Тьерни Макклеллан - Из уст в уста

— И самое потрясающее, Портер Мередит имел наглость оправдываться: мол, он ничего не знал, потому что бросил меня на произвол судьбы. Ничего — ни как я жила, ни кто меня удочерил. Якобы Бартлет сообщил ему мое теперешнее имя лишь несколько лет назад. И до сих пор Мередит пребывал в уверенности, что его инструкции были исполнены в точности.

Теперь понятно, почему мой бывший дружок внезапно побледнел, когда увидел фотографию Ванды Фей и Дженни. Он сразу узнал женщину и сообразил, что ребенок на ее коленях — его дочь.

И он не мог не заметить, что девочка уже не младенец. Тогда-то он и смекнул, что Бартлет наплевал на его указания и позволил матери Эми держать дочь при себе. По крайней мере некоторое время.

— Портер Мередит даже заявил, что, знай он, в каких условиях я живу, непременно забрал бы меня. — Эми хмыкнула. — С ума сойти, он рассчитывал, что я поверю, будто человек, бросивший меня двадцать два года назад, вдруг передумает и вернется за мной… — Глаза девушки полыхнули огнем. — Портер Мередит держал меня за полную дуру.

Странно, но она все время называла своего родного отца полным именем. Словно он был ей совсем чужим.

Впрочем, кем же еще он ей был.

— Печально… — Я постаралась, чтобы мой голос мягкостью и нежностью напоминал шелк. — Как жаль…

Однако девушка не нуждалась в моем сочувствии. Она прищурилась:

— Ты, сука, не смей распускать нюни! Я в состоянии позаботиться о себе. Всегда заботилась, и у меня неплохо получалось. — Пистолет больше не дрожал в ее руке. Напротив, она сжала его покрепче. — Я лишь хочу, чтобы ты поняла: я ни в чем не виновата. Слушай и вникай. Я заставлю тебя понять.

Ладно, не хочешь участия, не надо. И я напустила на себя понимающий вид.

Так, давайте разберемся. Эми убила двух человек, но она ни в чем не виновата. Как прикажете это понимать? А вот как! Наверное, проблема в пистолете. Из-за производственного дефекта он стреляет сам по себе, не спросясь хозяина. И, как назло, точнехонько в живых людей. Все просто!

Размышляя, я не сводила глаз с маленькой черной дырки в дуле.

Эми, похоже, забылась. Взгляд стал отрешенным. Пора ее встряхнуть.

— Разумеется, ты ни в чем не виновата. — Я пожала плечами. — Это очевидно…

— Заткнись и слушай! — скомандовала она.

Я заткнулась. И слушала.

А пистолет в руке девушки опять задрожал.

— Почти до шести лет мне пришлось жить с этой чудовищной женщиной. — Эми передернуло. — В жутких домах! Хотела бы я сказать, что ничего не помню, но я помню! Всех ее товарок… — Безумие мелькнуло в ее взгляде. — Передо мной до сих пор стоит ее лицо! — Эми скривилась от отвращения. — От нее всегда пахло отвратительными цветочными духами и… спиртным. Вперемешку.

Я вдруг припомнила фотографию Ванды Фей, ту, где она хохочет, запрокинув голову, словно жизнь у нее гладкая и счастливая… А ведь она была такой молодой. Я прочистила горло.

— Уверена, твоя мать…

Кажется, с этой девушкой я только и делаю, что попадаю впросак.

— Не называй ее так! — взвизгнула она. — Никогда!

Наверное, разумнее всего вообще помалкивать в тряпочку. И завороженно внимать златокудрой Эми.

— Эта женщина мне не мать! Она прятала меня от моих настоящих родителей, вот какой мерзавкой она была!

Когда Эми исполнилось пять лет, ее удочерили Холландеры, бездетная пара, щедро заплатившая Бартлету за счастье обзавестись собственным ребенком.

Подбородок девушки опять взмыл вверх.

— И я забыла, что вокруг меня когда-то были другие люди. Забыла, и все.

Я слушала ее с каменным лицом, догадываясь, что происходило на самом деле: все последние годы Эми изо всех сил старалась забыть прежнюю жизнь, но тщетно.

— А потом, — заторопилась девушка, — когда я готовилась к самому счастливому дню в моей жизни, на меня вдруг как гром среди ясного неба сваливается Бартлет. Я его едва признала, но он помнил обо мне всегда! — В голосе ее явственно сквозила горечь. — Чертов слизняк вздумал выдоить меня, как корову, поскольку я выхожу замуж за состоятельного человека.

Бартлет, который лично устраивал удочерение, без труда отыскал свою бывшую подопечную. Прочтя в газете о грядущей свадьбе, он заявился к ней и потребовал денег за молчание о ее прошлом.

Эми прекрасно понимала, что стоит жениху уличить ее во лжи — и он разорвет помолвку. Потому что праведный Джек мог жениться только на девушке с "хорошей родословной".

