил будет занят в другом месте, а Лисичкин никогда не будет светиться, он боится, что его узнают! И вообще, он привык загребать жар чужими руками!

— Тут вы правы, — сказал Леня и подумал, что Евгений Лисичкин был отвратительным типом. Мало того, что он требовал от подельников львиную долю денег, так все-таки жадность взяла в нем верх, и он вообще захотел получить все! Именно с этой целью он послал три дня назад невезучего Костю Черепкова абонировать почтовый ящик в отделении на Бронницкой улице. И теперь Леня Маркиз был почти уверен, что Ирина напрасно будет сидеть в кафе «Стамбул» и ждать появления человека с деньгами. Никого она не дождется, потому что деньги пойдут другим путем. Их должен был получить Лисичкин, но его нет на свете, поэтому получит их Леня Маркиз. Или тот, кого он пошлет. Главное теперь — это не ошибиться в мелочах, скоординировать свои действия. И чтобы никто не помешал.

— Вы уж держите себя в руках, — посоветовал Леня Ирине на прощание, — Михаил очень наблюдательный…

— Я еще не сошла с ума!

— Надеюсь! Иначе вас ждет та же судьба, что Надежду Ратникову.

— Значит, он все-таки разделался с Надей! — убитым голосом проговорила Ирина. — Ведь я так просила пощадить ее…

Маркиз ничего не ответил, но его взгляд был выразительнее всяких слов.

На следующий день без десяти минут четыре на охраняемую стоянку возле бизнес-центра «Аквариум», расположенного на Выборгской набережной, в двадцати метрах от Невы, въехал длинный черный лимузин с дипломатическими номерами. Охранник, малорослый щуплый парень лет двадцати пяти, проводил лимузин любопытным взглядом. Около «Аквариума» хватало дорогих иномарок, от новеньких «Мерседесов» и «Ауди» до «Порше» и «Ягуаров», но лимузины с дипномерами попадались не каждый день.

Черный автомобиль остановился в дальнем конце стоянки, около водоема с фонтаном. Фонтан представлял собой веселого бронзового дельфина, из пасти которого летом била водяная струя. Сейчас в бассейне фонтана была свалена куча серого снега.

Одно из тонированных окон лимузина плавно опустилось, и из машины выглянул человек с узким загорелым лицом, украшенным маленькой черной бородкой.

Человека с бородкой в узких кругах знали под именем Хусейн Мехлеви. Вряд ли это было его настоящее имя. Настоящего его имени не знал никто, как никто не знал его происхождения, никто не знал истинных размеров его состояния и сферы его интересов. В настоящий момент он числился атташе по вопросам торговли маленького балканского государства — княжества Лангобардия. Этот почетный пост, который Хусейн получил, вложив в экономику маленькой и бедной Лангобардии значительные средства, давал ему возможность свободно перемещаться по миру, пользуясь дипломатической неприкосновенностью. При его специфическом бизнесе это играло очень большую роль.

Дело в том, что господин Мехлеви занимался наркотиками.

Сотни крестьян в горах Афганистана, в глухих уголках Ирака и в прочих опасных и труднодоступных местах Ближнего и Среднего Востока выращивали мак. В маленьких тайных мастерских, в грязи и антисанитарии этот мак перерабатывали в опиум-сырец. Дальше он попадал в настоящие подпольные лаборатории, где из сырого опиума люди в белых халатах готовили чистый героин и другие тяжелые наркотики морфиновой группы. Потом курьеры везли смертоносное зелье в Марсель, Амстердам, Гамбург, где дилеры занимались его реализацией. И за всей этой огромной, разветвленной организацией стояло несколько богатых людей, таких, как Хусейн Мехлеви. Хусейн получал свои сорок-пятьдесят центов с каждого доллара, который платил за дозу наркотика в гамбургском порту американский моряк, с каждого евро, отданного наркодилеру антверпенской школьницей.

Однако в последнее время все труднее становилось работать в Афганистане и Ираке. Американское агентство по борьбе с наркотиками понемногу перекрывало традиционные пути опиумных караванов. И Хусейн Мехлеви обратил свой взор на другой путь наркотиков — из Средней Азии через Россию.

