Евгений Зубарев - Милицейская академия I–II

А вот мальчика не видел никто.

У начальства не выдержали нервы — товарищ Карпухин, выбравшись из «мерседеса», наяривал круги вокруг, изредка пиная импортное чудо техники. Потные десантники внутри в ответ вяло матерились. Алкоголики, заприметив этакое оживление, направили делегата к нашему начальнику — спросить, не пиво ли везут и кто будет последний. До сих пор не понимаю, почему он их не пристрелил.

Мальчик нашелся сам — он подошел к микроавтобусу и, слегка коверкая родную речь, полюбопытствовал, как «плойти на улицу Смилнова». Карпухин, цепко ухватив пионера за оба уха, торжественно заволок добычу в автобус.

Пионера кололи полчаса. Оказывается, злодеи побоялись хапать денежки самостоятельно и нашли себе достойную замену. Мальчик поведал, куда и когда он должен отнести кровные Василия Никодимыча. Речь шла о кафе «Малина» на соседней улице.

Штурм «Малины» доставил удовольствие всем участникам. Десатники, засидевшиеся в «мерседесе», непринужденно нарубили в капусту всю имеющуюся в наличии мебель, а оперативники как следует обстучали завсегдатаев. Было весело, как на празднике у Билла.

Однако, после некоторых расспросов, выяснилось, что собственно зловещий центр банды располагается на втором этаже соседнего жилого дома. Следовало действовать деликатно, но решительно — так, чтобы не пострадали мирные жители, но и чтоб бандитам неповадно было далее злодействовать.

На поздний звонок в дверь никто не ответил — затаились, гады. После удачного пинка одного из десантников дверь превратилась в широкий проем, куда смело рванули остальные бойцы. Бандитов застали врасплох — в три часа ночи многие были даже не одеты и только злобно бормотали свои бандитские проклятья, выстраиваясь нагишом в коридоре. Женщин, понятное дело, легкого поведения, строили в коридоре напротив.

Когда с формальностями было все покончено и мафиози, сонно толкаясь, полезли в «воронки», один, самый наглый бандит, отозвал Карпухина в сторонку и деликатно понизив голос, спросил: «А вам, товарищ, часом бандитская «малина» не нужна? Аккурат под нами, на втором этаже, имеется — бандюги натуральные, говоря по–нынешнему — рэкетиры недорезанные. А тут у нас коммуналка, работяги мы, с Металлического завода резиновых изделий. Мы, конечно, поедем, куда положено, но может, с оказией и бандюков прихватите — а то житья от них нет совершенно».

К чести товарища Карпухина, в обморок падать он не стал. Лично съездив по физиономии ближайшему десантнику, он велел вернуть работяг обратно на нары, пардон, на кровати. А затем вся команда передислоцировалась на этаж ниже.

Бандиты спали мертвецким сном и даже сапоги, матюги и зычные команды, полчаса доносившиеся сверху, не насторожили злодеев. Наши победили, и мерзкие коварные типы оказались–таки за решеткой. А к работягам наутро была послана официальная делегация — ведро водки и парочка крепких на это дело оперативников — извиняться. Но, кстати, может и зря — водку работяги, конечно, выпили, а вот извинения принимать категорически отказались. «Кто ж на Руси с бодуна не напортачит, — успокаивали работяги. — Мы, бывало, тоже, заместо какой–нибудь шестерни арматурину вставим — так ведь работает хреновина, работает!»

МАСТЕР ПО ВЫЗОВУ

Конечно, Аркадий Петрович откровенно сбрендил. Собственно, мы–то в этом никогда не сомневались, но сегодня он вызвал меня на ковер, оторвав от срочной работы, для немедленного перевода с непонятного ему языка двух страничек факса. Целую неделю он ждал сообщения от торговых партнеров из Шанхая и вот, наконец, дождался.

Как рассказала Тамара, бессменная секретарша Аркадия Петровича, все эти дни он просто не покидал кабинет, изнывая от нетерпения, но сегодня додумался нажать на какую–то там кнопку на загадочном аппарате и включил его, а спустя минуту получил и факс.

И вот, я сижу у себя и разглядываю две страницы странных закорючек. В китайском, честно признаюсь, я не силен, но и то, что я вижу, китайским назвать весьма затруднительно. Хотя иероглифы, понятное дело, там присутствуют — где вы видели китайский текст без иероглифов?

Однако я также никогда не видел китайского текста с откровенно арабскими закорючками, вкраплениями английского алфавита и кириллицы. Можно было, конечно, как и раньше в таких ситуациях, придумать свой собственный текст, но, к сожалению, на этот раз я понятия не имел, что хорошего хотели сообщить нам наши китайские друзья.