Я онемела — в который раз за день. Она сделала это ради Джека? Совершила убийство, чтобы остаться с ним? Вот уж, действительно, о вкусах не спорят.

— Эдвард Бартлет возомнил, что держит меня на крючке. Но я ему показала!

Что верно, то верно. Она ему показала.

Вот, значит, почему Эми так и не вошла в гостиную Каррико, когда я обнаружила там Бартлета, и продолжала топтаться на пороге. Боялась, что он увидит ее и разоблачит.

Я также поняла, что имел в виду Бартлет, когда произнес: "Больно… стало". На самом деле он хотел сказать: "Большая стала". Пытался втолковать мне, что его убила дочка Портера Мередита, ставшая взрослой.

— Все оказалось много проще, чем я думала, — похвасталась Эми. — За день до осмотра дома Каррико я установила за вами слежку. Парковала машину на другой стороне улицы, и вы меня ни разу не заметили. Вы показывали дом другим клиентам, и я увидела, где хранится ключ, — под той дурацкой кошкой. И тогда я позвонила Бартлету. — Она усмехнулась, припоминая. — Вы сами сказали, что хозяев не будет дома в первой половине дня. Поэтому я назначила Бартлету встречу на час раньше осмотра. От вашего имени. — Девушка пожала плечами. — У него было полно времени, чтобы сдохнуть.

Я коротко кивнула, не забывая демонстрировать свою понятливость. Действительно, кому понравится, если жертва не помрет вовремя? Ужасно досадно!

— Убрав Бартлета, я решила, что теперь все в порядке. И Джек никогда ничего не узнает. — Ухмылка на лице Эми поблекла. — Но в тот самый вечер позвонил мой так называемый отец! Я в жизни с ним словом не перемолвилась, и вдруг он звонит и говорит, что знает, как я расправилась с его закадычным дружком.

Портер, вероятно, позвонил сразу после разговора с Вирджинией, сообразила я. Когда Вирджиния поведала ему о последних словах убитого, он немедленно заподозрил свою дочь. Ибо только она из его «девочек» была каким-то образом связана с Бартлетом.

Но он не мог быть уверен на сто процентов. Наверное, Портер позвонил Эми, надеясь, что она опровергнет его подозрения.

И узнал, что его дочь — убийца.

— До сих пор не понимаю, как он меня вычислил, — Эми покачала золотистой головой, — но если уж все равно догадался, то я подумала: "Какого черта!" И рассказала ему, что я сделала и почему. — Девушка опять усмехнулась. — И знаете, что он ответил?

— Что? — Я была и в самом деле заинтригована.

— Портер Мередит обозвал Бартлета козлом и сказал, что тот заслужил пулю.

Как мило, что отец и дочь проявили единодушие хотя бы в одном вопросе.

— А потом понес всякую ерунду, — продолжала Эми. — Будто бы он на моей стороне и хочет помочь. С ума сойти! Он надеялся, что я поверю этой брехне! Поверю, что человек, плевавший на меня двадцать два года, поможет мне уйти от ответственности за убийство! — Ее хорошенькое личико исказила злоба. И я считала эту гарпию милой наивной девушкой? Где были мои глаза? — Портер Мередит велел не беспокоиться. Мол, он все устроит.

Эми не поверила отцу, а зря. Я-то знала, что Портер не лгал. Он немедленно принялся за дело, для чего и позвонил мне вчера вечером — видимо, сразу после разговора с Эми — и настоял на встрече.

После стольких лет он попытался защитить свою дочь. Выставив меня законченной психопаткой, свидетельству которой нельзя верить. Что ж, поступок нежного, заботливого папаши. Однако Эми не оценила самоотверженности родителя. Она еще больше разозлилась.

— Как же, помог бы он! Нашел идиотку! Упек бы меня в тюрьму, вот и вся его помощь!

Я усмехнулась про себя: какая ирония! Портер впервые в жизни повел себя, как подобает преданному отцу. Но Эми уловила лишь одно: он знает правду. И потому опасен, как Эдвард Бартлет.

— Естественно, я отправилась сюда. Надо же было замести последние следы.

Естественно.

Похоже, Эми закончила свой рассказ. Мои глаза невольно остановились на дуле пистолета. Я слыхала, что, когда ранение очень тяжелое, его не ощущаешь. Опять-таки, я лишь слыхала об этом, но никогда лично не расспрашивала человека, в которого стреляли.

— Он это заслужил!

О ком из двоих она говорит? Эми поспешила растолковать:

— Портер Мередит был таким же козлом, как и Эдвард Бартлет. Грязные подонки.

Я не стала спорить. Но кто бы говорил! Эми, между прочим, убивала людей. Убийца же, на мой взгляд, стоит не многим больше обычного козла. А в некоторых обстоятельствах я уж точно предпочту козла душегубу.