Дарья Донцова - Сбылась мечта бегемота

Давайте вспомним, что дело происходило в семидесятых годах прошлого века, а в те времена к людям, угодившим за решетку, и к их родственникам относились совсем иначе, чем сейчас. Бубнова пообещала Лидии заботиться о мальчике и оставила его родной матери свой адрес в Астрахани.

Мы знаем, как сложилась жизнь Лиды на свободе – она вышла замуж. Перед свадьбой жених принес ей паспорт с другим именем и сказал:

– Забудем твое прошлое. Лидия Олеговна Будина должна исчезнуть, у моего будущего ребенка будет законопослушная мать, без черных пятен в биографии. Ты пойдешь учиться на психолога, получишь диплом, опять станешь человеком с высшим образованием. То, что у тебя было до меня, неважно. Но я не хочу никаких напоминаний о твоем прошлом. Павлу хорошо в Астрахани, думаю, Бубнова ему о тебе ничего не сообщала.

Лида расплакалась.

– Дня не проходит, чтобы я не думала о сыне, сердце о нем изболелось. Все мечтала – встану на ноги, найду хорошую работу, жилье и заберу мальчика.

Жених нахмурился.

– Кто его тебе отдаст? Ты ему по документам никто. Думай о ребенке, который у нас вот-вот родится. И я бы не смог принять в свою семью твоего первого сына, он мне чужой. К тому же Павел уже школьник, не слышал о тебе ни слова, считает родной матерью другую женщину. Хочешь нанести пацану травму, от которой тот может сломаться? Включи мозг! Вспомни о своей беременности. И о сыне подумай – каково ему будет правду о маме-зэчке узнать? Наломала ты в молодости дров, наглупила, теперь пора за ум браться.

Лидия Олеговна смирилась. Она снова родила мальчика, ее жизнь сложилась вполне счастливо, муж оказался замечательным, заботливым, работящим.

Через шесть лет Будина – будем именовать ее по-прежнему, чтобы не запутаться, – начала работать с алкоголиками. У нее был явный талант психотерапевта. А еще она выращивала в оранжереях мужа разные травы, делала чаи и давала их пациентам. В девяностых муж оформил фирму «Рассада 1», дела пошли в гору. У Лидии было много пациентов, она завоевала хорошую репутацию, семья жила весьма обеспеченно. Потом супруг умер, но она не пала духом, наняла управляющего, и сейчас «Рассада 1» процветает, простите за нелепый каламбур…

– Красиво звучит – процветающая рассада. – Иван Никифорович улыбнулся.

Я опустила глаза. Шеф издевается? Или пытается быть любезным? Ладно, продолжу рассказ…

Через год после кончины мужа Лидия позвонила в Астрахань и попросила к телефону Ксению Павловну Бубнову.

– Она умерла неделю назад, – ответил юношеский голос.

– Вы, наверное, ее сын Павел, – осторожно осведомилась Лидия. – Мы с вашей мамой когда-то давно дружили.

– А вы случайно не Лидия Олеговна? – задал вопрос парень. И услышав утвердительный ответ, огорошил собеседницу: – Мамуля незадолго до смерти правду о моем рождении рассказала. Она вас искала, но найти не смогла. Ее последними словами были: «Пашенька, родная мама непременно почувствует, что сын один, что ему плохо, и объявится». И вот вы позвонили… Вы в Москве живете?

– Да, – прошептала Лида.

– В конце июня я поеду в столицу, хочу поступить в институт, – пояснил Павел. – У меня золотая медаль, я точно попаду. Давайте встретимся? Если откажетесь, я пойму и приставать не буду.

Первый раз Лидия Будина и Павел увиделись в кафе. И женщина онемела: старший сын был близнецом младшего – такой же рыжеволосый, голубоглазый, высокий, легко краснеющий.

Они стали общаться с Павлом, который успешно сдал экзамены и поступил в институт. Но в гости его Лидия Олеговна не приглашала – не знала, что сказать второму ребенку.

