Дарья Донцова - Добрый доктор Айбандит

– Ну и где страшилище с монтировкой? – спросил Макс.

Я разлепила веки и поняла: в комнате нет никого, кроме нас. Только в воздухе висит смесь омерзительных запахов – протухшей рыбы, гнилого чеснока и испорченной колбасы.

– Испарился злой дядя, – весело констатировал Макс и снова нажал на кнопку, – можно опять на боковую.

Я положила голову на подушку и замоталась в одеяло. Макс придвинулся ко мне, обнял и шепнул на ухо:

– Не расстраивайся, какие твои годы, еще научишься мастерски разыгрывать людей.

– Я видела мужика совершенно отчетливо, – пробормотала я. – И в спальне до сих пор нечем дышать.

– Спи, мой крейсер «Варяг», – сонно ответил муж. – Сегодня не получилось, завтра попробуешь другой вариант. Слушай, начни с малого – купи пукательную подушку и подсунь мне. Дешево и весело.

Неожиданно смрад исчез, я почувствовала странный, совсем не противный, даже приятный травяной аромат.

– Ты сменил шампунь? – спросила я.

– Ммм… – промычал муж.

– Или дезодорант? Гель для душа? Лосьон после бритья? – не успокаивалась я. – Вроде когда-то ты таким пользовался, пахнет знакомо.

– Нет, – еле слышно ответил муж, – ты же сама мне одеколон покупаешь на свой вкус. Все, сплю…

Макс мерно засопел, собаки тихонечко захрапели. Я закрыла глаза, снова вдохнула букет из смеси запахов, попыталась понять, что он мне напоминает, и неожиданно заснула. А утром даже не вспомнила о ночном испуге.

Чистильщик обуви оказался точным человеком – не опоздал ни на минуту, вошел в кафе ровно в условленный час. И вместо «здравствуйте» сказал:

– Поскольку в обжорке нет никого, кроме вас, логично предположить, что я вижу перед собой госпожу Романову.

– Делая вывод, следует учитывать все возможности, – в тон ему сказала я. – Например, женщина, с которой у вас назначена встреча, могла опоздать, а в кафе вы увидели даму, решившую с утра побаловаться кофейком. Но вы угадали, я действительно Евлампия Романова.

Владимир сел за стол.

– Ну и зачем я вам понадобился?

– Слышали о кончине Розы Алахвердовой? – задала я встречный вопрос.

Цыган кивнул.

– Вы повздорили с ней в кафе. О чем шла беседа?

Он скрестил руки на груди.

– И что, я должен отвечать? Чего ради?

– Потому что я заплачу за информацию, – пообещала я.

– Вы вообще кто? – вдруг насторожился Цыган. – Какое вам дело до Розы? Откуда узнали про скандал?

Я не стала выдавать официантку.

– Слухами земля полнится. Алахвердовой же я интересуюсь по службе.

– Не похожа ты на полицейскую, – неожиданно отбросил церемонное «вы» Владимир.

– Правда? – усмехнулась я. – У сотрудников правоохранительных органов на лбу выгравирован номер?

– Взгляд у них иной, – пояснил Владимир. – Такой хватающий, цепкий. На лице улыбка, а глаза всех как бы прощупывают. И денег они не предлагают, их только личным информаторам платят. А ты кто?

Я вынула из сумочки удостоверение, выданное мужем.

– Работаю в частной структуре.

– Агентство «Максим», – прочитал Цыган. – Круто! Повезло тебе. Меня его владелец поставил на лист ожидания, сказал: как только новый сотрудник понадобится, звякнет. Но пока тишина. К Максу многие хотят попасть, но он далеко не всех берет. И испытательный срок у него не три месяца, а год. Да чего я тебе это говорю, сама знаешь.

На секунду я оторопела. И от неожиданности сама забыла о церемониях:

– Ты пытался попасть на работу в наше агентство? Но там не нужен чистильщик обуви.

Уголки рта моего собеседника чуть поднялись вверх, Цыган достал из кармана удостоверение и раскрыл его.

– Владимир Павлович Цыганков, частный детектив, – протянула я, взглянув на «корочку». – Полировка обуви – прикрытие?

– И очень хорошее, – засмеялся он. – Ты даже не представляешь, сколько всего слышит парень, который орудует щетками и бархоткой. Я, знаешь ли, как невидимка, при мне не стесняются по телефону болтать. Мой отец был сапожником и хотел, чтобы я продолжил династию, с пяти лет сажал меня в мастерской. Умею все: набойки прибить, каблуки починить, профилактику наклеить. Вот наука и пригодилась.

– Меня больше интересует Алахвердова, – прервала я его. – Но ты, наверное, даже за деньги не поделишься информацией. Хоть намекни, зачем она тебя нанять хотела?

Владимир поманил официантку, заказал кофе, сырники и неожиданно произнес:

– Сама сказала: нужно учитывать все возможности поведения другого человека. Да, в нашем мире не принято сообщать о своих наработках, но тебе я открою все. И денег не возьму.

– Спасибо, – ошарашенно сказала я.

– Ну, «спасибо» в карман не положишь, – буркнул собеседник, – у меня к тебе просьба будет. Передавая Максу наш разговор, обязательно подчеркни: Цыганков оказал содействие. И попроси, чтобы он со мной завтра поговорил. О’кей? Я звонил ему раз десять по всем телефонам, но безуспешно. Сам не отвечает, а его помощница твердит: «С вами свяжутся». Устроишь мне свидание со своим шефом в обмен на исчерпывающий рассказ про Алахвердову?

