Елена Логунова - Ванна с шампанским

– Где я? – слабым голосом спросил он, наскоро реанимированный целебными оплеухами.

– Все еще в Италии, – сердито сопя, ответила я. – И ты был прав: нам нужна веревка! Без веревки в этой Италии – как без рук!

Потом мы занялись нашим амиго. Пока мы волокли его в «Фиат», Санек очнулся и, не разобравшись в ситуации, начал было брыкаться. Но Зяма на него грубо рявкнул, и незабываемый русский мат волшебным образом успокоил буяна – не хуже маминой колыбельной.

Мафиозный типчик, напротив, нервно оживился. Мы с Зямой не были добры и добавили ему переживаний, утроив небольшую дискуссию на общепонятном пантомимическом.

Выглядело это так: сначала я задумчиво посмотрела на пленного, потом устремила вопросительный взор на Зяму, приложила пальцы, сложенные пистолетиком, к виску и страшным голосом сказала:

– Паффф!

Зяма тоже посмотрел на типчика, покачал головой, провел по горлу ребром ладони и страшным голосом сказал:

– Вжжжик!

Я перевела взгляд с горла Зямы на шею пленника, поставила один кулачок на другой, резко крутанула их в разные стороны и страшным голосом сказала:

– Хрясть!

Зяма сделал шаг в сторону, заглянул в пропасть, сложенными вместе ладошками изобразил ныряющую рыбку и страшным голосом сказал:

– Фффить!

Тогда типчик задергался, как припадочный, и Зяма сказал уже нормальным человеческим голосом:

– Дюха, его надо убрать.

И, хотя на пантомимическом мы обсуждали конкретные способы – как это сделать, я испугалась:

– Ты серьезно?!

– Абсолютно, – Зяма кивнул и рывком поставил типчика на ноги. – Стоя вместе со связанным мужиком на краю пропасти, мы выглядим очень подозрительно, на нас таращатся все проезжающие мимо, не ровен час, кто-нибудь позвонит в полицию. Давай его в машину!

– В салон или в багажник? – уточнила я, потому что в кино враждебных пленников перевозят преимущественно в багажниках.

– Да что ж мы, звери? Проявим похвальный гуманизм, – ответил Зяма и решительно затолкал типчика на заднее сиденье нашего «Фиата», попутно приложив его головой о крышу авто.

С идеями похвального гуманизма это сочеталось весьма своеобразно, но я воздержалась от комментариев, потому что вспомнила еще кое-что: я уже видела физиономию нашего пленника в окошке автомобиля!

– Зямка, ахтунг! – ахнула я. – Я вспомнила: этот самый типчик ехал в мини-вэне с кадавром! Помнишь, когда мы стояли у светофора?

– Значит, он точно из мафии! – братец неожиданно обрадовался. – Отлично! Будет время – расспросим его про кадавра, тем более что у нас теперь и переводчик имеется.

– Эй, переводчик, переведи-ка, что он там бормочет? – кивнув на пленника, спросила я.

– Молится, – угрюмо буркнул Санек.

Мы с Зямой переглянулись, весьма польщенные: «Ага! Испугался! Да: мы, Кузнецовы, – страшные люди!»

– А кому молится? – уточнила я.

Санек прислушался:

– Небесным покровителям узников и заключенных – святым Леонарду, Рохусу, Вальтеру, Варваре, Петру Ноласкусу и Анастасии-узорешительнице.

– Обойдется без узорешительницы! – сказала я, и Зяма согласно улыбнулся, а Санек – нет.

Видно было, что переводчик наш отнюдь не в восторге от такого пополнения компании. Он забился в угол и потребовал:

– Уберите его от меня!

– Что ж вы все «уберите да уберите», – проворчала я, напряженно размышляя, как бы сделать так, чтобы мы могли ехать дальше тихо и спокойно.

Придумала и потянулась к сумочке, при виде чего типчик, уже знавший, чего можно ожидать от моей боевой ручной клади, насторожился.

И правильно!

Я достала из косметички блистер с таблетками.

– Стрихнин? – преувеличенно заинтересовался Зяма.

– Откуда? Обыкновенное снотворное.

Я «склеила» ладошки, прижала к ним левое ухо и изобразила размеренный храп.

– Да что с ним разговаривать? Дай сюда! – нетерпеливый Зяма взял дело в свои руки.

Зажав пленнику нос, он вынудил его разинуть рот, забросил туда три таблетки, крепко стиснул вражьи челюсти и держал их сомкнутыми, пока пленник не проглотил «угощение».

Через пятнадцать минут типчик задремал. Через двадцать минут он уже спал как убитый, и мы продолжили путь в Римини.

Ехали без приключений и проблем, если не считать того, что спящий пленник на поворотах валился на соседа, и Саньку это очень не нравилось.

