Наталья Александрова - Неправда о любви

Неужели на нее так повлияла пластическая операция, и вместе с новой внешностью она приобрела новую душу, стала слабой и слезливой?

Неужели, изменив внешность, она действительно стала новым человеком – Блоха превратилась в Аллу Светлову, мужнюю жену и домохозяйку?

Ничего подобного!

Жизнь показала ей, что нельзя ничего изменить. Муж уходит? Будем считать, что это к лучшему. Будем считать, что ей самой надоела эта скучная жизнь жены и домохозяйки. Пришло время вспомнить, кто она на самом деле. Пришло время встретиться с Козырем, достать из тайника деньги и начать новую жизнь – яркую, необыкновенную, счастливую. Она это заслужила. Ну, допустим, не заслужила, но заплатила огромную цену – заплатила жизнями детдомовских ребят…

Алла Светлова осталась в прошлом.

На следующий день после окончательного развода с мужем Блоха открыла платяной шкаф и нашла в самой его глубине пакет с темным париком и алым шелковым шарфом. Черный плащ висел на плечиках. Дополнив свой облик темными очками, она отправилась в японский ресторан «Суримоно» на Среднем проспекте.

Разумеется, Аслан не мог знать всего, что случилось с Блохой, как он называл неизвестную женщину, ставшую Аллой Сотниковой, очень многое я домыслила сама. Но в целом в голове сложилась вполне подробная картина. Аслан, которого шесть лет назад звали Бахой, совершенно случайно встретил Аллу в японском ресторане. Лицо ее было скрыто под темными очками, да он и не узнал бы ее в лицо после пластической операции, однако, когда женщина прошла по проходу, он случайным взглядом отметил что-то знакомое в походке и осанке. Ведь он был охранником, его учили наблюдательности. Он прекрасно изучил всех, кто жил и работал в поместье у Серого, это входило в его обязанности.

Он долго наблюдал за женщиной – как она ела, как расплачивалась с официантом, как шла потом по проходу, высоко подняв голову, и понял, что первое впечатление его не подвело: перед ним была та самая Блоха, что работала когда-то горничной в поместье Серого. Ее никто не заподозрил, поскольку в поместье был найден обгоревший труп молодой женщины. Все: и милиция, и те люди, что искали общак, и сам Баха – решили, что горничная погибла при взрыве. А она, оказывается, выжила…

– Ну что, женщина, теперь ты удовлетворила свое любопытство? – спросил Аслан, растягивая слова.

– Отчасти, – кивнула я отчего-то севшим голосом.

– Тогда вы оба мне больше не нужны, – сказал Аслан.

– Постой! – Я забеспокоилась, потому что слова были те же самые, какими он отправил в последний путь Бесика. – Что это ты собираешься делать?

– Ох, Василиса, – сказал дядя Вася, – прости меня, тезка, что втянул тебя в это дело. Во всем я виноват, старый дурак, скучно было на пенсии сидеть, возомнил о себе невесть что… Вот теперь и ты пропадешь…

– Подождите… – До меня с трудом доходило то, что дядя Вася понял уже давно. – Ты что, Аслан, собираешься нас убить? Мы же ничего тебе не сделали плохого, мы вообще посторонние люди, за что же с нами так?

Аслан молчал, в неживых его глазах не отражалось ничего.

– Дядя Вася, скажи ему! – Я беспомощно повернулась к старому милиционеру.

– Сказал бы, да что толку, – вздохнул он, – за себя не прошу, а за тебя умолял бы, на коленях бы ползал, если бы не знал, что бесполезно. У них свой закон, их не разжалобишь…

– Закон? – как эхо повторила я, в голове моей не укладывалось, что очень скоро я умру. Жизнь у меня в последнее время была не слишком сладкая, однако и такой жалко. Я еще молодая, мне рано умирать. И как же Бонни? Он будет сидеть там, в запертой квартире, и ждать меня. Никто не придет, и пес умрет с голоду. Или соседи, озверевшие от его воя, вызовут милицию…

Представив себе, как обессилевший от голода Бонни лежит в прихожей и с тоской смотрит на дверь, я пришла в такую ярость, что даже дядя Вася отскочил от меня в сторону.

– Ты! – бросила я Аслану. – Ты так спокойно распоряжаешься чужими жизнями? Возомнил себя Господом Богом? Бороду не бреешь, чтобы отомстить? А что ты для этого сделал? Шесть лет ждал – и что? Тебе судьба шанс дала, а ты не нашел ничего лучше, как поручить дело полному идиоту?

В неживых глазах Аслана промелькнуло человеческое выражение. Это была злость.

– Теперь нас убьешь и еще шесть лет будешь ждать? – продолжала я. – Да за такое время денежки уж точно уплывут, и ты никогда концов не найдешь!

