Дональд Уэстлейк - Хорошее поведение

Но как бы они не выглядели и как бы себя не чувствовали в этой одежде – это было их единственный шанс и каждый знал это. Все они переоделись в мужском туалете, и к счастью никто из них не был на высоких каблуках. И все, что нужно было теперь сделать - это ждать обхода полицейских. В это время Ж. К. учила Дортмундера пользоваться аудиомагнитофоном и объясняла настоящим и верующим сестрам как создать видимость хора. Три небольших микрофона, все, что у нее было здесь, поставили на видном месте в приемной. Энди Келп стоял в открытых входных дверях, поглядывая в сторону лифтов и ожидая красного сигнала, который означал бы начало зачистки на седьмом этаже.

Прошел уже час как они были готовы к своему «выступлению». Как долго может продлиться осмотр копами пустующего здания даже если здесь и семьдесят шесть этажей? Дортмундер не хотел, чтобы его люди перетренировались, и расслабились, когда настанет решающий момент.

Он не упомянул об ограблении в телефонном разговоре с монастырем, чувствуя, что лучше отложить спор о морали на другое время. И, в конце концов, он ведь не просил монахинь участвовать в каких-нибудь кражах, выносе или укрытии награбленного добра. Он попал сюда по их просьбе, чтобы спасти украденную сестру, и он сделал это, но при помощи других людей. Теперь же он просит Молчащих Сестер о спасении спасателей. Просто. Ясно. Почти честно.

- Они идут!- прошипел Келп и посмотрел взволнованно в комнату, где уже зашелестели юбки ряс.- В любую секунду,- произнес он, продолжая выглядывать в коридор,- в любую секунду.

- Закройте эту чертову дверь!- приказал Дортмундер.- Дверь, я имею в виду. Закрой дверь.

Келп закрыл дверь, на внешней стороне которой висело написанное от руки объявление «Соблюдайте тишину – Не входить и не стучать - Звукозаписывающая сессия». Приподняв обеими руками края юбки, Келп быстро направился на свое место. Дортмундер в соседней комнате нажал на кнопку магнитофона, и послышались четкие красивые голоса хора мальчиков, наполнив обе комнаты композицией Баха "Jesu, Joy of Man's Desiring." Настоящие и фальшивые монахини тоже держали ноты близко возле глаз – а в «некоторых» случаях очень близко возле лица, как их и учила Ж. К. Они синхронно с хором мальчиков шевелили губами. И, как того ожидал Дортмундер, полиция проигнорировала табличку на двери и доносившееся пение и постучала по дверному стеклу.

Дортмундер с одной рукой на кассетном магнитофоне пробовал выглянуть из внутренней комнаты. Он видел, как Ж. К. направилась к входной двери, изобразив раздражение на лице. Она открыла дверь ровно настолько, чтобы офицеры увидели всех этих поющих монахинь позади нее, и прошептала подготовленную заранее речь:

- Ш-ш-ш! Разве вы не прочитали?

Дортмундер насчитал четырех полицейских, которые выглядели очень усталыми, потными и грязными. Они начали с 76-ого, а это был уже 7-ой и до сих пор они ни черта не нашли. И они уже не ожидали найти что-нибудь стоящее, но они и другие отряды зачистки в любом случае направлялись вниз, поэтому решили на всякий случай довести дело до конца. Дортмундер мог прочитать все эти эмоции на их лицах даже отсюда. Один полицейский устало кивнул и что-то сказал спокойно Ж. К. , что, несомненно, было извинениями. Он объяснял, что просто выполняет свою работу, что, несомненно, у него нет иного выбора, как прервать сеанс записи всего на минуту или две.

Хор мальчиков скоро должен был закончить пение заранее отрепетированной части. Палец Дортмундера касавшийся кнопки стоп начал усиленно потеть. Как может палец потеть? А что, если он пропустить окончание композиции, если его палец случайно соскользнет. Тогда каждый перестанет шевелить губами, а проклятый хор мальчиков продолжит пение? Если бы только не этот проклятый обет молчания, то они не занимались бы этой затяжным и скучным процессом, они просто могли бы…

- Хорошо, тогда мы остановимся,- сказала громко и раздраженно Ж. К. Она вернулась и махнула рукой вниз.

Дортмундер закрыл глаза и нажал. Все остановилось. Он открыл глаза и увидел, что монахини зашевелились, смотрели друг на друга, шелестели нотами и избегали прямого контакта с глазами копов. Дортмундер успел присоединиться к ним, когда вошли полицейские и их начальник произнес:

- Да, мэм, старший инспектор Мэлони предупредил нас.

Мэлони! Дортмундер чуть было не подпрыгнул услышав знакомое имя. Некоторое время назад у него произошла стычка с этим инспектором Мэлони, и он едва вышел из нее целым и невредимым. Он, Джон Дортмундер был почти ответственен за некоторую важную проблему, которая досталась старшему инспектору Мэлони в то время. Дортмундеру показалось на мгновенье, что инспектор находиться прямо сейчас в этой комнате и вспомнил его угрожающий голос по телефону: «Когда я заполучу тебя в мои руки, то месяц буду спускать тебя с лестницы вниз».

