Наталья Александрова - Игра в убийство

– По этому самому! – победно заявила бухгалтер.

– Ну-ка, повторите еще раз… – попросила Надежда, готовясь записать адрес на салфетке.

– Да хоть десять раз могу повторить! Улица Красных Бурильщиков, дом двенадцать, квартира сорок четыре!

– Значит, точно, это не наша Симакова! – проговорила Надежда с наигранным разочарованием. – Извините за беспокойство… – «Вот так вот, – тихонько сказала она себе, сворачивая салфетку, – пока все просто».

Оказалось, что улица Красных Бурильщиков находится не так далеко от компании «Гамма». Очевидно, Алина Симакова, выбирая квартиру, руководствовалась территориальным принципом. Пожелав самой себе удачи, Надежда покинула кафе.

Надежда вышла из маршрутки, пересекла сквер и подошла к девятиэтажному дому. Сверившись с салфеткой, на которой записала адрес покойной Симаковой, она нашла нужный подъезд и набрала на домофоне номер квартиры.

Надежда Николаевна еще не придумала, под каким предлогом проникнет в квартиру, и рассчитывала, как всегда, на вдохновение. Однако когда в динамике раздался щелчок, она не успела ничего сказать, потому что хрипловатый мужской голос опередил ее и проговорил:

– Это вы?

Такой вопрос подразумевает единственный правильный ответ.

– Ну да, я… – удивленно протянула Надежда.

– Поднимайтесь! – повелительно прозвучало из динамика, и замок открылся.

Надежда поднялась на лифте на пятый этаж. Дверь квартиры уже была приоткрыта.

В дверях стоял полноватый мужчина средних лет, с усталым и озабоченным лицом.

– Вы из «Гиацинта»? – спросил он Надежду, отступая в сторону, чтобы пропустить ее в квартиру.

– Что? А… н-да… – неопределенно ответила Надежда, но мужчина ее не слушал, видимо, он и не ждал ответа.

Пройдя в прихожую, он повел рукой и проговорил:

– Ну, вы видите, что здесь творится… наведите порядок, разложите все по местам, подметите… ну, пыль там вытрите… да вы и сами знаете, что нужно делать, вы же профессионал!

Надежда Николаевна Лебедева всегда соображала чрезвычайно быстро, это признавали все ее знакомые, родственники и коллеги по работе. Сейчас она мигом поняла, что муж покойной Симаковой принял ее за приходящую уборщицу. Позвонил в фирму «Гиацинт», сказал, чтобы прислали, вот и сидел, ждал.

С одной стороны, это хорошо. Хозяин впустил ее в квартиру, сам не уйдет – кто же незнакомого человека оставит одного, и можно с ним пообщаться, пока Надежда будет наводить порядок. С другой стороны, с минуты на минуту может появиться настоящая уборщица, и Надежду с позором выведут как самозванку. В полицию вряд ли сдадут, хозяину с полицией общения уже хватило, но все же будет неприятно.

Надежда всплеснула руками и затараторила:

– Да, вы уж простите, но я пораньше пришла. У меня заказ был тут неподалеку, ну, я быстренько там управилась, да и думаю – зайду пораньше.

– Ну да, – хозяин взглянул на часы, – мне сказали, что вы только к часу придете.

Надежда тоже посмотрела на часы – было без десяти двенадцать. Она решила, что вполне управится до часу.

Мигом обежав небольшую однокомнатную квартирку, она решила начать с комнаты.

– Ой, что же это тут случилось? – тараторила она, собирая разбросанные вещи, задвигая ящики, укладывая на полки в шкафу белье и одежду. Особенно она не присматривалась – ясно, что обыск в квартире был произведен тщательно, ей тут ловить нечего. – Ну как же можно такое допустить? – укоризненно бухтела она. – Вы с виду мужчина аккуратный, симпатичный, как же можно так с квартирой обращаться…

– Да не моя это квартира, – с досадой отозвался хозяин, – жены бывшей. В аварию она попала.

– В больнице теперь? – встряла Надежда.

– Ага, на кладбище…

– Да что вы говорите? – Надежда выпустила из рук ящик, он упал на пол с грохотом снежной лавины. – Ой, простите, простите меня, это от неожиданности…

– Да чего уж там… – Мужчина подошел, чтобы поднять ящик, и Надежда уловила исходящий от него явственный запах спиртного. Ясно: сидит тут в одиночестве и наливается коньяком, поскольку больше заняться нечем.

Надежда решила воспользоваться сложившейся ситуацией. Быстро распихав вещи по шкафам, она смахнула пыль, протерла подоконник и кое-как подмела пол. После чего переместилась на кухню.

Там также все было вывалено из шкафчиков, плюс в раковине кисла гора грязной посуды. Ох уж эти мужчины!

– Вас как зовут? – На хозяина, надо думать, произвела впечатление быстрота, с которой она навела порядок в комнате.

– Надежда… – Только сказав это, она сообразила, что зря назвалась своим настоящим именем.

– А меня – Владимир. Владимир Владимирович Симаков.

– А я знаю, – ляпнула Надежда и тут же вывернулась: – Вы, когда заказ делали, полностью представились.

