Елена Логунова - На сеновал с Зевсом

— Добей его! Добей!

Хорошая девочка Трошкина сноровисто перевернула свое орудие ковшом вниз, подняла его, как молотобоец, и с поэтическим напутственным словом:

— Накройся, сволочь, медным тазом! — опустила победоносную кухонную медь на голову поверженного врага.

— Напрасно ты, Петровна, передачу не досмотрела, — укоризненно сказал бабе Тасе ее супруг Григорий Иванович. — Очень интересная. Про хуньшунь. Такое, знаешь, полезное дело! Знал бы я про него в молодости, всю б свою жизнь иначе прожил!

— Вот же ты старый срамник, Гришка! — ускоренно работая спицами, заругалась чинная старушка. — В твои годы помирать надо готовиться, а ты все про это самое думаешь!

— И отчего ты, деда Гриша, говоришь, что раньше про это ничё не знал? — разогнув спину, выглянула из-за забора не старая еще соседка Веруня.

Она метнула в ведро выдернутый с корнем сорняк, смахнула пот со лба и кокетливо поправила платок на голове:

— У вас же с бабой Тасей пять душ детей!

— Глупые вы курицы! — в сердцах плюнул Григорий Иванович. — Хуньшунь — это совсем не то, что вы подумали, а восточная наука про то, как в мире одно с другим хитро запутано. Вот примерно, как твое вязанье, Петровна.

— Мама, это папа вам про фэн-шуй рассказывает! — со смехом в голосе подсказал со двора младший из пяти сыновей деда Гриши и бабы Таси — тридцатилетный Валерка.

— Точно, фэн-шуй! — обрадовался подсказке эрудированный старик. — Это, Петровна, великое учение! Оно на все жизненные вопросы ответы имеет! К примеру, каким боком к реке дом построить, где в спальне кровать поставить и какое место жабе отвести, чтобы всегда деньги были.

— Это кто же тебе жаба в кровати, козел ты старый?! — затрясла спицей рассерженная баба Тася. — Вот я не посмотрю, что ты ветеран труда, возьму палку и выбью из твоей башки к чертовой матери весь этот хуньвынь!

— Фэн-шуй! — непочтительно заржал младший отпрыск темпераментных стариков.

— Цыц, дура! — рявкнул Григорий Иванович. — Ты ж послушай сначала, глупая баба! В том ученье великая сила сокрыта! Представь, ведь одна-единственная шерстяная кисточка или какая другая поганенькая никчемушная вещь, ежели ее к нужному месту присобачить, всю энергетику в доме наладить может! А ежели убрать ее с правильного места, так всё сразу же испортится к бисовой матери. И так — хоть в доме, хоть в городе, хоть на планете или даже во всей Вселенной!

— Погоди, погоди, Петрович! — любознательная Веруня снова вынырнула из-за забора, разделяющего соседние домовладения. — Тебя послушать, так ни одну гадость с места трогать нельзя! А как же я вот бурьян вырываю, это для нашей планеты неопасно? Или вот Сальниковы, оглоеды, с того конца улицы съехали, это каково теперь для Вселенной будет?

— Бурьян рви, — подумав, разрешил Григорий Иванович. — Не в первый раз грядки пропалываешь, и пока что без последствий обходилось. А насчет Сальниковых я, если честно, не уверен. Может, без них лучше будет. А может — хуже. Ты представь, это ж какая без них на том конце улицы дыра в энергетике образовалась?

— Свято место пусто не бывает! — буркнула все еще сердитая баба Тася. — Заполнится чем-нибудь твоя дыра, не беспокойся!

— Как не беспокоиться? — вздохнул старый философ.

В этот момент на дороге показалась карета «Скорой помощи».

— Ванька, посунься к забору, не видишь — машина едет! — прикрикнула соседка Веруня на своего восьмилетнего пацана.

Ванька послушно посунулся, и неотложка пролетела мимо, обдав сидящих на лавочке стариков ветром и тревогой.

— На тот конец поехала, — задумчиво пробормотал Григорий Петрович.

— Ты это к чему? — покосилась на него родная старушка.

— Да так… — уклончиво ответил дед.

— Ванька, неслух, я кому сказала — не лезь на дорогу! — опять заорала Веруня. — Там машины одна за одной, дождешься, пока собьют!

В сторону, обозначенную Григорием Петровичем как «тот конец», прокатил милицейский «газик». У него на хвосте висела штатская «Ауди», увенчанная мигалкой.

— Слышь-ка, Ванюша? — с усилием опираясь на клюку, привстал над лавочкой Григорий Петрович. — Сбегай, детка, на тот конец. Поспрошай, чего там случилось.

— Не иначе — Сальниковы вернулись, — пробурчала баба Тася. — То-то в той стороне музыка громыхала!

