Галина Куликова - Эрос пленных не берет

— Алло! — сказала она сердито. — Кто это?

— Маргарита… — прошелестел бесплотный голос. — Маргарита…

Она сразу подумала, что звонит убийца. Чтобы пригрозить ей или сообщить, что он утопил в реке Жору Суродейкина, например. Волосы у нее на голове шевельнулись и встали дыбом — у самых корней, как шерсть дикого животного, попавшего в ловушку. На лоб из-под чёлки выползла капля пота, скользнула между бровей и повисла на кончике носа.

Маргарита разжала губы и выдохнула:

— Да, это я.

Лифт приехал на ее этаж, тренькнул, и она вышла в коридор на негнущихся ногах. Смотрела она только на свои туфли — так сосредоточилась, что не могла отвести взгляд ни на миллиметр в сторону.

— Это Митрохин, помните? — голос стал более ярким, было слышно, что где-то там, далеко, шумят машины. — Сосед Терехиной. Ну, с двенадцатого этажа…

Маргарита прислонилась спиной к стене и едва не сползла на пол. Гигантская волна облегчения захлестнула ее, швырнула на берег и отхлынула.

— Я поняла, — выдавила она из себя. — Что-то случилось?

— Вспомнил одну штуку, — снова понизил голос собеседник. — Про Терехину. Мы тогда с Алисой уже… ну… того. Вы понимаете?

— Понимаю. И что, что? Что вы вспомнили?

— Утром я пешком пошел по лестнице, ну, для тренировки. Спуск по ступенькам укрепляет сердечную мышцу даже лучше, чем подъём. Вы в курсе?

— Ну, ну! — торопила его Маргарита, которой казалось, что Митрохин никогда не доберется до сути. Или что связь прервётся, или что он раздумает ей рассказывать эту свою «одну штуку».

— И слышу — лифт гудит, и два голоса — бу-бу-бу — мужской и женский. И тут я понимаю, что женщина — это Алиса. Она вдруг громко так заговорила, я сразу ее узнал. И она такую странную фразу сказала. Даже прокричала. Ссорились они с тем типом. «Я от тебя просто психею! Лучше бы я ту лампу разбила. Надо было мне ее разбить, тогда бы я счастлива была». Я еще подумал — какая такая лампа? И как бы она счастлива была, если бы разбила? Вот если бы не разбила… «И как разбитая лампа могла сделать ее счастливой?

Маргарита по-прежнему прижималась спиной к стене. Всю эту абракадабру про лампу следовало запомнить. А еще лучше — записать.

— Это все? Точно?

— Точно-преточно. Я вам помог? — с надеждой спросил Митрохин. — После вашего прихода я совсем не сплю. Как будто виноват в чем. Сердце так и щемит. Жена беспокоится…

— У вас прекрасная жена, — не удержалась Маргарита. — Цветущая женщина. Наверняка есть много желающих ее у вас отбить.

— Э-э-э?

— Вы мне очень, очень помогли. Органы вам благодарны. Если вспомните что-то еще, звоните немедленно. — Она помолчала, не зная, как подвигнуть его на дальнейшее сотрудничество, и закончила в духе Остапа Бендера: — Родина вас не забудет!

Засунула телефон в сумочку и еще некоторое время стояла на месте, приходя в себя. Ну и напугал же ее этот тип! И историю вспомнил какую-то неправдоподобную. Чтобы Алиса сказала кому-нибудь: «Я от тебя психею?» Просто не верится. Может, Митрохин перепутал и это была не она? Маловероятно. У Алисы особенный голос, его вряд ли можно спутать с каким-то другим.

Маргарита посмотрела на часы и вздохнула. Скоро рабочий день закончится, а она сегодня целый день думала только о расследовании и работой почти не занималась. В конце концов, это не так страшно. Если ее прикончат, всем будет хуже. Интересно, а мерзкий Вечерников раскается тогда, что так грубо вел себя с ней? Очень сомнительно. А как бы хотелось увидеть его скорбную морду!

Такси уже давно стояло у входа в департамент, а Жора все не шел, хотя они и договорились ехать домой вдвоем. Маргарита звонила ему, но он не брал трубку. Тогда она спустилась вниз и со всеми предосторожностями добралась до его комнаты. Суродейкин был там, но выглядел очень плохо.

— Марго! — заявил он. — Я отравился тухлой рыбой. Купил на обед скумбрию горячего копчения, а она оказалась несвежей. И ведь я знал! Когда она еще на витрине лежала, я заметил, что у нее какой-то нехороший взгляд. Надо было уже тогда ее обнюхать, а продавщица, хитрая, положила ее в пакет и завязала морским узлом. Специально, чтобы я запаха не почувствовал!

Во время этой тирады Жора то зеленел, то бледнел. И двумя руками держался за живот.

— Но когда ты этот узел развязал, ты же должен был понять, что рыба испорчена! — попеняла ему Маргарита.