– Ну да, – он сел на освободившийся стул, с которого Надежда в последний момент убрала сломанный тостер, – вы извините, что я выпивши. Никогда этим делом не увлекался, а как узнал про Алину – так никак успокоиться не могу. Тянет что-то и тянет вот тут, – он потер левую сторону груди.

– Ой, вам тогда пить не надо! – всполошилась Надежда. – Лучше я вам чаю сделаю!

К тому времени, как вскипел чайник, она успела протереть стол и распихать по шкафам посуду и кастрюли. Рассыпанную крупу и осколки чашек замела в пакет для мусора.

Чай нашелся у Алины только в пакетиках, Надежда нашла еще нетронутую пачку кускового сахара, черствый батон и засохший кусок сыру, а в холодильнике – два яйца.

– Ну, это мы мигом! – сказала она, и вот уже на сковородке жарятся гренки.

Симаков положил в чай три куска сахара и налил туда же солидную порцию коньяка. Предложил и Надежде.

– Боже упаси! – замахала она руками. – Я же на работе нахожусь! Если начальство мое узнает, что я тут с вами коньяк пью – уволят тут же! У нас с этим строго! А вы не стесняйтесь, пейте, раз уж такое дело, надо стресс снять, все-таки не каждый день жены в аварию попадают со смертельным исходом.

– Убили ее, – Симаков одним глотком выпил полстакана чая и долил коньяка, – так в полиции сказали, что авария подстроена была, в чужую машину ее посадили, угнанную…

– Убили? – Надежда всплеснула руками. – Да что же это, да как же это, да за что?

– Сам не знаю, – Симаков снова отхлебнул чаю, – вот вроде жили мы неплохо, а только ей все не то. Скучно, говорит, мне в провинции, у тебя, говорит, бизнес, а мне что делать? Я, говорит, хочу сама что-то совершить, а не в твоей тени все время находиться. Ну, слово за слово, так мы и разошлись. Уехала она, сначала в Москву, потом сюда. Как уехала – так больше к нам в Заволжск и не показывалась. Я даже и не знал, что она наладилась к Славке Самарину в кинокомпанию эту, будь она неладна совсем!

– А кто это – Самарин? – подбросила Надежда наводящий вопрос.

– Самарин… – вдовец долил в стакан еще коньяку, – Самарин… подлец он и больше ничего! Подлец и гадина!

И стукнул кулаком по столу так, что Надежда испугалась, что он опьянеет раньше, чем она узнает что-то полезное. Она придвинула ему тарелку горячих гренок.

– Извините меня, – опомнился Симаков, – все это так на меня повлияло… Снова все думаю и думаю про ту историю. Говорил же ведь я Алине, чтобы не вздумала обращаться к Славке! Еще удивительно, что он ее на работу взял, когда узнал, что она моя жена. Учитывая, как мы с ним расстались…

– А вы друзьями были? – снова задала Надежда наводящий вопрос.

– Ну да, в одном классе учились, потом в одной компании тусовались…

Симаков замолчал, глядя куда-то вдаль. Надежда украдкой взглянула на часы. Время неумолимо бежало к часу дня. Скоро явится настоящая уборщица, и придется ей уходить. Ей захотелось стукнуть Симакова по затылку, чтобы не мямлил, а начинал наконец рассказывать, в чем там было дело. Тут он встрепенулся и повернулся к Надежде.

– Садись, – сказал он, доливая в свой стакан еще коньяку, – слушай.

Надежда посмотрела ему в лицо и увидела, что глаза у него совершенно стеклянные – видно, что здорово пьян. Симаков выпил еще и начал говорить – монотонно, глядя в одну точку. Надежда вся превратилась в слух.

– Значит, было это лет двадцать пять назад. Мы как раз школу окончили, кто-то учиться поступил, кто-то – работать. Но летом все дома были. Развлекались, конечно, как могли. Места у нас красивые, погода стояла – как по заказу. Компания вроде дружная была, человек десять. Мы со Славкой, Сашка Ратников, еще парни, девчонки. И была там одна – Лена Волкогон. Красивая очень, многие на нее поглядывали, но она никого не отличала. То есть играла с нами – то с одним кокетничает, то с другим. Так, в общем, ничего серьезного. Мне подружка ее, Галка, как-то проговорилась, что она нас, ровесников, за серьезных людей не считает. Вот уедет в большой город – там себе равного найдет. В таком вот духе. Ну, я-то сразу понял, что мне это не нужно, девчонок вокруг много, на Ленке свет клином не сошелся. А Славка здорово на нее запал. И вот поехали мы как-то на лодках большой компанией, с палатками. День рождения у Сашки Ратникова как раз был. Ну, выпили, конечно, прилично, купались. А Славка все возле Лены крутится, мне еще накануне сказал – я, говорит, ее непременно в этот раз трахну. Не позволю со мной динамо крутить. Ну, помню, я еще подначил его – ничего у тебя с Ленкой не выйдет, не даст она тебе, у нее настрой другой. Короче, выпили мы крепко, я в палатке заснул, а утром просыпаемся – нет Ленки.