– Да, – твердо ответила я.

– Ну, тогда записывай, – приказал Владимир. – Диктофон-то из кармана достань…

Я улыбнулась и положила на стол около чашки капучино устройство, смахивающее на тюбик губной помады.

– Роза – моя сестра, – начал Цыганков. – У нас общая мать, которая умерла, когда я пошел в десятый класс.

Я превратилась в слух.

…Владимир был старше Розы, у него не сложились отношения с отчимом, поэтому, похоронив жену, Тимур Алахвердов категорично заявил пасынку:

– Ты уже вырос. Живи самостоятельно.

Несмотря на постоянную войну с мальчиком, Тимур был порядочным человеком. Он не выгнал паренька на улицу, а поселил Володю в квартире своей матери Фариды. И Цыган неожиданно обрел самую настоящую бабушку – с пирожками, вареньем, горячим завтраком, ворчанием по поводу его позднего возвращения домой и подтыканием одеяла по ночам. Фарида полюбила подростка, а тот платил ей заботой, и не один год старушка и Владимир жили душа в душу. Между отчимом и пасынком с течением времени установился вежливый нейтралитет, а Розу, частенько забегавшую к брату, парень просто обожал. Фарида же относилась к родной внучке весьма прохладно, всегда норовила спрятаться в своей комнате, если та заглядывала на огонек. Один раз Володя укорил старуху:

– Некрасиво получается. Я Алахвердовым никто, общей крови у нас нет, но ты обо мне заботишься, а Розу, продолжательницу рода, видеть не хочешь. Ей, между прочим, обидно. В прошлый раз, когда ты внучке даже чаю не предложила и в спальню убежала, девочка заплакала.

– Змея тоже умеет слезу пускать, – неожиданно ответила Фарида. – Плохой она человек, хитрая, злая, жадная. Может, и разнюнилась тогда, да небось ей новые туфли жали. Тимуром дочь, как хочет, вертит, а со мной не получается, вижу я, что за фрукт наша Розочка. Помяни мое слово: скоро мы все от нее зарыдаем. Ты явно в своего отца пошел. Я его не знала, да, похоже, он порядочный человек был. А вот Наталья, невестка моя и твоя мать, той еще вертихвосткой оказалась. Едва успела вдовой стать, сразу на Тимура бросилась, разбила его первую семью. Хорошо, там детей не было. Не принято о покойных плохо говорить, да куда деться, если это правда. Очень уж Наташка мечтала сына моего заполучить. А Роза – копия маменьки. Если ей чего захочется, она это любой ценой добудет. Танком наедет, но получит. Держись от девчонки подальше, иначе будешь ей прислуживать.

После смерти Фариды квартира досталась Владимиру, Розе бабушка ничего не завещала. Чтобы сестра не расстраивалась, брат после похорон отдал ей шкатулку с украшениями старушки и сказал:

– Держи. Фарида просила тебе передать.

Роза, тогда уже взрослая девушка, подняла крышку и протянула:

– Спасибо… Но забери назад. Я прекрасно знаю, что бабка меня ненавидела. Мне чужого не надо, тебе завещано, ты и пользуйся.

Вскоре после кончины матери на тот свет ушел и Тимур. Володя понял, что теперь он обязан заботиться о Розе. И как же часто потом Цыган вспоминал слова Фариды! Бабушка оказалась весьма проницательной – Роза жила, не думая ни о ком, кроме себя.

Ни с учебой, ни с работой у юной Алахвердовой не ладилось, она просто не могла сосредоточиться на чем-то одном. Решила, например, стать парикмахером, и Володя оплатил курсы, но сестра через три месяца перестала их посещать, потому что вдруг захотела заниматься шитьем. Роза работала продавцом, декоратором, риелтором, стилистом, ассистентом режиссера на телевидении, секретарем, сидела на ресепшен в СПА-салоне… И нигде дольше года не задерживалась. В промежутках между поисками новой работы Алахвердова просила денег у брата. Разумеется, говорила, что вернет, но ни разу не отдала ни копейки. Да и Цыган никогда не просил вернуть долг, считая, что обязан помогать младшей сестре.

Не лучше обстояло дело у Розы и с личной жизнью. Она нравилась мужчинам, с ней хотели поддерживать отношения, предлагали руку и сердце. Но те, кто приносил девушке конфеты-букеты, были ей не нужны. У Розочки оказался менталитет Артемиды – она не поднимала свалившуюся к ногам дичь. Нет, красавице требовался тот, кто вовсе не желал иметь с ней дела. Поняв, что мужчина не обращает на нее ни малейшего внимания, он счастливо женат или имеет постоянную подругу, Розочка незамедлительно открывала на него сезон охоты и всеми правдами и неправдами добивалась своего. Но вот казус: едва мужчина бросал семью, детей и падал в объятия Алахвердовой, та незамедлительно теряла к нему интерес. Кроме того, девица, легко относившаяся к деньгам брата, была крайне скупа, всегда норовила пообедать за чужой счет, выпрашивала в магазинах скидки и ездила «зайцем» в общественном транспорте. Она постоянно «забывала» заплатить за коммунальные услуги, а потом бежала с квитанциями к Володе и стонала: