Наталья Александрова - Лямур, тужур и абажур

– Так, тихо! – прикрикнула я на него и развернулась. – Где Маша?

– Да ты вообще кто такая? – проговорил Звонарев, разглядывая меня с высоты своего роста.

– А это Машкина сердечная подруга! – узнал меня сообразительный Каплер. – Помните, которая в кафетерии на нас наехала…

Тут я вспомнила, что все еще держу в руках навигатор.

Курсор мигал, как ненормальный, сообщая мне, что маяк находится в радиусе не больше метра, то есть буквально рядом со мной.

– Где маяк?! – рявкнула я, оглядывая всех троих. – Где Машин маяк? Я знаю, что он у вас!

– Какой еще маяк? – неприязненно протянул Силиконов. – Да что ты к нам вообще пристала?

– Подожди, Силикон! – Каплер наклонился над экраном навигатора и присвистнул. – Мишка, Звон, ну-ка дай ту пуговицу…

Звонарев полез в карман своего пальто и вытащил оттуда большую черную пуговицу. Курсор замигал еще чаще и вдобавок включился звуковой сигнал.

– Вот он, маяк! – раздался рядом со мной голос дяди Васи. – Работает техника!

– Техника-то работает, – проговорила я растерянно. – И маяк мы нашли. Но вот где Маша?

Парни переглядывались.

– Откуда у вас эта пуговица?! – надвинулась я на них.

Они все еще мялись. Вдруг раздалось шумное дыхание, глухое рычание, и возле меня материализовался Бонни. Он тяжело дышал, пасть была приоткрыта, из нее капала слюна. Ну, и клыки, конечно, выглядели очень впечатляюще.

– Мама! – испуганно воскликнул Звонарев и попятился. – Ну и зверюга!

– Обыкновенный бордоский дог! – проговорил Каплер, который взял за правило никогда ничему не удивляться. Хотя и в его голосе прозвучала некоторая робость.

– Подожди, Бонни! – прикрикнула я на собаку. – Без моей команды не смей на них набрасываться! Вот когда я прикажу – тогда делай с ними что угодно! Этого, маленького, – пополам перекуси, эту орясину можешь без руки оставить, а вот тому можешь откусить самое дорогое… – я кровожадно поглядела на бритого Силиконова, – эх, жаль ты нынче в целых джинсах, ну ничего, Бонни и так управится!

Силиконов охнул и схватился за то самое место, а Бонни посмотрел на меня удивленно: у него и в мыслях не было набрасываться на трех безобидных студентов, он просто хотел морально поддержать нас с дядей Васей. Однако на парней мои слова произвели грандиозное впечатление.

– Мама! Он же без намордника! – проблеял Звонарев.

– Заберите его! – подал голос Силиконов. – Я собак не выношу, особенно таких больших!

Я переглянулась с Бонни и шагнула вперед:

– Повторяю вопрос – где Маша? Если ответите честно, он вас не тронет, но не вздумайте юлить! Бонни – очень честная собака и совершенно не выносит вранья!

– Да мы-то при чем? – заныл Звонарев. – Ну да, подобрал я эту пуговицу… она оторвалась, когда Машку в машину сажали…

– В машину? Сажали? – Я переглянулась с дядей Васей. – Ну-ка, рассказывайте все по порядку!

– А кто вы такие? – попытался качать права Силиконов. – Почему это мы вам должны все рассказывать?

– Слушай, ты! – Я пихнула Силиконова в плечо. – Гений доморощенный! Интеллектуал хренов! Что ты там написал-то? Влияние иранской миниатюры на размножение кроликов в средней полосе России? Сейчас Бонни тебе такую иранскую миниатюру покажет – вообще никогда размножаться не сможешь!

– Ребята… – Силиконов спрятался за дылду Звонарева, – а что она себе позволяет?

– Мы из милиции! – вклинился дядя Вася и продемонстрировал свое просроченное удостоверение, за которым вчера специально ездил к бабушке Вадика Воронко с коробкой конфет. Грильяжа не достал, бабка поломалась немного для вида и взяла трюфелями.

Я не понадеялась на действие этого сомнительного документа и слегка шлепнула Бонни. Он совершенно правильно меня понял и грозно зарычал, снова оскалив свои замечательные клыки.

Не знаю, что подействовало на них сильнее – милицейское удостоверение Василия Макаровича или грозный оскал Бонни, думаю, что на этот счет у каждого было свое мнение. Только эти три богатыря, то и дело перебивая друг друга и сбиваясь, поведали нам с дядей Васей, как они шли следом за Машей Галкиной, как возле нее остановилась подозрительная машина и как ее затащили в ту машину…

– А почему вы эту машину посчитали подозрительной?

