Дарья Калинина - Смех и смертный грех

Он мог бы этого и не говорить лишний раз. Это было заметно невооруженным глазом. Дорогой костюм. Стильная стрижка. Манера держаться. И то особое состояние кожи лица, какое бывает только у людей, которые много времени проводят на теплых южных курортах, следят за своим здоровьем, хорошо питаются и не надрываются на работе.

— Мне не составило труда «подружиться» с сотрудниками дома малютки, в котором я оказался в свое время. И одна из них — милая старушка «вспомнила», как к ним почти одновременно привезли двух малышей. Один был крепенький бутуз, а второй — слабенький и какой-то совсем вялый. Старушке даже показалось, что у малыша температура, но так как ее смена заканчивалась, она сообщила сменной медсестре о симптомах и пошла домой. Когда она вернулась на следующую смену через сутки, то оказалось, что слабенький малыш умер. Но когда она стала заполнять соответствующие документы, то поняла, что хоронят они совсем другого ребенка. Заведующая, к которой она обратилась за разъяснениями, велела ей молчать. А иначе пригрозила уволить с такой записью в трудовой, по какой ее больше не возьмут в лечебное учреждение даже полы мыть.

— Мне хорошо заплатили за то, чтобы заменить одного ребенка на другого, — сказала она медсестре. — Если промолчим, получим по тысяче рублей!

В ту пору тысяча рублей — это были большие деньги. Зарплата медсестры почти за год. Отличный бонус, против которого медсестра не смогла устоять. Да и какая разница, под чьим именем будет жить на этом свете никому не нужный сирота?

— Но это же было не совсем так! — порывисто воскликнула Леся. — У профессора было много учеников, кто-то из них мог усыновить вас в память о дорогом учителе.

— Возможно, это и могло случиться. Но моя сестрица не дала мне такого шанса. Она не дала мне счастливого детства, а я решил, что не подарю ей счастливой старости. Баш на баш, все справедливо.

— Но как вы узнали, что причиной подмены вас на другого младенца была именно ваша сестра?

— Тут уж мне пришлось побеседовать с директрисой дома малютки, где все это и произошло. Сначала она никак не хотела признаваться в содеянном, но когда я пригрозил ей судом и дал прослушать запись нашего разговора с медсестрой, она быстренько изменила свое намерение. А уж когда я в свою очередь предложил ей денег, она и вовсе «раскаялась». После чего призналась мне в том, что за три тысячи рублей, прошу отметить, тысячу она не поделила с медсестрой, зажала ее для себя, она подменила одного младенца на другого. И она же назвала заказчика, вернее, заказчицу. Я здорово удивился, когда узнал ее имя. И вообще узнал свою историю. Злодейкой оказалась моя старшая сестра, которой при иных обстоятельствах полагалось бы заменить мне мать.

— Нет, этого не произошло. Надежда Сергеевна удовольствовалась одной лишь Ларисой.

— Наверное, она полагала, что и от нее со временем ей удастся избавиться. Но то ли рука не поднялась, то ли случай не представился.

А возможно, что случилось и так, что Надежда Сергеевна просто постепенно привязалась к маленькой сестренке, стала считать ее в какой-то мере своей дочерью. Да и имущество Ларисы ей не удалось переписать на себя все сразу. На это понадобились годы ухищрений и манипуляций, чтобы все, чем владел профессор, оказалось в руках его старшей дочери, в обход двух младших детей, которым он и завещал свое состояние.

В принципе, ничего нового Надежда Сергеевна не совершила. Подобного рода подлые и гнусные поступки совершали старшие дети по отношению к младшим сплошь и рядом на протяжении всей истории человечества. Еще у истока времен Каин уже убил Авеля. Завистливые братья предали любимца отца — Иосифа — в рабство, надеясь, что они больше никогда его не увидят. Святополк Окаянный убил двух своих братьев — князей Бориса и Глеба. Можно продолжать и дальше, приведенные примеры — лишь самые яркие и хорошо знакомые всем.

Так что если Надежду Сергеевну поставить в один ряд с этими личностями, то окажется, что ничего особенного она и не совершила. Ну что же, присвоила себе деньги, которые принадлежали ее брату и сестричке. Подумаешь! Бывали в истории человечества случаи и похлеще. Ничто не ново под Луной, все злодеяния, совершаемые ныне, уже когда-то были совершены.

Между тем Сергей продолжал рассказывать:

— Когда я понял, кто виноват в моих несчастьях, я задумался о том, как бы мне подобраться поближе к моей сестрице. И мой выбор пал на Бесю.

— Почему именно на него?

— Потому что мы с ним вместе росли, и я знал, что могу доверять ему. Этот человек меня не сдаст и не предаст. К тому же он хорошо знал мою историю и охотно согласился помочь мне отомстить лживой гадине, лишившей меня честного родительского имени и сделавшей сыном отпетых алкоголиков. Изгоем и ничтожеством!