Тьфу.

Между тем, главный этого отряда копов продолжал разговор с Ж. К.:

- Мы быстро осмотримся вдруг, кто прячется здесь, и вы даже не знаете об этом.

- Здесь,- презрительно повторила Ж. К., махнув рукой на маленькие, тесные и заполненные людьми комнаты.

- Мы справимся быстро, мэм,- пообещал коп.

Было нелегко стоять среди монахинь, надеясь, что полицейские будут осматривать коробки, ящики и комоды и не заглянут внутрь их свертков в поисках ворованных драгоценностей. Тини и Стэн спорили, что нужно было перед чисткой этого этажа провести якобы настоящий сеанс записи, а затем вместе с настоящими монахинями выскользнуть из здания. Однако, если бы копы вошли в пустой, без людей офис, но все еще полный награбленных предметов, то им некуда было бы спешить и они занялись бы детальным осмотром помещений.

Дортмундер был рад, что полицейские купились на эту историю с поющими монахинями. Они пообещали, что будут торопиться, так и сделали. Трое копов стояли возле двери, оглядываясь по сторонам, скромно опустив глаза, а один из них, уважительно прикасаясь к своей форменной фуражке, прошел через толпу монахинь в соседнюю комнату. Он осмотрел ее, вернулся обратно и сказал своим друзьям:

- Никого. Здесь даже арахисовое зернышко не возможно спрятать.

- Хорошо, отлично,- произнес главный и, прикоснувшись к фуражке, отдал честь Ж. К. (нечто похожее).- Сожалею, что прервали вас, мэм. Надеюсь, вы запишите хит.

- Спасибо вам,- холодно поблагодарила Ж. К.

Полицейские направились к выходу, но внезапно главный остановился и обернулся на монахинь – Дортмундер весь съежился от страха и, пожалуй, только его нос остался без изменений – а затем на Ж. К.

- Одно только замечание.

Напряжение в это комнате могло покрыть потребности Кливленда в электроэнергии на целую неделю.

- Да?- отозвалась Ж. К.

- Вы собираетесь снимать клип?

- Ну, гм…- колебалась Ж. К., затем пожала плечами и ответила:- Мы, э-э, пока размышляем над этим.

- Я думаю, вы должны снять видео,- советовал ей коп,- это ведь нужно показать детям, вы понимаете? Вы должны снять клип.

- Хорошая идея,- поблагодарила Ж. К.

- Удачи,- попрощался полицейский, вышел и закрыл дверь

Раздался огромный вздох облегчения, который еще чуть-чуть и можно было расценить как нарушение обета молчания. Однако их вера была крепка. Монахини раскраснелись, возбудились и веселились, ведь это воскресенье так сильно отличалось от обычного воскресного дня в монастыре.

Дортмундер поспешил в другую комнату, чтобы снова включить кассету с записью хора мальчиков с того момента, где их так грубо прервали. Тини произнес:

- Видео. Было бы здорово снять видео с тем клоуном, падающим из самолета.

Сестра Мэри Форсибл стояла возле Тини. Она похлопала его по предплечью и, когда он посмотрел на нее сверху-вниз, она улыбнулась и осуждающе покачала пальцем, затем быстро выхватила ручку из своей рясы и написала несколько слов на обратной стороне своих нот. Она показала записку Тини.

Он прочитал и медленно произнес:

- Христианское сострадание,- он кивнул и наклонился над монахиней как оползень.- Вот что я вам скажу сестра,- прогремел его голос,- он должен выпасть из самолета в воду, теперь хорошо? Теплую, мягкую воду и он не разобьется.

Они улыбнулись друг другу, и Тини направился во внутреннюю комнату. Проходя возле Дортмундера, он добавил:

- Кишащую акулами воду.

Демонстрируя себя возле центрального входа в «Государственный банк Авалона», в лучах заходящего солнца и ТВ камер, фиксирующих каждый нетленный момент, главный инспектор Фрэнсис X. Мэлони выслушивал унылые новости от своих мальчиков в синем. Процесс зачистки окончен. Осмотр здания с верхних этажей до самого лобби не принес ожидаемых результатов.

Ну, это было не совсем правдой. Были обнаружены: незаконная букмекерская контора на 37-ом, независимая террористическая группировка по производству бомб из Виргинских островов на 9-ом, двое тюремных беглецов из Массачусетса, профессиональные поджигатели братья Матлок были обнаружены в кабинете педикюра на 52-ом. Однако все еще не были найдены товары, похищенные из офисов импортеров на 26-ом. Кроме этого было найдено удивительно большое количество литературы на тему сексуального хитростей между людьми, состоящими в браке с другими людьми, которые тоже состояли в браке и применяли те же сексуальные хитрости. Но более никаких наемников или грабителей не было обнаружено. Полицейские, которые непосредственно были задействованы в проведении операции по обыску здания, немедленно предоставили письменные рапорты своим начальникам. И теперь эти три начальника (два лейтенанта и один капитан), наклонились достаточно близко к главному инспектору, чтобы непременно попасть в ТВ камеры, и докладывали обстановку.