Дарья Калинина - Королевские цацки

– Ваш сын просто избавился от Светланы! – ахнула Кира, когда до нее дошла правда. – Воспользовался Добрыней, как щитом!

– Возможно, даже подговорил его!

Мать Бориса вспыхнула.

– Не делайте из моего сына негодяя! Светлана тоже хороша! Никто ее насильно в постель к Добрыне не тянул! Она сама так решила! Сама сделала свой выбор! В конце концов, она должна была понимать, на что идет.

– Но она думала, что у них с Добрыней все серьезно. А он… Он обманул ее.

Последние слова Кира договаривала уже в состоянии глубокой задумчивости. Впервые ей в голову пришла мысль о том, что, возможно, совсем не у Бориса была причина, чтобы ненавидеть Добрыню. Борис и Добрыня явно вступили в сговор за спиной у Светланы. Или Добрыня решил таким образом оказать своему другу услугу, избавив того от назойливой «женушки».

Так или иначе, но Борис выступил в роли жертвы. А весь удар принял на себя Добрыня. Оставалось только восхищаться той ловкостью, с какой он провел операцию по избавлению Бориса от супружеского хомута. Добрыня сделал так, что и волки были сыты и овцы остались целы. Или все же был в этой истории один человек, который мог бы счесть себя обиженным?

– Интересно, а как отреагировала Светлана, когда поняла, что Добрыня отнюдь не собирается строить с ней свою дальнейшую жизнь?

– Ой, вы не знали Добрыни! – неожиданно рассмеялась мать Бориса. – Этот молодец умудрялся находить общий язык решительно со всеми девушками. Ни одна из его женщин не могла долго сердиться на него. Было в нем что-то такое… Даже я – старая дура, когда, бывало, он заходил к нам в гости, при виде его фигуры и широких плеч начинала чувствовать какое-то странное томление.

– Вы тоже были влюблены в друга своего сына?

– Ну, любовью бы я это не назвала, – усмехнулась женщина. – Люблю я все-таки своего мужа. Пусть он и не так хорош, как Добрыня, но я его люблю. А к Добрыне… Даже не знаю, как назвать то чувство, которое к нему испытывали все женщины от мала до велика. Но они все буквально млели, когда он оказывался рядом и обращал на них свое внимание.

То, что Добрыня был дамским любимчиком, подруги уже поняли. Но их интересовало совсем не это. Их интересовало, была ли в числе этих обожавших Добрыню дамочек одна, которая его в конце концов и прикончила.

– Скажите, а после развода вашего сына вы продолжали общаться со Светланой?

– Изредка. Где-то раз в месяц мы с мужем ездим к ней в гости. И на следующий раз она наносит нам ответный визит.

– И когда Светлана была у вас в последний раз?

– Дайте-ка подумать.

И покопавшись в своей памяти, мать Бориса назвала дату. Услышав число, подруги переглянулись. Это была суббота. И не просто суббота – это был день убийства Добрыни. Простое совпадение? Девушки очень надеялись, что нет. Потому что в противном случае их расследование начинало вновь буксовать на месте.

– Дорогая вы наша! – воскликнула Кира, бросаясь к матери Бориса и обнимая ее. – Так вы же просто неоценимая свидетельница!

– Я? Да я весь день дома была! Никуда не выходила! Что я могу знать?

– Все! Вы можете знать все! Вот, к примеру, скажите, как вела себя Светлана, когда пришла к вам в субботу вечером в гости?

– Как вела? Обыкновенно. То есть Светланочка всегда что-нибудь этакое да отчудит. Такая уж девушка незаурядная.

– Да, про ее незаурядность мы уже и сами все поняли. Но что именно она учудила в тот день?

– Ну, пришла к нам с тортом, с цветами. И не в шесть, как мы договаривались, а около двух часов дня. У нас еще ничего не было готово. Сами в разобранном состоянии. Я в банном халате. Муж в старых трениках. Один Борис был молодец. Кажется, он куда-то уходил, вот и встретил Светланочку в дверях уже выбритый, одетый и причесанный.

– И о чем они говорили?

– Не знаю. По-моему, ни о чем. Борис очень быстро ушел. Его уже кто-то ждал. Он в последнее время с друзьями за город зачастил ездить. Сумку со сменной одеждой на плечо набросит и вперед! И в ту субботу тоже ушел. А вот Светлана осталась. С тортом, цветами, вином и с шариками!

– С шариками?

– Да, у нее с собой оказался целый букет из шариков, то есть не букет. Но я не знаю, как это назвать иначе. Охапка, связка, гирлянда. Нет, гирлянда тут точно не подходит. Одним словом, она купила не меньше десяти больших, надутых гелием шариков и заявилась с ними к нам в квартиру. Торт, вино, цветы… Одним словом, она праздновала.

– И по какому случаю был праздник?