Некоторые его коллеги давно уже пользовались этим путем, но Хусейн считал русский канал небезопасным — и из-за конкуренции жесткой и сильной русской мафии, и из боязни российских спецслужб.

Но несколько недель назад он столкнулся на экономической конференции в Петербурге с видным городским чиновником Евгением Лисичкиным и сразу почувствовал в этом человеке родственную натуру. Евгений сам подошел к Хусейну и вполне прозрачно намекнул, что знает о его специфическом бизнесе и может быть очень полезным. Он предложил взять на себя транспортировку груза до Петербурга, где передавал бы его курьерам Хусейна, которым обеспечивал бы безопасный переход через границу.

Хусейн обдумал предложение, тщательно проверил Лисичкина и решил первый трансфер отследить самостоятельно.

И вот сегодня должна была состояться передача товара.

Хусейн оглядел стоянку. На первый взгляд все было спокойно. Метрах в ста от ограждения за забором стройплощадки медленно полз подъемный кран, перенося поддон с кирпичами.

Против шлагбаума остановился темно-синий джип «Лендкрузер», посигналил, и охранник поднял шлагбаум. Джип подъехал к лимузину Хусейна и остановился. Из него вышел худощавый мужчина с объемным серебристым кейсом в руке.

Хусейн подал знак своему помощнику, подтянутому невысокому человеку с заметной военной выправкой. Его звали Муслим, когда-то он воевал в Афганистане, где среди прочего выучил русский язык.

Муслим вышел навстречу человеку с кейсом.

— Сегодня хорошая погода для того, чтобы делать добрые дела, — произнес русский курьер условную фразу.

— Дела, угодные пророку, — ответил Муслим.

Русский протянул ему кейс. Муслим положил серебристый чемодан на багажник лимузина и огляделся по сторонам. Вокруг было спокойно, можно сказать — безлюдно, только подъемный кран на стройплощадке медленно разворачивал стрелу.

Русский курьер нажал кнопки кодового замка, крышка чемодана поднялась, и Муслим увидел прозрачные пакеты, плотно заполненные белым кристаллическим порошком. Муслим достал из кармана нож, выбросил лезвие и вскрыл один из пакетов. Подцепив на кончик ножа немного порошка, положил его на язык.

Муслиму столько раз приходилось пробовать на язык героин, что он без всяких анализов мог определить качество наркотика, степень его очистки и даже происхождение — где выращен мак, в какой лаборатории его перерабатывали в драгоценный порошок. И теперь он удовлетворенно кивнул — героин был очень хорошего качества и высокой степени очистки. Хозяин будет доволен.

Муслим еще раз кивнул, повернувшись к своему шефу, и Хусейн Мехлеви, внимательно следивший за происходящим, достал мобильный телефон и набрал номер второго своего человека — того, кто должен был по его звонку передать деньги представителю русских партнеров.

Хусейн произнес в трубку несколько арабских слов и убрал телефон.

Русский курьер напряженно застыл, ожидая звонка своей помощницы, которая должна была сообщить ему, что получила деньги.

Ирина сидела в кафе «Стамбул» на Московском проспекте и пила четвертую чашку крепкого кофе. То ли от кофе, то ли от естественного волнения, ее руки мелко дрожали. Стрелка часов уже давно переползла за четыре, а до сих пор никто не появился и ничего не произошло.

К ее столику приблизился подвыпивший парень в коричневой кожаной куртке, слегка покачнулся и наглым хрипловатым голосом проговорил:

— Не меня ждешь, красивая?

— Проваливай, урод! — раздраженно отозвалась Ирина. — Если не хочешь по морде схлопотать…

— Зачем же так грубо? — обиделся парень и плюхнулся на соседний стул. — Я к тебе по-хорошему, а ты…

— Сказала — пошел вон! — прошипела Ирина, оглядываясь по сторонам. Не хватало еще из-за этого придурка привлечь к себе ненужное внимание. — Если не отвалишь, пожалеешь! Сейчас подойдет мой друг, а он крутой, разговоров не любит, сделает из тебя котлету…

Парень, не обращая внимания на ее слова, полез обниматься. Он обхватил Ирину за плечи и потянулся губами к уху. Она хотела как следует ударить его локтем в живот, но неожиданно почувствовала правым боком прикосновение холодного металла.