Дарья Донцова - Канкан на поминках

– Так зачем тебе Славка понадобился? – зудела Лара.

– Очень нужен.

– В деревне он, картошку копает, отпуск у него!

– До сих пор?

– Твое какое дело? – тявкнула Лариса. – Не звони мне больше в такую рань!

Она шлепнула трубку. В то же мгновение в мембране раздался легкий шорох, щелчок, и раздались гудки. Кто-то слушал наш разговор по второму телефону и не успел отсоединиться одновременно с обозленной Лариской.

Я в задумчивости посмотрела на аппарат. Неужели Славка дома?

В «Московский комсомолец» я прибыла точно к назначенному часу и, получив ведро, швабру, пару тряпок и резиновые перчатки, отправилась на «помывочный фронт».

Если хотите что-либо тайно узнать об организации, лучше всего устройтесь туда поломойкой. Когда два начальника обсуждают деликатную проблему, не предназначенную для чужих ушей, они мигом замолчат, если в кабинет войдет сотрудник, и будут терпеливо ждать, пока он уберется вон. Но если в помещение, гремя ведром, вдвинется тетка в синем халате, никто и глазом не моргнет. Словно туда явилась живая швабра, к тому же слепоглухонемая. И это основная их ошибка. Потому что, как правило, уборщицы великолепно слышат и весьма болтливы. Но уж так устроен человек, он стесняется и опасается только тех, кого считает равным себе.

Я медленно бродила по помещениям, опустошая корзины с бумагой и протирая столы. Люди не обращали на меня никакого внимания, вокруг творился сумасшедший дом, все носились с выпученными глазами, разговаривали в основном криком и в таких выражениях, что мои уши просто отказывались верить.

– Знаешь, ты кто? – орал импозантный седовласый мужчина в дорогом пиджаке и золотых очках, – знаешь кто? Дура и… твою налево, кретинка… где материал про этого недоноска?.. Почему не сделала, твою…

Объект вопля – маленькая, тощенькая девчонка в драных джинсах – тряслась у письменного стола.

– Прости, Коля, забыла!

– Я тебе, шмакодявка… оторву и в… засуну, если через десять минут все не будет лежать в дежурной комнате!

– Уже бегу, – пролепетала девица, становясь еще меньше ростом.

Мне стало жаль девчонку. Почему она позволяет так с собой разговаривать?

Мужик, резко повернувшись, выматерился в последний раз и убежал. Девушка прекратила дрожать, преспокойненько причесалась и коротко бросила, глядя на закрытую дверь:

– Ты, Колька… И в гробу я тебя с… видела!

Я поволокла ведро дальше и, оказавшись в небольшой комнатенке, налетела на очередной скандал. На этот раз молоденькая дама, по виду чуть старше Лизаветы, наскакивала на благообразного дедульку, судорожно листавшего подшивку газет.

– А-а-а, – вопила девчонка, – ты, Ленька, сука!

– Не нервничай, лапушка, – отбивался дедок.

– Сколько ты мне за материал выписал, а? Глянь разметку! Три копейки? Я что тебе, бесплатно работать должна?

– Ну, кисик, – блеял старичок, – глянь сама, тут двадцать строк, о чем шум? Кто же больше за такой объем заплатит? Во всем мире два десятка строк ничего не стоят.

– Между прочим, – заявила девица, – Амалии Мелтер заплатили бешеные тысячи за семь слов! Озолотилась баба!

– Ты в своем уме, котеночек? – хмыкнул старик. – За какие слова! «Сегодня в автомобильной катастрофе погибла принцесса Диана!» Да Мелтер первая передала такую новость! А у тебя ерунда про выставку собак!

Дедок раздраженно стукнул кулаком по столу, поднял голову… и я поняла, что ему от силы тридцать лет, просто он выкрашен под седину и одет по-идиотски – в какую-то серую жилетку и грязную рубашку.

– Между прочим, – перла напролом корреспондентка, – в материале было триста строк, а осталось двадцать! Это как понимать, а? Вы обещали заплатить, а в результате?

– Отвали, – взвизгнул парень, – отцепись!

– Нет уж.

Юноша вскочил и вылетел в коридор, издавая вопль:

– Чтоб тебе пусто стало, кретинка!

Девчонка со всего размаха треснула ведро с водой ногой, обутой в ботинок на громадной платформе. Красное пластмассовое ведро опрокинулось, и по полу побежали потоки грязной воды.

– Эй, – возмутилась я, – поосторожней!

Девица сфокусировала на мне злобный взгляд и неожиданно ласково ответила:

– Простите, бога ради, все Ленька, блин, он и святого Фому из себя выведет!

– Чем это ты так недовольна? – поинтересовалась я, бросая тряпку в лужу.

