Наталья Александрова - Дурдом с призраками

– Еще бы! – он повернулся к Бонни. – Замолчи сию же минуту!

– Да я не про Бонни, я про то, что сказал корреспондент…

– Я же тебе говорил, что в доме Богуславских случится какая-то катастрофа!.. После третьего визита того человека-черепахи всегда что-нибудь такое происходит, поэтому я и сказал, что нужно оттуда срочно уходить…

– Да нет, дядя Вася, я вообще-то о другом! Вы слышали, что под развалинами нашли только один труп – самого хозяина? Значит, его мамаша опять вышла сухой из воды… то есть из пожара!

– А что ты думаешь? Конечно, она – женщина серьезная, такая не будет спокойно дожидаться, пока ее взорвут.

– Больше того… – проговорила я задумчиво. – Она от этого взрыва даже выиграет. Теперь ее след затеряется, и можно больше не беспокоиться о преследовании бывших подельников… Маргариту Сергеевну мы оттуда вывезли, Анна вместе со старухой сгинула, а Виталий небось заранее к своей любовнице Тамарке удрал, у нее и ночевал. Один Богуславский сгорел, но, откровенно говоря, туда ему и дорога! Убийца он, а так бы непременно выкрутился…

– Вот, кстати, – дядя Вася прикрутил звук телевизора, потому что показывали уже драку пьяных водителей в таксопарке, – связался я вчера со своими коллегами бывшими. Насчет трупа той девушки, что Богуславский-то убил и бросил в овраге возле Нахаловки…

– Вот смешное название для деревни, – фыркнула я, – что ли, одни нахалы там живут…

– Да нет, – дядя Вася усмехнулся. – Там как дело было… мне случайно стало известно, у меня знакомый в тех местах участковым служил. Еще лет пятьдесят назад люди в том месте самовольно домики на берегу озера построили и огороды разбили. Сперва даже не домики, а простые сарайчики, потом уж немного пообжились. В общем, как говорится, по нахалке землю заняли, так этот поселок и стали называть – Нахаловкой. Сперва их хотели оттуда согнать, но люди попались упорные, их гонят – а они обратно возвращаются. Ну, со временем поселок не то чтобы узаконили, а как-то все к нему привыкли – ну, есть и есть. А потом он уже и на карты попал. Уже никто и не помнит, как все получилось, в Нахаловке второе поколение жителей выросло, и теперь тот поселок не хуже всякого другого. Только вот название подгуляло…

– Вы мне вообще-то не про поселок рассказывать начали! – напомнила я дяде Васе.

– А, ну да! – спохватился он. – Значит, связался я с ментами знакомыми, так, мол, и так, говорю, должен у вас труп неопознанный лежать в овраге возле дороги. Они поехали на то место, все облазили, даже собаку служебно-розыскную подключили – нет трупа!

– Как – нет? – переспросила я удивленно. – Должен быть! Не мог Богуславский такое выдумать! Не стал бы он сам на себя наговаривать, не тот человек…

– Не стал бы, – согласился дядя Вася. – Только я ребятам этим верю. Дотошные ребята, старательные. Опять же, собака… раз они говорят, что нет трупа – значит, нет. Правда, там в одном месте здорово натоптано, и следы крови на снегу, но трупа нет…

– И что же теперь?

– Да что поделаешь… – дядя Вася вздохнул. – Одно остается – ждать, когда весь снег растает. Может быть, весной найдут…

Прошло три дня, за которые я переделала множество дел. Во-первых, вымолила прощение у Бонни. Во-вторых, вычистила квартиру, вынесла мусор, убрала старые листья из своего крошечного садика, потому что снег наконец растаял и даже показались первые цветки мать-и-мачехи. Мы с Бонни много гуляли, но душа моя была не на месте. Сердце щемило, и по ночам я не могла спать.

Я мучилась одной мыслью – что теперь будет с мальчиком Кешей, сыном убитой Даши Воропаевой, в девичестве Богуславской? Ведь про него никто не знает, значит, милиция ничего не сообщит Дашиной тетке. И будут они ждать известий напрасно. Конечно, Анна Семеновна мальчика не бросит, но ведь она немолода и небогата, а проще говоря – бедна, живет на одну пенсию. Где уж тут ребенка прокормить… Да еще подумает, не дай бог, что племянница сбежала и бросила на нее пятилетнего ребенка… Я ведь наговорила ей, что Дашу увезли за границу и так далее…

В конце концов, я решила ехать в деревню Ромашково и все честно рассказать Анне Семеновне. Пускай она в Заборище напишет, все же там отец ребенка и бабка, хоть денег пришлют…

Дядю Васю вызывать в качестве собачьей няньки я не хотела – начались бы расспросы, куда я еду, да зачем. Поэтому, применив все хитрости и запрещенные приемы, усыпив внимание моего песочного сокровища, я выскользнула из дома в субботу с утра пораньше и поехала на Балтийский вокзал.