– Вот и я у нее тоже спросила. По какому, говорю, Светочка, случаю такое веселье? Вроде бы никакой круглой даты не отмечаем. Собирались тихо по-семейному посидеть. Все-таки ты нам не чужая девочка. Бывшая невестка, так сказать.

– А она?

– Захихикала и говорит, вы, тетя Настя, только не обижайтесь, понимаю, к чему вы клоните. Все, говорит, мечтаете, чтобы я назад к вашему Борису вернулась. Только не будет этого. Мол, у меня теперь все будет просто прекрасно. А Боря тоже кого-нибудь себе найдет. И снова эту лекцию о своей великой любви нам с отцом прочитала. Пару часиков посидела, все про своего принца нам рассказывала. А потом убежала. Пяти часов еще не было. Сказала, что у нее свидание. Спешит очень.

– Спешит? Она спешила на свидание к Добрыне?

– Я так поняла, что да, – кивнула мать Бориса. – Если бы у нее какой-то новый принц нарисовался, наверное, уж она бы нам об этом рассказала.

Подруги переглянулись. Ах, хитрая лиса! А прикинулась дурочкой убогой! Обвела, можно сказать, их вокруг пальца.

– Это она Добрыню пристукнула!

– Ну уж! Тощая больно. Куда ей с таким жлобом справиться.

– Во-первых, не тощая, а жилистая. А во-вторых, психи в момент острого приступа знаешь какими сильными делаются! Мне Любка, моя соседка по городской квартире, еще рассказывала. Она в психиатрии практику проходила. Так говорит, которые пациенты буйными считаются, те как раз самые тихие. Им лекарства специальные регулярно колют, вот они овощами и сидят. А те, которые тихими считаются, запросто внезапно взбеситься могут. Вот тогда катастрофа. Щупленькие девчонки здоровенные больничные шкафы роняют, тумбочками в докторов кидаются!

– Да ну?

– Точно тебе говорю! К таким людям с обычной меркой подходить нельзя.

– И что же нам делать?

– Что? Надо фотографию Светланы взять. И домой к Георгу ехать. Убийство произошло там. Вот пусть соседи на фотку нашей «невестушки» посмотрят. Может, кто из них и вспомнит девушку.

– Тогда уж и фотографию Бориса нужно взять.

– А его зачем? Неужели ты до сих пор думаешь, что он был в обиде на Добрыню? Да я уверена, что друзья-приятели все это заранее спланировали. И Светлана угодила в капкан, который для нее приготовил любимый «муж». Борис с помощью Добрыни избавился от надоедливой «женушки». И должен был Добрыне еще и приплатить, а никак не мстить!

– Понимаю, – поморщилась Леся. – Не очень-то это красиво выглядит, но ты права.

Но весь этот спор оказался ни к чему. У родителей Бориса все фотографии Светланы были только групповыми. Так что в результате подруги все же выбрали парочку из них, где Коровкина, на их взгляд, наиболее была похожа на себя в действительности и стояла рядом со своим «мужем».

Заручившись фотографиями, Кира велела Лесе:

– Звони Валерии и Анжелике.

– Зачем?

– Затем, чтобы они помогли нам с тобой побыстрее управиться.

И так как Леся по-прежнему стояла и не спешила выполнять ее просьбу, Кира воскликнула:

– Ты себе хотя бы примерно представляешь, скольким людям мы должны эти фотки продемонстрировать? Если будем вдвоем работать, до следующей недели не управимся. Так что звони девчонкам! Нам требуется их поддержка!

Валерия вызвалась поучаствовать в опросе с готовностью. А вот Анжелика хоть и согласилась, но напомнила, что у нее сегодня вечером свидание с Борисом.

– Мне бы после смены успеть в парикмахерскую забежать. Честно говоря, уже сожалею, что согласилась на это свидание.

– Почему?

– Я вся в растрепанных чувствах из-за того, что случилось с Викентием.

– И как он, бедный?

– Пока что без изменений. Врачи говорят, что, если бы его привезли чуть позднее, сделать было бы уже ничего нельзя. Сбивший Викентия человек не пожелал оказать пострадавшему помощь и тем самым обрек парня на смерть!

– Какой мерзавец!

– Да! И не говори, – согласилась с ней Анжелика. – И носит же земля таких мерзавцев.

– Может быть, Викентию нужна какая-нибудь помощь? Кровь или там лекарства?

– Нет. Мы спрашивали, но его мама сказала, что они с родными все уже оплатили. И доктора делают все, что возможно.

И помолчав немного, Анжелика добавила:

– А еще я весь день думаю о том, что еще совсем недавно мы разговаривали с Викентием. И он был такой странный!

– Странный? – насторожилась Кира. – Почему странный?

– А я вам не рассказывала? Он ведь мне позвонил накануне случившегося с ним несчастья. Сказал, что у него есть для меня важные сведения насчет того человека, которого мы ищем.