– Гонораром, – охотно пояснила девушка и вытащила «Вог». – Куришь?

– Давай.

Мы задымили, и девочка со вздохом пояснила:

– Целый день на выставке протолклась, просто конфетку сделала, и что? Сначала завотделом сократил, потом зам ответственного секретаря кусок вычеркнул, следом сам главный поглумился, ну а затем дежурная бригада взяла и смотри что оставила!

Она ткнула мне под нос газету, отчего-то всю исписанную черным фломастером.

– Вот, полюбуйся!

Я проследила за ее пальцем и уперлась взглядом в строчки: «В Москве открылась выставка пуделей…» Подпись под крохотной заметкой гласила: А. Котеночкина, но поверх материала чья-то твердая рука намазала черным цветом: «А. Терещенко. 20 рублей».

– Видала?

– Что это такое?

Девчонка отшвырнула сигарету.

– Разметка называется. Каждый материал, вышедший в газете, подлежит оплате. Ответственный секретарь пишет сверху сумму гонорара и кому его следует выписать, для бухгалтерии, понимаешь?

– Так ты А. Котеночкина? Тогда почему тут стоит еще и другая фамилия?

– Я Алена Терещенко, – вздохнула девица, – просто мне показалось стебно под собачьей выставкой как «Котеночкина» подписаться. Деньги-то не могут на Котеночкину выписать, такого человека не существует. У нас многие берут псевдонимы, а в разметке обязательно укажут подлинные данные…

– Значит, как бы ни был подписан репортаж, в бухгалтерии есть подлинные данные автора?

– Естественно, – фыркнула Алена, – это же деньги!

– А если, предположим, человек у вас не в штате?

– Ну и что? – удивилась журналистка. – Тоже получит заработанное.

– Как?

– В кассе.

– Но к вам пройти без пропуска нельзя!

– Тоже проблема, – засмеялась Алена, – вот ты, например, каким образом первый раз вошла?

– Ну, подошла к охраннику, а тот велел позвонить по внутреннему телефону, вышла девушка и провела меня.

– И в бухгалтерии так же делают: либо посылают кого-нибудь, либо пропуск выписывают или деньги по почте высылают.

Я подхватила ведро, сунула швабру под мышку, прошла в самый дальний угол коридора, влезла в большую комнату, где клубились люди, и тихо спросила у встрепанного парня:

– Можно по-местному позвонить?

– Вон, возьми красный, – ответил тот, – только недолго.

– А номер бухгалтерии не подскажете?

– 46-81, – буркнул мальчишка.

Я набрала цифры и услышала тихое:

– Слушаю.

– Девушка, вас беспокоит жена Константина Реброва.

– Слушаю.

– Он опубликовал в «МК» статью, а денег ему не заплатили…

– Какого числа был материал?

– В самом начале сентября.

– По какому отделу?

– Информации.

– Погодите секундочку.

Послышался шорох, потом тот же голос произнес:

– Гонорар отправлен по почте.

– Куда?

– Как – куда? Вам домой.

– Ой, девушка, а на какой адрес? Мы недавно переехали на улицу Павленко. У вас там что указано? Павленко, дом девять, квартира шесть?

– Нет, – ответила бухгалтерша, – Киселевский проезд, двенадцать, квартира девяносто пять.

– Вот незадача, – изобразила я крайнее расстройство, – и что теперь будет?

– Ничего особенного, деньги вернутся назад, отправим их еще раз, повторите адрес, я запишу.

Я быстренько отсоединилась и, бросив в коридоре у окна «инструменты» поломойки, понеслась к машине. Не зря говорят, что все тайное становится явным.

Киселевский проезд находился в Ясеневе. Поплутав между одинаковыми блочными домами, я вырулила прямо к нужному зданию и, поднявшись на двенадцатый этаж, позвонила в девяносто пятую квартиру. Высунулась девочка лет четырнадцати:

– Вам кого?

– Константина Реброва.

– А папа на работе.

– Подскажи, пожалуйста, адрес.

Девочка вздохнула:

– Не знаю.

– А телефон?

– Сейчас.

Она исчезла в квартире, не забыв бдительно закрыть дверь.

Через полчаса, изъездив почти весь район в поисках работающего автомата, я наконец-то обнаружила целую будку.

– Риелторская контора «Золотой ключ», – сказал женский голос, – все операции с недвижимостью, что хотите?

– Константина Реброва можно?

– Сейчас переключу, – сказала тетка, и я услышала противно повторяющуюся мелодию.

Наконец «концерт» замолк.

– Ребров у аппарата, – прогремел густой бас.

Я вздрогнула.

– Вы занимаетесь продажей жилья?

– Естественно.

– Мне порекомендовали к вам обратиться Ивановы, в этом году вы очень удачно избавили их от комнаты в коммуналке!