– У нее номера были грязью заляпаны, потом, сама машина серая, а окна черные, тонированные… и вообще…

Насчет заляпанных грязью номеров я бы поспорила: девять месяцев в году в нашем городе такая грязь и слякоть, что номера остаются чистыми только на пути от автомойки до ближайшей лужи. Но вот другой аргумент, насчет тонированных стекол, показался мне более убедительным: такие стекла ассоциируются у рядового человека с криминалом, и насколько я знаю, тонировать стекла сейчас просто запрещено… Кроме того, прозвучало еще интересное словечко «вообще», значит, речь идет об интуиции, а в интуицию мы с Бонни верим.

– Что же вы не помешали ее похитить?! – воскликнула я. – Смотрели, как девушку заталкивают в машину, и ничего не сделали, чтобы ей помочь?!

– Мы хотели помочь… – проговорил, понурившись, Звонарев. – Рванулись к ней на помощь, но пока добежали до места – машина уже уехала… И осталась только одна эта пуговица… – И он смущенно уставился в тротуар.

– А почему вы вообще за ней следили? – задала я следующий вопрос, пусть и не очень логичный. – Ведь я вам велела держаться от нее подальше! Велела?

– Ну да… – вздохнул Звонарев. Он хотел добавить еще что-то, но перехватил взгляд Силиконова и замолчал.

– Ты что-то недоговариваешь! – Я подступила к нему ближе и уставилась на него тем самым специальным взглядом, который долго вырабатывала перед зеркалом.

Но тут произошло неожиданное событие, изменившее ход нашей беседы. Из-за парней показалась кошка – самая обычная полосатая киса, которая вылезла из подвального окошка, чтобы прогуляться и подышать свежим весенним воздухом. Не помню, говорила я или нет, но Бонни очень интересуется кошками. Как только видит кошачью особь, становится неуправляемым и несется вслед хвостатому джентльмену или даме со всей прытью, на какую способен. Что он собирается делать с добычей, когда догонит, неясно, потому что до сих пор Бонни это ни разу не удалось.

Вот и сейчас сбоку от меня мелькнуло огромное светло-песочное тело, и Бонни с размаху боднул своей лобастой головой Илью Каплера, стремясь проскочить мимо.

Кошка ракетой ввинтилась в подвальное окно и решила, надо полагать, сегодня воздержаться от прогулки, Каплер, в свою очередь, отлетел метра на два в сторону и каким-то чудом удержался на ногах. Зато из-под его бесформенной накидки выпала на тротуар большая женская сумка.

Бонни стоял, как ни в чем не бывало, и посматривал на меня вопросительно – мол, как я, здорово поиграл?

Каплер ловил воздух ртом и испуганно хлопал глазами, пытаясь прийти в себя после геройской атаки Бонни.

А на тротуаре у моих ног валялась сумка.

– Так-так-так! – проговорила я, поднимая эту сумку и разглядывая ее. – Может быть, кто-нибудь мне объяснит, как эта сумка попала к вам? Маша ее несколько дней ищет, мы с Василием Макаровичем перевернули весь город, а вы помалкиваете? Некрасиво, молодые люди! Знаете, как это называется?

Тут они загалдели все разом:

– Мы не хотели! Мы только пошутили! Мы собирались отдать ее Машке, как только заикнется, а она все молчала! Мы вовсе не воры, мы там ничего не трогали! Все деньги на месте!

– Деньги? – переспросила я. – Какие деньги?

И только тут до меня дошло, что эта сумка никак не может быть Машиной. Слишком она для нее шикарная. Сумка дорогой и знаменитой фирмы, причем не подделка и не китайская «реплика», как сейчас выражаются, – я видела аккуратные швы и тщательно вышитые фирменные значки…

Тогда, чтобы окончательно проверить свои подозрения, я открыла сумку… и тут же быстро закрыла ее: сумка до самого верха была набита деньгами.

– Мамочки! – воскликнула я испуганно.

– Что там такое? – потянулся ко мне дядя Вася. – Кулон на месте?

– Какой кулон! – отмахнулась я. – Тут совсем другие дела! – И я тихонько приоткрыла сумку, чтобы дядя Вася увидел ее содержимое, а проходящие мимо люди ничего не заметили.

– Ой, – проговорил он тихо, – тезка, мы опять влипли! Как чувствовал – не хотел я браться за это дело! Сколько через него неприятностей, а денег, кроме аванса, я чувствую, мы не заработаем…

– Ну, насчет денег… – Я выразительно взглянула на сумку.

– Ой, да ты что! – Дядя Вася переменился в лице. – Разве к этим деньгам можно прикасаться?

– Ну, мы, пожалуй, пойдем, вы тут дальше сами… – проговорил Каплер, и вся троица приняла низкий старт.

– Эй, постойте! – спохватился дядя Вася. – Сперва покажите точно то место, где Машу в машину затолкали!

– Это можно. – Каплер кивнул и пошел вдоль улицы. – Вот тут… нет, немножко подальше… прямо напротив лотка! – Он показал на лоток, где были разложены газеты и книги в глянцевых переплетах.