Наталья Александрова - Молчание Курочки Рябы

— Кого я вижу! — проговорила Алла, окинув трясущегося от страха брюнета презрительным взглядом. — Доктор, и вы здесь? Чем она вас соблазнила? Своими сомнительными прелестями или еще более сомнительными деньгами?

— Я сказала — держи ее! — повторила женщина, приближаясь к Алле и выставив вперед руку со шприцем.

— Сейчас… я сейчас… —доктор суетливо вертелся возле сближающихся женщин, подскакивал, как мячик и только мешал своей партнерше.

— Да возьми ты себя в руки! — рявкнула та, покосившись на своего бестолкового помощника.

Алла воспользовалась этим мгновением замешательства, метнулась вперед и ударила свою противницу ногой по щиколотке. Та охнула, потеряла равновесие и упала на одно колено. Пытаясь удержаться, она неловко оперлась правой рукой в стену. Зажатый в этой руке шприц повернулся иглой к ней и, продолжая движение, женщина напоролась на нее. В ее глазах разлились страх и растерянность, рот скривился, словно она собралась заплакать, как обиженный ребенок…

В следующую секунду глаза незнакомки остекленели.

Она тупо смотрела перед собой и шевелила губами, словно пытаясь что-то произнести… может быть, всего лишь вспомнить свое имя. Еще секунду спустя ее губы тронула бессмысленная улыбка.

— Вот какими лекарствами вы пользуете своих пациентов, доктор? — проговорила Алла, отвернувшись от поверженной соперницы и шагнув к психиатру. —Как это согласуется с клятвой Гиппократа? И как вы спите по ночам — кошмары не мучают?

— Это все она… я тут ни при чем… — бормотал доктор, вжимаясь спиной в стену чулана, — честное слово, ни при чем…

— Я тебя в порошок сотру! — пообещала Алла. —А пока подумай о своем поведении!

Она выскочила из комнатушки, которая какое-то время была для нее одиночной камерой и едва ли не могилой, и захлопнула за собой дверь. Замок громко лязгнул, из-за двери донесся панический вопль психиатра.

Алла перевела дыхание и провела рукой по лицу, словно стирая с него ужас прошедших часов.

— Здравствуй, дорогая! — раздался рядом с ней удивительно знакомый голос.

— Валентин? — Алла повернулась на этот голос и не смогла сдержать возглас удивления. — А ты… ты-то что здесь делаешь?

Высокий светловолосый мужчина шагнул ей навстречу и поднял руку, в которой был зажат плоский черный пистолет. Его лицо удивительно изменилось, теперь вряд ли кто-то назвал бы его приятным и располагающим.

— Так это… это все ты? — до Аллы наконец дошла страшная истина. — Но зачем?

— Как ты мне надоела, боже ты мой! — процедил Валентин, делая еще один шаг вперед. — Твои страхи, твои глубоко запрятанные детские воспоминания, твое чувство вины! Мне хотелось наконец почувствовать себя нормальным человеком…

— Но ведь мы с тобой разошлись! — выдохнула Алла, в ужасе глядя на бывшего мужа. — Ты мог жить как заблагорассудится, я ушла из твоей жизни! Зачем ты сделал все это, зачем превратил мою жизнь в непрерывный кошмар, зачем пытался свести меня с ума? Зачем?

— Вот зачем! — дверь комнаты открылась, и на пороге появился мужчина лет тридцати пяти с приятной, но не запоминающейся наружностью, проще говоря — Леня Маркиз.

В руке его был конверт, оклеенный яркими заграничными марками.

— Вот зачем! — повторил Леня, помахав конвертом. — Из-за этого письма!

— Подонок! — прошипел Валентин.

Он направил пистолет на Маркиза, нажал на спусковой крючок… но раздался только негромкий сухой щелчок, никому не причинивший вреда.

— Насчет подонка — вам это определение куда больше подходит, — спокойно проговорил Маркиз, убирая конверт в карман. — Едва не свели с ума собственную жену…

— Бывшую жену, — процедил Валентин.

— Вовсе нет! — Маркиз усмехнулся. — Ведь ваш брак официально еще не расторгнут, так что юридически вы все еще — муж и жена… в этом-то и заключается ваша гениальная задумка! А пистолет…неужели вы думаете, что я не разрядил его перед таким важным разговором? Ах, ну да, ведь вы меня пока совсем не знаете, не знаете, что я не выношу оружия и вообще насилия во всех его проявлениях…

Валентин заревел, как раненый зверь, и бросился на Леню. Маркиз спокойно отступил в сторону, пропустил противника мимо, ухватил его за кисть руки и резко завел ее за спину. Валентин взвыл от боли и упал на колени.