Впрочем, у меня тоже был факс и верный друг Макс, которому я тут же отправил эти две странички, сопроводив их душераздирающей подписью о немедленной помощи.

Макс позвонил сам и, всхлипывая от смеха, непринужденно разъяснил мне содержание загадочного текста — это был тест, который отрабатывают все факсимильные аппараты при нажатии соответствующей кнопки. Факсы любят демонстрировать, на что они способны, и если их как следует попросить, выписывают на бумажке алфавиты всех языков, которые они знают, в том числе и китайский, естественно. Подключать факс к телефону при этом не обязательно, добавил язвительный Макс.

Шеф явно просил как следует, нажимая в нетерпении на разные кнопки, и даже после того, как я передал ему комментарий Макса, он, отведя меня в сторонку, попросил не ломаться и все–таки перевести текст, что я и сделал, написав русский алфавит двенадцать раз — по числу языков. Слышали бы вы, как он тогда орал.

Все это вместе означало лишь одно — шеф сбрендил и что–то надо было делать.

Что именно — вот это мы и решали, собравшись в тесной каморке технического директора фирмы.

Решение предложил Пронин, поведав о знакомом психиатре, проживающем, кстати, рядышком. Скинувшись по принципу, кто сколько не пожалеет, мы собрали достаточно, чтобы вылечить Жириновского от мании величия, а требовалось явно меньшее — вправить мозги генеральному директору малюсенькой фирмочки.

Психиатр, заслышав про наличные, явился немедленно и, толкаясь за его сутулой спиной, мы проводили спасителя до кабинета шефа. Санитары, здоровенные кабаны, почему–то в пятнистых темно–зелёных халатиках, вошли следом. Закрыв поплотнее дверь за дежурной бригадой, мы уселись у селектора в приемной, попросив Тамару врубить трансляцию на полную катушку.

— Ну–с–с, как поживаете, Аркадий Петрович? — это лекарь завел свою лечебную бодягу, гипноз там всякий подключает, путь к подсознанию, значит, нащупывает.

— А вы, собственно, кто такой? — возмущается шеф. — Вам, извиняюсь, какого хрена здесь надо?

— Да вы не волнуйтесь так, Аркадий Петрович, расслабьтесь, сосчитайте до ста. Вот, кстати, сколько будет десять розовых слоников плюс двадцать синих бегемотиков? А? Ну сколько?

— Один зеленый идиот, — хрипит в ответ Петрович. — Я сейчас охрану вызову, они вам посчитают — ребра и прочие конечности.

Что интересно, тревожную кнопку при этом не жмет, ждет, стало быть, продолжения.

— Ну–ну, Аркадий Петрович, так у нас дело не пойдет. Может, вы стишок какой–нибудь мне прочитаете? Знаете, про зайчиков, про мишек косолапых или птичек винтокрылых? Что–нибудь такое

знаете — мишка по лесу гулял, птичку в небе увидал? Зайчик рядом проскакал…

— Пасть кому–то разорвал, — злобно закончил Петрович. — Катитесь, пока я вам косолапость не исправил.

И опять–таки охрану не вызывает, и сам не кидается — удивительное дело, между прочим. Если б я ему что–нибудь такое рассказал, он бы меня, клянусь, тем же факсом бы прихлопнул, а здесь ничего, терпит.

— Ну–с, ладно. Рефлексы у вас, конечно, слегка заторможенные, но норму соблюдают. А вот стул у вас, извиняюсь, как, не беспокоит? Густой или, скажем, жидкий? Вы всегда его внимательно обследуете?

В этом месте раздается жуткий крик и разные звуки, вроде как кого–то стулом стукают по голове, причем не один раз. Мы, конечно, в кабинет врываемся и что же: Петрович, в рубашке соответствующей, уже лежит на складных носилках, санитары ему воротничок поправляют, а лекарь, падла, нос засунул в наши важные бумажки на столе, а событиями вокруг вроде даже не интересуется.

Мы, конечно, ему напоминаем о больном гражданине, но неврологический патолог упрямо читает то, что ему читать не положено. Натурально, за уши патолога оттаскиваем и провожаем до дверей, помогаем погрузить директора в машину и машем вслед платочками. И буквально тут же подруливает «запорожец», из которого вылезает гражданин в белом халатике и вежливо так интересуется, кому тут понадобился психиатр.

Мы, понятно, смотрим вопросительно на Пронина — он, зараза, все это затеял, но тот руками разводит и на второго психиатра сам кидается, с вопросами. — Ну а тот спокойно отвечает:

— Мне Андрей Витальевич звонил, знакомый ваш, тот, что раньше невропатологом в Скворцова–Степанова работал. Просил, правда, завтра, подъехать, осмотреть пациента. Но завтра я не смогу, мне проще сейчас. Так, где больной, граждане?