Привязных ремней на заднем сиденье нашего «Фиатика» почему-то не было, пришлось проявить смекалку. На подъезде к Римини мы остановились у торгового центра, я сбегала в хозяйственный магазин, купила большой степлер со скрепками – не для бумаги, а для строительных работ, – и аккуратно пришпилила пленника к сиденью по контуру пиджака. Вот как неожиданно пригодились мне навыки культурной офисной работы!

Зяма, пока я ходила за покупками, вышел из машины размяться. Вернувшись, я нашла его у газетного киоска. Братец кушал хот-дог и с энтузиазмом археолога, обнаружившего интереснейшие наскальные рисунки, изучал выставку свежей итальянской периодики.

Я встревожилась.

В последний раз такой огромный интерес к газетам Зяма проявлял на нашей семейной даче в Бурково, когда у него – при том, что закончились запасы туалетной бумаги – случилось сильное расстройство желудка.

– Ты хорошо себя чувствуешь? А то у меня есть таблетки и от диареи, – шепнула я ему на ухо.

– При чем тут диарея?! – Зяма моргнул.

– Ты так смотришь на газеты, что я подумала…

– А! Нет, дело не в этом, – братец постучал пальцем по витрине. – Смотри сюда! Узнаешь?

Я посмотрела и ахнула:

– Мамма миа! Это же наш кадавр!

На первой полосе газеты красовался портрет представительного итальянского синьора – носатого брюнета с бровями, как у нашего Леонида Ильича, и таким же важным выражением лица. Портрет был поясной, что не позволяло сделать выводы о фигуре в целом и о росте синьора, однако черная траурная рамка говорила сама за себя. Он уже никогда не подрастет, это точно.

– А теперь сюда смотри! – Зяма указал на другую иллюстрацию.

Там увитый крепом и цветами портрет бровастого синьора несли зловеще элегантные мужчины в отлично пошитых костюмах.

– А теперь сюда! – Зяма потыкал в следующую картинку.

На ней синьор лежал в гробу, и было видно, что последний приют ему не по размеру, потому что между подметками туфель покойника и краем домовины остался зазор, в который уместилась целая клумба.

– И сюда! – тут братец постучал по заголовку с датой выхода газеты. – Видишь? Она вчерашняя, стало быть, похороны были позавчера. Все в порядке с нашим кадавром, его посмертные приключения благополучно завершились, он попал по назначению!

– Я очень рада! – совершенно искренне сказала я. – Признаться, меня заботила его судьба. Перефразируя слова героя популярного фильма, «труп должен лежать в гробу»!

– Герой того фильма говорил: «Вор должен сидеть в тюрьме!» – вспомнил Зяма и поежился. – Теперь хотелось бы хеппи-энда в истории с донной ванной…

– Ванна! – встрепенулась я. – Зямка, поехали скорее на склад!

Мы рысью вернулись в машину.

Санек и пленник мирно спали.

– Может, избавимся от мафиози? В смысле, высадим его? – шепотом предложил мне Зяма, выруливая со стоянки.

– Мы же хотели его допросить, – напомнила я, зловеще поигрывая степлером.

– Мы хотели расспросить его о судьбе кадавра, но все, что надо, уже узнали из газет, – поправил Зяма. – Кадавр нашелся, родные и близкие мафиози достойно проводили его в последний путь. Зачем нам выпытывать другие секреты мафии?

– Незачем, – согласилась я и оглянулась на пленника. – Но я так хорошо его закрепила, неохота отцеплять… Давай еще с ним покатаемся. На всякий пожарный случай.

– Планируются еще какие-то пожарные случаи?! – братец неприятно удивился.

– Может быть, – с сожалением признала я. – Допустим, мы не догоним ванну. Или догоним, но не найдем те джинсы. Или найдем, но на них не будет цацки Медичи. В любом таком пожарном случае мы лишимся возможности задобрить итальянские власти дорогим подарком. И тогда…

– Я понял, можешь не продолжать, – братец кивнул. – Тогда вместо старинной геммы мы подарим властям современного мафиози! Мелочь, а приятная!

– Точно, – я еще раз оглянулась на условно приятную мелочь и пунктирно обозначила план дальнейших действий: – Фура, ванна, джинсы, гемма!

– Ночь, улица, фонарь, аптека! – сострил начитанный Зяма.

– Аптека нам уже пригодилась, – серьезно напомнила я, не приняв предложенный им шутливый тон. – Лекарственные травы, нашатырь, мозольный пластырь, снотворное – все пошло в дело!

– Кроме средства от диареи, – легкомысленно ляпнул братец.

И в очередной раз спровоцировал реакцию высших сил. Хот-дог, собака такая, не пошел ему впрок!

Когда мы добрались до склада, где куковала в ожидании погрузки фура Василия Петровича Скоробогатова, Зяма со всех ног полетел в туалет, заперся там и тем самым лишил нас третьей пары рук. А руки были очень нужны, потому что подвеску Медичи пришлось раскапывать повторно.