– Женщина! – угрожающе начал Аслан. – Как смеешь так разговаривать?

– Ты глазами-то не сверкай, я все равно не боюсь, – отмахнулась я, – хуже, чем есть, уже не будет, все равно помирать! Ты, конечно, на меня своих шестерок натравишь, да только не воображай себя удельным князем. Да ты все эти шесть лет сам боялся, что тебя найдут те люди, кто Серому общак на хранение доверил! Крути не крути, а дело-то ты провалил! Все остальные на боевом посту погибли, а ты в кусты уполз, пересидел под корягой. И теперь имя сменил, бороду отрастил, чтобы тебя не узнали. Сам бандитом стал!

– Хватит! – Аслан вскочил и больно схватил меня за плечи. – Не испытывай моего терпения, женщина, иначе сам тебя убью!

– Только это ты и можешь, – прохрипела я, – убивать, а не соображение включить… Убьешь меня – никогда деньги не найдешь!

– Что ты хочешь сказать? – Он ослабил хватку, и меня вдруг осенило. Сама себе не веря, я выговорила непослушными губами:

– Если помогу тебе деньги найти, отпустишь нас с напарником?

– Отпущу… – протянул Аслан, помолчав. – Слово даю…

– Аллахом своим клянись! – Я топнула ногой.

– Мое слово верное, – сказал Аслан, – не обману.

– Дядя Вася, – я достала из сумочки ручку и салфетку вместо бумаги, – давай вспоминай, куда Алла ходила в те два дня, что ты за ней следил?

– Тебе зачем? – Он смотрел больными глазами – усталый, немолодой человек.

– Нужно! Я вместо Аллы по всему пути пройду, ведь это она нарочно своего подельника таким образом вызывала.

– Даже если он клюнет на приманку, все равно тебя вычислит!

– Не вычислит! – храбрилась я. – Он меня в лицо не знает, Алла-то внешность изменила. В любом случае – рискнем, больше делать нечего!

– Рискнем, только его, – Аслан указал на дядю Васю, – я пока у себя придержу. Так что имей в виду: если надумаешь сбежать – смерть его будет лютая.

«Хоть Бонни за это время пристрою», – подумала я с грустью.

Я оглядела себя в зеркале.

Черный плащ, черный парик, черные очки – прямо персонаж из малобюджетного фильма про вампиров! Красный шелковый шарфик немного оживлял мой внешний вид, но не слишком повышал настроение.

Однако ничего не поделаешь – нужно играть свою роль…

Войдя в ресторан «Суримоно», я огляделась по сторонам.

К счастью, угловой столик был свободен.

Я пересекла зал уверенной походкой, села за стол спиной к остальным посетителям и мрачно уставилась в окно.

Ну вот – я сюда пришла, и что дальше?

Даже если мы правильно выбрали место и внешний вид, наверняка нужно знать еще что-то – какой-то пароль или условный знак…

Ко мне подошел официант, молодой парень в черной шелковой куртке, изображающей кимоно, подал меню и влажное полотенце для рук. Мне показалось, или он действительно посмотрел на меня каким-то особенным, настороженным и внимательным взглядом?

Я поблагодарила официанта и сделала заказ – суп мисо, салат из водорослей и запеченные роллы. Терпеть не могу сырую рыбу.

А вдруг настоящая Алла должна была заказать что-то определенное – допустим, лосося под соусом терияки или креветки в темпуре?

Официант удалился. Я достала из сумочки зеркальце, проследила за ним, не поворачивая головы.

Он скрылся в арке сбоку от стойки бара и пропал из моего поля зрения.

Оказавшись в коридоре, соединяющем ресторанный зал с кухней, официант Денис огляделся по сторонам и достал из кармана кимоно мобильный телефон. Однако не успел набрать номер, как из зала выскользнул моложавый мужчина с короткой иссиня-черной бородой.

– Сюда нельзя, туалет за соседней дверью! – привычно проговорил Денис. Посетители часто путали двери и вламывались в служебный коридор вместо туалетной комнаты.

Но бородач не ретировался с извинениями, а подскочил к Денису и, выбросив из рукава длинный нож, приставил его к горлу официанта.

У Дениса затряслись поджилки.

Он часто слышал о таких вещах, о бандитах, о насилии, но до сегодняшнего дня думал, что насилие – это то, что происходит с другими людьми, а сам он – удачливый, молодой, веселый – надежно защищен от темной стороны жизни…

– Кому звонишь, сучонок? – прошипел бородач, сверкая безжалостными, бесшабашными глазами.

– Никому… подруге… – проблеял Денис, вжимаясь спиной в стенку. – Что вам надо? У меня нет денег…

– Да не нужны мне твои деньги! – отозвался страшный человек, и острие ножа еще плотнее прижалось к горлу. – Я тебе еще и приплачу, сучонок, если ты скажешь мне всю правду!