Елена Логунова - Афродита размера XXL

Он возвысил голос и прокричал в сторону двери:

– Я вот думаю, может штурмовиков спецназа вызвать? Похоже, старая террористка взяла ребенка в заложники!

– Сколько пива ты успел выпить, клоун? – укорила Серегу Ирка.

Она поднялась на крыльцо, потеснила под дверью притихшую Юлю и покричала в замочную скважину:

– Вера Яковлевна, откройте! Это мы: Ирочка, Леночка и няня с ребенком!

– Сама няня! – Лазарчук обиделся и вернул мне Васеньку.

Анкина пожилая кухарка, бывшая звезда общепита Вера Яковлевна, действительно долго шебуршала, но все-таки открыла дверь и впустила нас в дом. При этом каждого входящего она оглядывала не менее внимательно и критично, чем охранник на входе в элитный ночной клуб. Думаю, примерно так стряпуха у себя на кухне осматривает пучки салата, в коих наряду с прекрасными витаминами и минералами могут содержаться противные червяки и слизни. Помятый после диванной лежки и поддатый после приема пива Лазарчук рисковал строгий фейс-контроль не пройти, но Ирка за него поручилась:

– Это с нами.

И капитан неохотно, под классическое бабкино ворчание «Ходют тут всякие, а потом в приличном доме вещи пропадают!» был пропущен в приличный дом.

– Анюта уже вернулась? – спросила я, протискиваясь мимо похвально бдительной старушки.

– Нет еще, ждем, – коротко ответила Вера Яковлевна.

Она заперла за нами дверь, демонстративно спрятала ключи в карман фартука и ушла в глубь дома, как гусенка гоня впереди себя Танюшку:

– Ходь, ходь!

Няня снова попыталась забрать у меня ребенка, и я опять не позволила ей это сделать.

– Ну и зачем мы здесь? – нетерпеливо посмотрев на часы, спросила Ирка, едва мы все разместились на предметах мягкой мебели в гостиной.

– Присоединяюсь к вопросу! – сказал Лазарчук.

Он пристально посмотрел на меня и поднял брови.

– Господа и дамы, я пригласила вас, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие! – сообщила я. – Кажется, я разобралась в истории с убийством Марии Петропавловской!

Ирка покосилась на играющего желваками Лазарчука и тактично удержалась от вопроса, почему я назвала это известие неприятным. Дилетантский сыск уже не первый раз торжествовал над профессиональным, и капитана это по-прежнему не радовало.

– Извини, Серега, так уж вышло, что я опять тебя опередила!

Я покаянно вздохнула и приготовилась выслушать гневную речь на тему взаимного притяжения и трагической несовместимости моего носа и чужих дел, но тут очень кстати появились Анка с Сашкой. Я услышала скрежет ключа в замке, скрип и стук двери, а потом знакомые голоса. Сашка ругательски ругал бесплатную медицину, а Анюта – самого Сашку.

– Мы здесь! Давайте скорее сюда! – крикнула Ирка, еще не расставшаяся с надеждой успеть взять свежий заячий след.

– Привет! Ну как вы съездили? Что Светлана Леонидовна говорит, как Васенька? – Анка влетела в гостиную, бухнулась на диван и устало обмахнулась перчаткой.

– Малыш здоров, – коротко отрапортовала я. – Но зато няня повредила ногу.

В прихожей послышался шорох, завершившийся шумом падения.

– Господи! Не дом, а лазарет! – Анка сдернула вторую перчатку, в сердцах зашвырнула обе в угол и снова выскочила в прихожую.

– Ее сын тоже повредил ногу, – пояснила Ирка специально для Лазарчука, который по-прежнему держал брови высокими арками.

Анюта вернулась, волоча на плече кособоко подскакивающего Сашку. Его правая стопа покоилась в аккуратной белой «лодочке», гораздо менее монументальной, нежели классический гипсовый «валенок», обязательный при переломе. При этом выражение лица охромевшего парня было куда менее приятное, чем у злодейского пирата Билли Бонса, вовсе одноногого.

– Что там у тебя, Сашенька, трещина или ушиб? – светски поинтересовалась Ирка, наметанным глазом оценив толщину и конфигурацию гипса.

Сашка не успел ответить. Назревающему консилиуму помешал бестактный Лазарчук. Он выпрыгнул из кресла, как чертик из коробочки, одернул на себе свитер и громко поинтересовался:

– Гражданин Торопов Александр Дмитриевич?

Возражений не последовало, капитан шагнул к Сашке и казенным голосом распорядился:

– Попрошу пройти со мной.

Последовавшая затем немая сцена была достойна гоголевского «Ревизора». Первой очнулась Ирка. Она обернулась ко мне и съехидничала:

– Говоришь, ты опередила милицию?

– Ленка! – ожившая Анюта метнула в меня пару молний. – Ты же обещала защитить моего сына от милиции, а сама что творишь?!