Снова в поезде продавали всякую ерунду, и тот же развеселый мужичок пытался играть на аккордеоне. Только на этот раз пассажиры пожадничали заплатить ему за молчание, и нам пришлось прослушать чардаш Монти, и «цыганочку», и даже «Когда б имел златые горы…».

Дорогу я хорошо запомнила с первого раза – сначала узенькой тропкой через пустырь, потом по улице под названием Вокзальная, потом мимо магазина – и вот он, нарядный зеленый домик с большой верандой.

Во дворе никого не оказалось, собаку, как я помнила, Анна Семеновна не держала. Я поднялась по ступеням крыльца и постучала в дверь. Никто мне не ответил, потому что дверь была обита старым дерматином и глушила звуки.

Я подергала ручку, и вдруг дверь отворилась. Беззаботные люди живут за городом, двери не запирают!

В холодных сенях было темно, я проскочила их с ходу, и тут открылась дверь прихожей. На пороге стоял Кеша, под мышкой у него был медведь, я не поняла, который, а в руках – ключ.

– Привет, – сказал мальчик, – а я тебя в окошко увидел. Заходи…

– У вас кто-то есть? – спросила я, услышал из комнаты голоса и мужской смех. – Твой папа приехал?

– Нет, это дядя Саша, он маму привез…

– Маму? – я оторопела. – Твою маму?

Тут дверь в комнату распахнулась, и я увидела Анну Семеновну. А за ней сидящую на диване молодую женщину, по виду почти девчонку, уж очень она была худа и бледна. На голове у нее белела повязка, из-под которой торчали неровно выстриженные светлые волосы. Трудно было узнать в ней Дашу Воропаеву, тем более, я видела ее только на фотографии. У дивана стоял мужчина – лет тридцати пяти, невысокий, с мальчишечьим вихром на лбу.

– Ты? – только и сказала я. – Ты – Даша?

– Она-то Даша, а вот ты кто такая? – наступала на меня Анна Семеновна. – В прошлый раз в дом вперлась, подругой ее представилась, разнюхивала тут все, расспрашивала… Видали мы таких подруг!

– Спокойно, Анна Семеновна! Я ничего плохого вам не сделала! – по возможности твердо сказала я, – Не кричите, ребенка не пугайте! Давайте-ка в этой истории разберемся по-хорошему.

– Мы вас не знаем! – влез тут мужчина. – С чего это мы разбираться станем?

– А с того, что вот ее труп, – я кивнула на Дашу, – милиция с собаками который день ищет в овраге возле Нахаловки.

При этих моих словах Даша еще больше побледнела.

– Телевизор не смотрите? – спросила я спокойно. – Не знаете, что третьего дня дом Богуславских сгорел? И хозяин его там же?

– Чего вы хотите? – снова влез мужчина и придвинулся на диване поближе к Даше.

– Поговорить… – я села на стул, хотя никто мне этого не предложил, и скороговоркой изложила, кто я такая и каким образом оказалась замешана в эту историю.

Никто меня не перебивал, даже Кеша. Он вообще спокойно играл в углу с медведями.

– Вот так, – закончила я, – а теперь спрошу: как тебя угораздило связаться с таким подлецом, как Богуславский?

– Да как… – Даша опустила голову. – деньги кончились, на работу нигде не берут без прописки да без рекомендаций, у тетки на шее сидеть совесть не позволяет, сунулась я по старому адресу от полного отчаяния. А там он вроде участие во мне принял, денег дал немного. Но, говорит, мать его в маразме, никого не узнает и ничего не помнит, а жена отчего-то очень родственников его не любит. Вот у него случайно паспорт чужой оказался, так лучше я тем именем назовусь и буду делать вид, что я им никто.

– Ведь ясно же, что дело нечисто! – рассердилась я. – Хоть бы о ребенке подумала!

Даша только махнула рукой.

– Работала я месяц, старалась, как могла, – продолжала она, – деньги хорошие платили, а по вторникам я к Кеше ездила, условие такое сразу поставила. Ну вот, как-то собралась я к ним, стою на шоссе, рейсового автобуса дожидаюсь, вдруг едет Богуславский. Садись, говорит, до города довезу.

Села я к нему, потом он говорит – проверь, вроде дверца неплотно закрыта. Я отвернулась и больше ничего не помню.

– Это он тебя по голове звезданул. А дальше что было?

– А это Саша может рассказать, – Даша повернулась к мужчине, который молча сидел в уголке, и лицо ее озарилось улыбкой.

Ага! Уже Саша…

Мужчина ответил Даше такой же улыбкой и заговорил:

– Да что там рассказывать… даже неудобно как-то. Все, в общем-то, случайно получилось. Я ехал из Финляндии, был в Хельсинки по делам. Ну, дорога долгая, и, извиняюсь, приспичило мне. Съехал с шоссе, остановился на краю оврага… то да се, вдруг слышу, в кустах стон какой-то. Я спустился, раздвинул кусты – смотрю, человек лежит, женщина… без сознания, голова в крови, но живая…