Пока она, слезливо моргая, смотрела вслед «газику» и «Ауди», пугающе загромыхало с другой стороны. Ванюша, не успевший далеко убежать, дисциплинированно подался к забору, уступая дорогу желтому фургону с бортами, украшенными красной полосой и зловещей надписью «Аварийная Горводоканала».

— Кажись, у кого-то потоп? — задумалась Веруня.

Тем временем на «тот конец» с диким ревом пронеслась огненно-красная машина пожарной команды.

— Не потоп, а пожар, — поправил Валерий.

Почти беззвучно, но целеустремленно проследовала мимо «Газель» с приметным логотипом МЧС.

— Или землетрясение? — хорошенько потопав ногами, чтобы отряхнуть с них комья грязи, выдвинула новую версию Веруня.

— Во-от! — с некрываемым торжеством сказал Григорий Петрович. — А вы спрашивали, что будет, если таких заметных людей, как Сальниковы, с улицы убрать! Вот то и будет: потоп, пожар и землетрясение!

— Туда еще «Скорая» проехала! — хмурясь, напомнила ему супруга.

— Потоп, пожар, землетрясение и мор! — старик с удовольствием расширил и дополнил свой список казней египетских.

— Стой, Ванька! — тонким голосом прикрикнула на отпрыска Веруня. — Во двор вернись, живо. Нечего тебе туда соваться.

— Я схожу, узнаю, что там, — выходя за ворота, пообещал Валерий.

— Не смей! — прикрикнула на него старушка мать.

Она сложила спицы и завозилась, поднимаясь с лавочки:

— Пошли, старый, во двор от греха подальше. Потоп там или пожар, после узнаем. Давай-ка пока в дом, и там расскажешь мне толком про этот свой зловредный шуйхунь…

Бывший в недавнем прошлом популярным притоном, не нуждающимся в особой рекламе, дом по адресу «Украинская, два» не имел ни таблички с адресом, ни каких-либо иных опознавательных знаков, за исключением коротких матерных слов на заборе. Это ввело в заблуждение водителя «Скорой помощи». Он ошибочно счел нужным ему адресом заметно более приличный дом на противоположной стороне улицы и причалил непосредственно к нему, обойдя вниманием сомнительную хату братьев Сальниковых.

Милицейский наряд, прискакавший по тревоге на «газоне», сориентировался по «Скорой» и тоже пришвартовался к неправильному дому.

Два капитана — Кулебякин и Барабанов — автоматически повторили ошибку предшественников, прибывшие следом аварийщики Горводоканала с готовностью приняли подсказку, а спасатели, увидев четыре спецмашины, без тени сомнения поставили в общий ряд свою, пятую. У пожарников практически не было шансов проявить смекалку, зато они отличились проворством и первыми загрохотали в ворота дома номер двадцать один кулаками и лопатами.

За пятнадцать минут до этого эстремального шоу не в меру шустрые подростки Петя и Витя Воробьевы, проживающие по адресу: ул. Украинская, дом 21, приступили к очередному смелому эксперименту из разряда тех, за которые уже неоднократно бывали биты суровым папой — между прочим, кандидатом физико-математических наук. Двенадцатилетний Петя и четырнадцатилетний Витя в полной мере унаследовали отцовскую тягу к эмпирическому постижению действительности, что в принципе было совсем не плохо. Однако их молодые пытливые умы, еще не отформатированные академической наукой, в избытке генерировали свежие идеи, опасно балансирующие на шаткой грани гениальности и зловредного идиотизма. Среди неоцененных папой и другими взрослыми занудами ярких научных подвигов Пети и Вити числились познавательные опыты по определению максимального внутреннего объема и предельной прочности презерватива с помощью водозаборной колонки, сравнительный анализ пластичности экскрементов домашних животных различных видов и определение степени горючести кишечных газов, осуществленное с непревзойденной научной смелостью при помощи крайне скудного лабораторного оборудования — одного старого примуса и двух банок консервированной фасоли.

Во вторник, шестого апреля, младшие научные сотрудники Воробьевы приступили к разработке новой перспективной темы. Благоприятные условия для научной деятельности создали отсутствие дома родителей и объявленный в школе карантин по гриппу. А направление работы пытливой мысли задала реплика мамы, которая имела неосторожность за завтраком поделиться с папой радостной вестью о том, что шумные и беспокойные Сальниковы из дома напротив съехали в неизвестном направлении — и слава богу, потому что они жили, как свиньи, напивались, как лошади, и накуривались, как скоты.

Последняя формулировка царапнула младые умы досадной неточностью. Петя и Витя, естественно, пожелали узнать, какие именно скоты могут накуриваться до состояния, в котором допустима постановка знака равенства между ними и братьями Сальниковыми.