Последнюю фразу Сергей произнес с особым надрывом. Видимо, потеря доброго имени удручала его больше, нежели потеря состояния отца.

— Но сейчас у вас вполне преуспевающий вид, — заметила Леся. — Вы многого достигли в жизни и сам по себе.

— И что? Поэтому я должен был простить Надю?

Леся замолчала, не зная, что ей сказать. Если бы спросили ее, то она бы сказала: да, этому человеку надо было простить старшую сестру. Но она понимала, что Сергей никогда не согласится с ее мнением. Он убежден в том, что око за око, зуб за зуб, злодеяние за злодеяние. А ведь так можно продолжать до бесконечности. Потом, глядишь, и Игорь захочет отомстить Сергею за смерть бабушки.

Так как Сергей не рассказал, в чем заключался их с Бесей план мести Надежде Сергеевне, друзья по-прежнему подозревали этих двоих в убийстве старухи.

Беся, повинуясь знаку своего друга, уже начал говорить. И друзьям пришлось слушать его.

— Я сумел без особого труда втереться в доверие к старухе. Даже задолжал ей для пущей убедительности изрядную сумму, а потом был неприятно удивлен, когда меня вызвали в суд, где мне было предъявлено обвинение в несостоятельности. У Надежды Сергеевны дело было поставлено на поток. Судебные приставы уже готовились описать мой бизнес и другие активы. Если бы мне не удалось уговорить судью на отсрочку в один час и я бы прямо тогда не выложил старухе всю сумму, которую ей задолжал, то мог потерять несравнимо больше. В разы или даже десятки раз больше, потому что цена, по которой они собирались оттяпать у меня мое имущество, была значительно ниже рыночной.

Это не добавило Бесе любви к старухе, он получил личную причину ненавидеть ее.

— Но зато это дало мне шанс окончательно втереться к ней в доверие. Я сказал, чтобы расплатиться с ней, мне пришлось занять деньги в другом месте. Теперь я почти нищий, готов работать на нее и предложил услуги якобы своих людей для выбивания долгов.

— Но зачем Надежде Сергеевне были нужны услуги ваши или ваших людей, если она раньше так хорошо действовала через суд и приставов?

— Объяснение чрезвычайно простое — деньги. С моей помощью старуха получала свои деньги со всеми процентами и очень быстро. Суды же — это дело затяжное и долгое. К тому же иной раз ее должникам удавалось уходить от ответственности. Это было в тех случаях, когда заложенное имущество не покрывало всех их долгов. Да, они оставались должниками старухи, но платить им было уже нечем.

— А корона? При чем тут она?

На этот вопрос Беся не смог ответить. Он взглянул на Сергея, и тот заговорил снова:

— С помощью Беси я обложил сестрицу со всех сторон. Вырваться из расставленного ей капкана было уже невозможно. Но я хотел нанести последний удар. Такой, чтобы он стал главным самоцветом в короне мести.

— Можете говорить конкретнее?

— Корона должна была стать венцом моей мести. Мне хотелось, чтобы за мое полуголодное детство и носки с таким количеством дырок, что они казались мне сетчатыми, сестра понесла бы от меня достойное наказание.

— Но каким образом вы хотели ее наказать?

— Корона — ворованная, это вы правильно разузнали. И если бы моя сестрица приняла ее в качестве залога, а она бы ее обязательно приняла, надо знать ее жадность, то это обернулось бы для нее большой бедой.

— Ну что тут особенного? — пожал плечами Лисица. — Призналась бы ваша сестра в том, что приняла корону в залог. Ну, грозил бы ей за незаконное занятие ростовщичеством небольшой срок. Что тут такого?

— Что такого? А позор? А клеймо скупщицы краденого? И уж не сомневайтесь, я позаботился бы, чтобы всем стало известно, что Надежда Сергеевна знала, что берет краденую вещь. Я хотел, чтобы все вокруг сочли ее скупщицей краденого, чтобы отвернулись от нее, чтобы она осталась на старости лет одна, отвергнутая всеми, одинокая, несчастная и бедная!

— Бедная?

— Самое главное, что бедная! Моя сестра всю свою жизнь так стремилась к накоплению богатства, что шла ради него на всяческие подлости и даже преступления. И вот каково бы ей было сознавать, что под старость она осталась без гроша в кармане, что все ее имущество описано без шанса получения назад. Ведь занятие ростовщичеством для частных лиц незаконно. А моя сестра из-за своей жадности и чтобы не платить налоги никак не оформляла свой бизнес. Если доказать, что она занималась дачей денег под проценты систематически — это тюрьма. А я бы уж добился, чтобы срок она получила с конфискацией. И в итоге Надя оказалась бы у разбитого корыта. Все, что было нажито ею неправедно, было бы ею потеряно.