Маргарита Южина - Дама непреклонного возраста

– Зинаида… – укоризненно покачал головой Плюх.

– А я говорю – выдь! Не надо тебе слушать, как над Вадькой издевались. Твои нервы могут не выдержать, и ты, не дай бог, с ума сойдешь. На кой черт мне сумасшедшая подруга?

Боева презрительно скривилась:

– Ну, уж если вид моего истерзанного сына меня не свел с ума… Говорите, Игнатий…

– Правда, Зин, чего уж теперь. Короче, те бандиты больше морально издевались: раздели Вадима при девушке, напялили на него платье с горбом…

– С накладкой, Наташкино, – качнула головой Татьяна.

– Руки ему исписала сама Кристина. Уж больно ее задело, что его к матери примут, вот и изгалялась. Ну, а потом они начали его кидать по кругу, Вадим им грубо ответил, и они стали его бить…

– А эта курица чего молчала?! – взвилась Татьяна. – Почему Надя в милицию не позвонила?!

– Вот и я о том же спросил. А она мне ответила. Парнишки-то не дураки были: они ее в машину кинули, а потом еще сутки в машине держали. Джип поставили в гараж и закрыли. Только на следующий вечер явились. Родители девчонки уже всю округу на ноги поставили. А едва она домой зашла, как ей позвонил Вадим. И просил – очень просил! – никому о случившемся не говорить. Он говорил, что сам им, и очень скоро, устроит такое… Наде это только на руку было. Она родителям про страсти ничего не рассказала: боялась, что ей тогда вообще шагу ступить не дадут, наврала, что у подруги на даче была, на последнюю электричку опоздали, телефон потеряла… Как бы там ни было, родители поверили. А Вадим, как обещал, так и сделал – устроил. Так что с избиением дело ясное.

Татьяна и Зинаида все еще молчали, будто ждали продолжения. Игнатий, на всякий случай, для особо одаренных, повторил еще раз:

– Вот я и говорю – ясное дело с избиением. Ну, чего молчите-то? Иди, Зинаида, проси свою должность менеджера, я скромно дарю тебе свои труды и размышления.

– Нет, минуточку, – прервала его Татьяна. – А где теперь Вадим, позвольте вас спросить?

Игнатий почесал за ухом, потом потеребил ворот пуловера и развел руками:

– Я думаю, он боится. Ну, сами же видели: Кристина со своими головорезами прибегала, и если бы он был дома…

– Я бы их растерзала! – докончила благочестивая мать. – Хорошо, а зачем тогда нужна была записка?

– Вот Вадим вернется, у него и спросишь. Главное, теперь ты знаешь, что он в безопасности, – махнула на нее рукой Зинаида и постучала кулаком по коленке Плюха. – Игнатий, а как же убийство Софьи Филипповны? Мне же за его раскрытие обещали должность.

Татьяна вдруг ахнула, присела и замолчала, точно совершила какое-то дикое неприличие. Зинаида взглянула на нее недоверчиво, но та замахала руками и, захлебываясь, пролепетала:

– Зин, я это… тебе тоже дарю… как их… размышления. Я поняла, кто убил. Ивская! Ой, как неприятно, как неприятно! Я ведь что вспомнила: когда Софья погибла, Ивская сразу дочери машину новую купила, точно! А до этого нам даже зарплату не выдавали, денег не было. Вот честное слово, можешь у девчонок спросить! А откуда тогда у нее взялись деньги? Не иначе, Ивская Софью за какие-то грехи порешила и такую же надпись написала. Чтоб, значит, подозрения от себя отвести. Ой-ой-ой, как же неприятно получается! Нет, Зин, не назначат тебя менеджером.

Зинаида попыталась сглотнуть ком в горле, но отчего-то горло так перехватило, что сглотнуть не получалось. Некоторое время она дергала шеей, подобно индюку, потом как-то неприлично гаркнула и спросила:

– А при чем тут деньги и Софья? У нее что, сбережения водились? Дочь говорила, что нет.

– Ну… – неопределенно пожала плечами Татьяна. – А у нас тогда прополз слушок, что именно из-за денег Софья с жизнью простилась. Или из-за бумаг каких-то… Вот черт, сейчас и не вспомню, кто так сказал. Погоди-ка… что-то вертится в голове… Нет, не вспомню. Знаешь, Зин, я всю ночь буду сегодня думать, и как только вспомню, так сразу же и позвоню.

– Нет, тут придется еще разобраться… – замямлил Плюх и вдруг заканючил: – Нет, ну сколько ж можно копаться в этих страшилках, а? Давайте отметим сегодняшнее закрытое дело чашкой чая. У меня после Юлькиных угощений все во рту пересохло.

Татьяна снова почувствовала себя великолепно. Плюху удалось-таки убедить ее, что сын самопохитился, а значит, находится в безопасности. Да еще и Кристина своей выходкой это подтвердила. От мигом поднявшегося настроения она совсем забыла про подругу:

– Ой, Игнатий Олегович! Ну какой у Зины чай? Пойдемте ко мне, у меня такой напиток, м-м-м! Зиночка, ты тоже собирайся. Посидим прилично, а то вдруг Вадька вернется… Игнатий, вы же не отпустите даму одну, когда на улице бушует криминальная обстановка!