– Это не я! Это он! – открестилась я.

– Не виноватая я, он сам пришел! – продолжала язвить Ирка.

– Ходють тут всякие! – под грохот сковородок проорала невидимая повариха, нездорово ликуя от того, что сбылись ее худшие подозрения относительно Лазарчука.

– Гражданочки, гражданочки, сохраняйте спокойствие! – заволновался Серега.

– Что происходит? Ничего не понимаю, – пробормотал Сашка.

– В-в-я-а-а! – с нарастанием звука взревел разбуженный Васенька.

– Всем молчать! – гаркнула я и ловко закупорила младенческий ротик соской-пустышкой. Сразу же стало намного тише. – Дайте мне десять минут, и я все объясню. Аня, ты помнишь, как мы столкнулись с Машей?

– Конечно, я помню, как мы столкнулись с Машей, – глядя на меня волком, подтвердила Анка. – Дело было поздно вечером, и она бежала через дорогу за водкой.

– Важное уточнение: это было вечером в субботу! – сказала я. – В выходной день вызвать на дом нашу профессоршу Маша не могла, и водка ей понадобилась для Васеньки.

– Однако! – крякнул Лазарчук и посмотрел на малыша, весело дрыгающего ногами на диване, в углу, отведенном под детский манеж.

– Да не поить она его хотела! Обтереть ребенка и сбить температуру! – объяснила я немного раздраженно: неблагодарная публика меня все время перебивала, лишая повествование приятной плавности. – Но водка – это не так важно...

– Пиво важнее! – кивнул Лазарчук, простодушно выдав свою маленькую мужскую слабость.

– Важно, почему Васенька заболел! – сдержав рычание, закончила я.

– Ну почему все дети болеют? – философски вопросила Анка и грустно посмотрела на загипсованную ногу своего большого ребенка.

Мысленно я ответила отказом на предложение своего внутреннего голоса кого-нибудь убить, а вслух сказала:

– О других мы позже поговорим, а маленький Васенька заболел потому, что полежал на сырой подстилке. Вопрос: почему она была мокрой?

– Потому что шел дождь? – предположила Ирка.

– Потому что он описался? – высказался Лазарчук и на всякий случай отодвинулся подальше от младенца.

– Не надо гадать! Это был риторический вопрос, я и без вас знаю правильный ответ! Подстилка в коляске была мокрой, потому что тот, кто гулял с ребенком, специально ее намочил – именно для того, чтобы младенец заболел! – заявила я. – Разумеется, этим человеком была не любящая мама малыша, а тот человек, которому маленький Васенька очень мешал.

Я посмотрела на Сашку:

– Когда твой день рождения? В декабре?

– И что? – угрюмо буркнул парень.

– А то, что в восемнадцать лет ты, Саша, должен был стать полноправным партнером своего отца, совладельцем фирмы! – напомнила я. – До последнего времени предполагалось, что так и будет, но вдруг откуда ни возьмись у Дмитрия Торопова появился еще один наследник. Маленький Васенька, который, как сын своего отца, будет иметь право на равную с ним и с тобой долю в бизнесе!

– Ой, и правда! – ахнула Анка. – Саш, прости, я об этом не подумала! Ну ничего, когда мы с папой будем оформлять усыновление Васеньки, мы как-нибудь это все урегулируем...

– Мама, не надо, – устало сказал Сашка.

А Ирка посмотрела на меня долгим взглядом, который без слов говорил, что все-таки нужно рассказать Анке, кто настоящий отец Машиного сына.

– Аня, это не выдумка, это правда: Васенька – сын твоего мужа, Димы! – вздохнув, сказала я.

И зачастила, не давая ошеломленной приятельнице опомниться:

– Это у него, а не у Сашки был роман с Марией Петропавловской! А Сашка, когда узнал о сводном братце, постарался сблизиться с Машей и попытался, как ты говоришь, «урегулировать» вопрос по-своему. Желая избавиться от Васеньки, Сашка сначала «наградил» его простудой, но малыш оказался не слаб здоровьем и с помощью профессорши Светланы Леонидовны быстро справился с бронхитом.

– Что ты несешь? – всплеснула руками раздерганная Анка.

– Потерпи, сейчас все поймешь, – попросила я. – Я постараюсь не отклоняться от сюжета. Итак, когда Маша погибла и Васенька пропал, Сашка только обрадовался. Но Дмитрий, едва придя в себя, стал спрашивать о Машином ребенке и, вероятно, просил старшего сына разыскать малыша. Пришлось Сашке делать вид, что он принимает участие в судьбе Васеньки. На самом деле судьба сводного братика его нисколько не волновала, последние дни он в свое удовольствие болтался по друзьям-приятелям, гулял с подружкой, ходил в кино – радовался жизни вплоть до сегодняшнего вечера.