Маргарита Южина - Закажи себя сам!

Неизвестно, как уговорил Серовский свою почтенную любимую провести ночь страсти при таком освещении – от света просто слезились глаза, но что-то получилось. Правда, теперь проблемой оказалась Ирина.

– Ваш этот Эдик!.. Он такое… Я пойду в милицию! – кричала она прямо тетушке в лицо.

– Не забывайся, милочка, здесь еще я хозяйка, – кривилась тетка. – Не нравится – съезжай.

Правда, с Ириной поговорил Вазонов, облил ее своим обаянием, окутал директорским теплом, и Ирина сдалась – делайте что хотите, а она, когда уж сильно припекало, уходила ночевать к подружке.

Первая кассета с сомнительным фильмом и в самом деле принесла хорошие деньги, Вазонов даже стал всерьез задумываться – не расширить ли производство?

Поэтому все деньги Вазонов вбухал в новое производство. Но потом… что-то случилось с Капустиной. Она вдруг перестала гореть желаниями, реже соглашалась на свидания, а однажды и вовсе заявила, что встречаться с любимым при таких фонарях не собирается. Эдик оторопел:

– Яночка, ну что случилось? Я тебя не узнаю!

Яночка неожиданно всплакнула и призналась Серовскому, что неизлечимо больна, болезнь прогрессирует, и в последнее время ей не до встреч с горячим любовником.

– Эдик… я уже давно знаю, что больна. От рака умирают долго и мучительно. Я подготовилась. Пока у меня хватит сил, я буду бороться, но потом… Я побывала в туристической поездке… это оказался прекрасный тур… страшный, тяжелый и прекрасный. Я видела своими глазами племена, которых считают умершими, на моих глазах погиб турист от укуса маленькой невзрачной мошки. Я пила напиток, от которого все жжет внутри, а утром у тебя вся голова седая… Одна древняя старуха за мою помаду дала мне высохший плод неизвестного дерева… Этот плод напоминает маленький кувшин, а в нем… Это… Не знаю, что это такое, но его настойка… От нее умираешь легко и мгновенно. Главное, чтобы в твою кровь попала хотя бы капля. Так племя отправляло в землю особенно доблестных воинов и самых почтенных людей. Теперь эта настойка в колбе. Если мне станет очень плохо, ты возьми иголку, обмакни в это зелье и… Не бойся, никто и не заподозрит, что это яд. Он слишком неизвестный, в нашей стране такого нет. Племена умеют хранить тайны… Смерть от твоей руки… Это будет самый лучший подарок для меня.

– Нет, для тебя, может, и подарок, а я? – не верил своим ушам Эдик. – Получается, что… я опять нищий?! Мы с тобой… я с тобой только жить начал, а что мне без тебя?

– Успокойся, милый, – нежно улыбнулась Капустина. – Ты же видишь, живу я очень скромно, на себя деньги не трачу совсем. А зачем? Дурочки женщины тратят уйму денег на свои наряды, на ботокс, на машины, на богатые квартиры… Какие глупости! Меня ничего подобное не интересовало… Мне хотелось, чтобы рядом был ты! И даже когда меня не станет, я… я тебя не оставлю. Ты ни в чем не будешь нуждаться. Поверь, на счету у меня есть для тебя утешение…

После этого разговора Эдик свободнее не вздохнул. Потому что к нему подошла Ирочка и прошипела в самое ухо:

– Запомни, червяк. У меня уже сейчас собраны все документы, по которым моя тетушка – недееспособна, а я – ее единственная наследница и опекунша, понял?!

Не слишком подкованный в юридических вопросах Эдик струхнул всерьез. Девчонка не собиралась отказываться от наследства. Да еще эта болезнь, будь она трижды неладна! А вдруг она заразна? Нет, с такой любовью надо завязывать. Однако дух творчества уже полностью захватил Эдика – надо придумать что-то новенькое. Из разговора с Капустиной Серовский вынес только это.

Вазонов же понял совсем другое. Внимательно просмотрев пленку, он в тот же вечер попросил Ирочку вытащить больную тетку на природу, и колба со страшным содержимым оказалась теперь у него. Он не знал – пригодится ли ему это зелье, но оно просто не могло перейти в чужие руки – человек, который им обладал, стал бы опасным. Слишком опасным.