Игнатий, обругав себя идиотом, нехотя поднялся. Зинаида же принципиально упала в кресло и закинула ногу на ногу. Ноги подлетели высоко и получилось немножко пошловато, зато вызывающе.

– Я не пойду, – скуксилась она. – И что, в самом деле? Сначала ко мне в гости напросились, я уже психологически настроилась, а теперь – нате вам, куда-то переться. Тем более при бушующей криминальной обстановке.

– А и верно, – легко согласилась подруга. – Зачем тебе по ночам мотаться, сиди дома, телевизор включи. А Игнатию все равно домой пора, вот он меня и проводит. Ну, пойдемте же, Игнатий.

Тот, опустив плечи, побрел в прихожую. Зинаида лихорадочно думала, как бы поумерить подруге прыти, но умные мысли разбегались мурашами. Придумала, когда та стояла уже на пороге.

– Кстати, Танечка, а ты тоже не больно чаевничай. Завтра я на работу не выйду, так что ты одна. Не опаздывай.

– Почему не выйдешь? – напружинилась Татьяна.

– Что случилось? – повернул обратно Плюх.

– Да ничего. Просто мне надо срочно сфотографироваться, – беспечно пожала плечами Зина. – А это, сами понимаете, ни с какой работой не вяжется – пока прическу сообразишь, пока накрасишься… Опять же – надо настроение создать…

Татьяна понимала, что подруга попросту что-то задумала и не хочет выходить на смену, но однако ж Зинаида уже столько работала за Татьяну…

– А что, после работы нельзя? – сглупила Боева. – У нас фотография до десяти. Ты как раз успеешь…

– Я успею?! – возмутилась Зинаида. – Я один раз успела! Хватит! Вот тоже так же – торопилась, прибежала, только волосики пригладила, губки нарисовала и уселась. Меня сфотографировали. А потом я свой портрет в соседнем «Элькое» увидела, это у нас так салон красоты называется. Хозяин салона перекупил, гад. И знаешь, что он под моим портретом приписал? «Не хотите быть такой, заходите к нам в «Элькой!» Паразит! Он мне потом, правда, пять тысяч за оскорбление заплатил, а фотографию все равно не снял.

Татьяна уже не слушала, она тянула Плюха за рукав и щебетала:

– Ну все, Зин, пока. Ты не беспокойся, завтра я выйду, а уж послезавтра нам двоим надо обязательно. Показ ведь будет, обе замотаемся! Ой, Игнатий, вы тоже на показ приходите. Там у нас такие модели смешные! Толстые, худые, длинные… Вероника будет вихляться – умрете! И Ия – бухгалтерша наша… Сначала они выходят в обычных нарядах, а потом в наших моделях. И вот когда…

Она уже тарахтела где-то далеко внизу и что еще говорила Плюху, Зинаида расслышать не могла.

– Вот так и останетесь, как дурак, без подарка, – вздохнул кто-то за спиной у Корытской.

Зинаида вздрогнула и обернулась.

– Что уж теперь-то дергаться? – по-старушечьи рассуждала Юлька, сложив руки кренделем. – И чего это вы, Зинаид Иванна, мужиками разбрасываетесь? Нет, видно, не судьба вас замуж вытолкать. Ну, пойдемте борщ доедать, не выливать же…

Зинаида задумчиво доедала маленький тазик борща, пыталась заставить себя думать о Софье Филипповне, но думалось отчего-то только про Татьяну с Плюхом.

Стало легче только тогда, когда позвонил Игнатий, минут через сорок.

– Зинаида. Я проводил Татьяну и вот о чем подумал…

– Мне совершенно все равно, о чем ты там подумал, – якобы безразлично произнесла Корытская, а сама чуть не заскакала возле телефона.

– Подожди, не клади трубку, – донесся мягкий голос. – Завтра вдруг тебе взбредет в голову после фотографии куда-нибудь устремиться, я в полном твоем распоряжении. Мало ли, вдруг тебе мужчина понадобится. В смысле, мужской совет или умная голова. И машина тоже.

– Если мне понадобится мужчина в любом смысле, я вызову мужа на час! – фыркнула Зинаида и бросила трубку.

Телефон немедленно зазвонил снова.

– Юля! Возьми трубку, если меня, скажи, что я листаю литературу! – велела капризница.

Юлька трубку подняла и откровенно доложила:

– Зинаид Иванна сказала, что листает журнал, а сама тут торчит, слушает, что вы говорите. Она, по-моему, на вас дуется, Игнатий Олегович. А нечего было тащиться провожать кого попало! Сидите теперь один, как пугало на огороде…

Зинаида резко ткнула девчонку коленкой под зад, та вякнула и послушно опустила трубку на рычаг.

– Уж и сказать ничего нельзя, – буркнула она обиженно и быстренько юркнула в свою комнату.