— Я решил, что она просто «задохнулась» в пакете. А кроме того, у меня на столе стоял сыр с плесенью. А он знаешь как воняет!

— Может быть, все-таки попробуем доехать? — с надеждой спросила Маргарита.

— Ну, давай, — с сомнением сказал Жора.

Они пошли к машине, обнявшись, и Ира, которая наблюдала за ними из окна, хлопнула себя ладонями по бокам:

— Смотри, какой потрясающий эффект у крема! Надо будет девчонкам побольше заказать. Фантастика.

Таксист всю дорогу с подозрением посматривал в зеркальце заднего вида на серо-буро-малинового Суродейкина, который бревном лежал на сиденье. А когда машина резко тормозила, замогильным голосом кричал:

— Ой, тошно мне!

Когда они добрались до места, бедный водитель был рад еще больше, чем его пассажиры. Маргарита расплатилась с ним и начала тащить Жору из машины. Случайно подняла голову и вздрогнула от неожиданности. Возле подъезда стоял Захар Шанов — хмурый как туча.

Повесив на себя Жору, она двинулась к нему, смущаясь оттого, что он приехал к ней за поддержкой — наверняка! — а она вся в собственных проблемах.

— А я тут вас жду, — сказал Захар, как-то жалко улыбнувшись. — Мне Безмельников ваш адрес дал, вы не сердитесь?

— Нет, конечно, — ответила Маргарита. И, кряхтя, представила: — Это Жора, мой сосед. То есть мой друг.

— Друг и сосед, — подсказал тот умирающим голосом.

— Очень приятно.

Маргарита была уверена, что это свое «приятно» Захар сказал просто так, из вежливости. Во-первых, ему было совсем не до новых знакомств, а во-вторых, от Жоры так отвратительно пахло той самой тухлой скумбрией, что хотелось немедленно порвать с ним всякие отношения.

— Сейчас я отведу его домой, и мы сможем поговорить, — пообещала она.

Захар, конечно, вызвался помогать тащить захворавшего друга и соседа, и они вдвоем довольно успешно справились с поставленной задачей. Оказавшись дома, Жора заполз на диван и затих, прижав коленки к животу.

— Послушайте, я, собственно, пришел, чтобы задать всего один вопрос, — сказал Захар, остановившись в центре ковра, который Суродейкин купил за бешеные деньги в одной из туристических поездок, но уже успел основательно изгадить. — Это для меня очень важно. — Вероятно, ему было все равно, где начинать разговор.

Маргарита была даже рада остаться здесь, потому что боялась, что Жоре станет хуже, а рядом никого не окажется.

— Вы ведь уже кое-что выяснили, верно? — спросил Захар, пытливо глядя ей прямо в глаза. — По поводу того, с кем Алиса общалась, с кем встречалась.

— Что-то я не очень…

Голубая джинсовая рубашка была Захару к лицу, хотя тот надел ее мятой. Маргарита сглотнула. Если бы ничего не случилось, этот человек уже был бы мужем Алисы. Она представила подругу в белом платье — все такую же молодую, какой она ее помнила — с букетом невесты в руке, а Захара в элегантном костюме. Они идут рука об руку к большому белому лимузину, а гости рассыпают им под ноги розовые лепестки.

— Вы ведь понимаете, о чем я говорю, — сердито сказал он, сузив глаза. — Я хочу, чтобы вы подтвердили мои собственные выводы.

— Какие выводы? — осторожно спросила Маргарита.

— Ну, не виляйте, это ни к чему, — в голосе Захара сначала звучала байроновская тоска, а теперь появились нотки раздражения.

Даже сердитый он был хорош собой.

— Я и не виляю. Я правда не понимаю, о чем вы спрашиваете.

— У Алисы кто-то был, да? Какой-то мужчина? Да? Я хочу знать.

— Понятия не имею, — искренне ответила Маргарита.

Она ведь и вправду не знала. Митрохин, разумеется, не в счет. В жизни каждой нормальной женщины случаются такие митрохины, от которых остаются только смутные воспоминания. Может быть, Захар имеет в виду того «шикарного мужика»? Если да, то откуда он о нем узнал? Ведь Безмельников четко сказал, что Захара не информировали о результатах расследования. Гух не велел. Захар ему нравился.

— Как я буду без нее? — неожиданно спросил тот. Причем спросил так серьезно, как будто Маргарита и в самом деле могла подсказать ему ответ. — Если бы даже… у Алисы кто-то был, но она вернулась, я бы ее простил. Честное слово. Даже ни словом бы не обмолвился. Но сейчас я хочу знать!

— Да ведь она собиралась за вас замуж! — дипломатично возразила Маргарита. — Как же вы ее подозреваете?

Она не успела развить свою мысль, потому что у нее в сумочке зазвонил телефон. И вот с этого-то звонка все и началось. Вернее, покатилось так быстро, что Маргарита потом не могла толком вспомнить подробности.