Наступил момент, когда дела Вазонова пошли еще хуже. Ту аппаратуру, на которую потратился Вазонов для романа Эдика с Капустиной, надо было пускать в ход, и Мартын Павлович решил поискать новых альфонсов. Сначала он придумал фотографировать их тайно, заманивать деньгами престарелых особ, а потом… как показал опыт, такие мальчики добровольно идут на сотрудничество. Но… где взять обеспеченную особу, которая бы снялась в таком фильме и не подняла бы шума? Если фильм вдруг попадет не в те руки, богатая леди запросто сотрет его в порошок. И хорошо, если безболезненно, а если… Нет, миллионерш трогать опасно. Гораздо легче из обыкновенной тетушки… ну не совсем обыкновенной, а из той, которая до преклонных лет сохранила любвеобильность… вот из нее и сделать «миллионершу». И исходя из жизненных наблюдений, лучше всего это было провернуть именно через прессу. Долго напрягаться Вазонов не стал, прямо у Капустиной слямзил несколько рекламных проспектов, а потом… чудо фотомонтажа явило на свет новую «Миссис толстый кошелек». На роль новой звезды наметили Василису. Естественно, Эдик сдувал с нее теперь пылинки, а сама она, растаяв от внимания молодого мужчины, буквально семимильными шагами бежала навстречу своей новой карьере. Вазонов уже готовил место для встреч, когда в его кабинет вдруг ворвался Эдик.

– Мартын Палыч, у меня идея! – сверкая глазами, выдохнул он. – Не надо долгих монтажей, не надо никого уговаривать… Все гениально просто! Я уже сделал первые шаги. Смотрите – ставишь в номера гостиниц, в богатые съемные квартиры специальную камеру и пожалуйста – такие снимки! Вам и не снилось! А потом – элементарный шантаж!

– Так это ж шантаж! – удивился Вазонов. – Дело подсудное.

– Так я и говорю, что шантаж! Ну и что?! Подсудное, зато беспроигрышное! Не каждый захочет, чтобы его сомнительное фото разглядывали всем милицейским участком! Только надо снимать людей известных, которые боятся шумихи, ну и у которых денег достаточно, а потом – коси косой капусту!! Честно скажу, я б и без вас справился, у меня такие планы!! Но… тут надо серьезный аппарат, а у меня на него денег не наскребается… Полюбуйтесь, мой первый шедевр!

И парень выкинул перед Вазоновым пухлый пакет с фотографиями.

Вазонов вытащил фото и онемел.

– Эт-то что? – только через секунду просипел он.

В руках Мартына было яркое свидетельство того, что Алена, его умница, девочка, его богиня, его жена весело коротает долгие вечера без мужа!

– Ты… ты унизить меня хотел, щенок?!

– А что там? – искренне удивился Эдик, но, взяв фото, испугался. – Мартын Палыч… это не то! Я не хотел!! Ну… ну Мартын Палыч, я сам не знаю, как оно тут…

В следующую же секунду он вылетел из кабинета, не забыв сгрести фотографии в пакет. Вазонов орал, визжал, топал ногами и посылал парню проклятия, но… тот уже был за пределами досягаемости.

Поздно вечером на сотовый телефон Эдика поступил звонок.

– Серовский, отдай мне фотографии, – глухо проговорил Вазонов.

Парень в трубку только нагло фыркнул:

– Ну что-о за разговор между деловыми людьми? Что значит – отдай? Купите, Мартын Павлович! Вам, как первому клиенту, скидка.

– Сколько?

И парень назвал весьма нескромную сумму.

– Ты сдурел? – не выдержал Вазонов. – Это беспредел.

– Как хотите. Я могу и в прессу предложить. Вы, конечно, звезда малого масштаба, за вас много не дадут, но за господина Морозова… За него можно попросить и больше. Так что…

Вазонов был не просто зол, в одно мгновение у него от гнева выжгло все внутренности.

– Хорошо, выходи, сейчас принесу. Только мне нужны все фотографии, все, понял?!!!

– Не вопрос, понимаю, не первый день живу, – надменно проговорил Эдик и стал мысленно подсчитывать деньги.

Эти самые деньги, которые он получит прямо сейчас, настолько затуманили Серовскому мозги – а их и так-то было не густо, что даже приглушили инстинкт самосохранения.

Вазонов уже ждал его в темном подъезде, и Серовский стал первым, на ком был испробован яд. Капустина не врала – смерть наступила мгновенно. Вазонов даже сам ничего не понял. Он только воткнул иглу парню в руку, а тот уже повалился прямо в его объятия. Мартын Павлович едва успел отвести руку со смертоносной иглой. Потом Вазонов не торопясь спрятал иголку в маленькую пластмассовую колбочку – Алена пыталась разводить какие-то цветы и эти колбочки у нее валялись в изобилии, а потом… потом Мартын Павлович бережно донес тело Серовского до лестничной площадки. И все.

Но оказалось, не все. Это был только конец Эдика, зато дома… Дома до Вазонова дошло, что он сотворил, и на него нашло помутнение. Он вдруг завыл! И сам не понял – от горя ли, от радости ли… Потому что вдруг вспомнил, как нагло говорил с ним Эдик по телефону, как унижал его своей молодостью! Красотой! Красивым, породистым телом! И он завыл! Потому что вдруг почувствовал, что он сильнее! И перед глазами Вазонова вдруг возник он – этот мерзавец Морозов! Да! Он так же породист, нагл, молод и красив! Да!! Да-а!!! И это не Эдик сейчас сидит там, на площадке! Это он! Морозов!! И Вазонов победил его!!!