— Если я не люблю насилия — это еще не значит, что я не могу постоять за себя… за себя и за своих клиентов! — проговорил Маркиз тоном зануды-учителя.

— Подонок! — скривившись от боли, выдохнул Валентин.

— Повторяетесь, дорогой! — насмешливо отозвался Леня. — Что-то у вас плохо со словарным запасом. Впрочем, не только с ним!

— Спасибо! — справившись с изумлением, подала голос Алла. — Но, может быть, вы мне объясните, что происходит? Из-за чего он устроил весь этот кошмар?

— Из-за этого письма! — Леня похлопал по карману, в котором лежал конверт. — И еще из-за своей страсти к игре.

— Валентин — игрок? — удивилась Алла. — Похоже, сегодня у меня — день неожиданных открытий!

— Возможно, впереди вас ждут еще более удивительные открытия! — с этими словами Леня достал из кармана конверт и протянул его Алле. — Ведь фамилия Сперанская вам хорошо знакома… Я не забыл склеп на кладбище и мраморную статую вашей бабушки… точнее, прабабушки!

— Ну да… — Алла растерянно разглядывала конверт, — но это письмо из Канады…

— Совершенно верно! Именно туда после революции уехала сестра вашей прабабушки.

На улицах революционного Петрограда было неспокойно. То и дело проезжали грузовики с красногвардейцами, пробегали группы вооруженных людей в серых солдатских шинелях и черных матросских блузах, бродили дезертиры с волчьими глазами и просто бандиты.

— Ксеня, здесь нельзя оставаться! — убеждала знаменитую балерину Императорских театров Ксению Сперанскую ее сестра Анастасия. — Все приличные люди уже перебрались в Париж!

— Вовсе не все, — отвечала Ксения, сжимая тонкие руки. — И я не тронусь с места, пока Владимир здесь! А ты поезжай, и возьми вот это. — Она протянула сестре туго набитый замшевый мешочек.

— Не нужно! — отмахнулась Анастасия. — Мне не нужны твои деньги, я хочу спасти тебя… здесь все катится в пропасть!

За окном раздалось несколько одиночных выстрелов, затем раскатилась пулеметная очередь.

— Возьми это! — твердо повторила Ксения. — Там тебя никто не ждет, и деньги будут необходимы.

А если мы с Владимиром сумеем выбраться — ты нас встретишь в Париже…

Ксения была близка с одним из князей Императорского дома, Владимиром Антоновичем. Их связывала не простая мимолетная интрижка, но многолетняя любовь. Князь дарил своей возлюбленной дома, имения, и поразительные драгоценности. Венценосные родственники не позволяли Владимиру узаконить отношения с балериной, но не могли заставить его изгнать Ксению из своего сердца. И вот теперь он не хотел покидать Россию, собирался на юг, к добровольцам, а Ксения не хотела расставаться с ним…

Они и не расстались.

Год спустя их вместе расстреляли махновцы на продуваемом всеми ветрами революции степном полустанке. Вряд ли кто-нибудь потрудился их похоронить, так что статуя в семейном склепе — это только памятник знаменитой балерине, чей прах развеялся по степи далеко от петербургского кладбища.

А сестра балерины Анастасия через Гельсингфорс добралась до Парижа, оттуда уплыла на пароходе в далекую Канаду, где прожила долгую и относительно счастливую жизнь.

Бриллианты сестры ей удалось вывезти с собой, и благодаря им она ни в чем не нуждалась, более того, большую часть их она сохранила.

И когда ей было уже далеко за восемьдесят, она завещала своей единственной дочери найти потомков сестры и передать им драгоценности знаменитой балерины.

После смерти матери ее дочь не сразу занялась поисками родственников. Собственных детей у нее не было, но она владела успешным бизнесом, который отнимал у нее все свободное время. И только когда она сама состарилась и отошла от дел, завещание матери оказалось на первом месте среди того, что следовало успеть.

— Ваша родственница наняла адвоката, который специализировался по поиску наследников. Он сообщил ей ваш адрес, а сам стал готовить документы по наследству. Но тетушка, не дождавшись завершения юридической волокиты, написала вам письмо… вот это самое письмо. В это время вы уже начали развод с мужем, но он перехватил это письмо и понял, что наследство балерины — это единственное, что может его спасти…

— Спасти? — как эхо, повторила Алла. — От чего спасти?

— Я уже сказал вам, что он играл, и играл очень крупно. В конце концов, он занял большую сумму у таких людей, с которыми лучше не иметь дела. Они включили счетчик… дальше все понятно.

— Я все равно ничего не понимаю! — Алла покрутила головой. — Зачем он устроил этот страшный спектакль?