В конце концов Паша однажды сам попросил:

– Можно мне к вам прийти? Очень хочется познакомиться с братом.

Будина замялась, и тогда юноша предложил:

– Назовите меня своим племянником. Я никогда никому правду не открою. Не волнуйтесь, я не имею прав ни на вашу оранжерею, ни на квартиру, сам все заработаю.

Лидии стало стыдно.

– Павлуша, речь не о материальном. Не знаю пока, как младшему объяснить, кто ты такой. Ему известно, что у меня ни братьев, ни сестер нет. Откуда племянник?

– Ясно… – протянул Паша.

– Но мы с тобой по-прежнему будем общаться, – спешно добавила мать.

– В кафешках? – уточнил первокурсник.

– Пока да, – испытывая дискомфорт, ответила Лида и протянула ему конверт. – Возьми, тут тебе на еду.

– Спасибо, у меня есть деньги, – улыбнулся старший сын. – Но если понадобятся, я попрошу вас о помощи.

Больше познакомить его с братом Паша не просил. Денег у матери он никогда не брал, встречался с ней в разных местах, домой ей не звонил, держался приветливо, претензий не предъявлял, но о своей жизни рассказывал мало, больше слушал Лидию. А та в один день решилась рассказать ему о том, почему очутилась на зоне. Но когда начала разговор, сын вдруг воскликнул:

– Мне мама все сообщила! Тебя посадили за то, что ты помогала женщинам безболезненно и безопасно для их здоровья делать аборт. Сейчас полно клиник, а раньше их не было, направление на операцию в советское время давали только замужним и если в семье уже есть дети. Само вмешательство проводили без наркоза. Ты поступала правильно, ты вовсе не преступница.

Лидия сообразила, что Ксения Павловна изобразила ситуацию не совсем такой, какой она была, а главное, скрыла от приемного сына правду про Олесю, и чуть не расплакалась. Покойная Бубнова оказалась благородной, она хотела, чтобы сын считал родную мать хорошим человеком…

Прервав рассказ, я выпила воды и решила сократить повествование.

– Вы уже, наверное, поняли, что Паша обратился к Лидии, когда Насте стало плохо. Он упросил ее дать ему настой из трав, объяснил, что Анастасия отказывается обращаться к гинекологу, боится чистки.

– На месте Будиной, памятуя о смерти Олеси Кравчук, я бы не стал рисковать, – вздохнул Иван Никифорович.

Я выпрямила занемевшую от неудобной, напряженной позы спину.

– На допросе Лидия объяснила мне свое поведение так: она теперь не лечит всех подряд и не составляет сбор для аборта. Сейчас открыто множество клиник, где операцию проведут с применением наркоза. Практику гомеопата Будина не ведет, она психолог, занимается с алкоголиками и – да, выращивает в оранжерее ведьмин корень. Причем считает это растение почти панацеей, добавляет его в чай, который дает пьяницам, получает ожидаемый эффект, ее пациенты забывают о водке. Напиток отлично помогает тем, кто зависит от спиртного, отравиться им невозможно. Лидия Олеговна не стала отрицать, что вручила Паше настой для Насти, предварительно спросив, не страдает ли она какими-либо хроническими заболеваниями. Услышала «нет» и не волновалась. А Бубнов не знал, что у невесты язва, она никогда про неполадки с желудком не рассказывала.

– Небось постеснялась сообщить парню о проблемах с пищеварением, – поморщился Иван. – Юные девушки странные существа. Я в девятом классе предложил одной девочке после новогоднего вечера погулять. Мы бродили по Москве часа три, и моя спутница угодила потом в больницу. Она, оказывается, не надела рейтузы, потопала в тонких колготках, ей было неудобно сказать мне: «Подожди, натяну шерстяные штанишки».

Я улыбнулась и повела рассказ дальше…

Будина взяла с Павла честное слово, что, если через три часа Насте не станет легче, он непременно обратится к врачам. Она не смогла отказать сыну, ведь это была его вторая просьба к ней, первая прозвучала несколько лет назад, когда он стал первокурсником и хотел познакомиться с братом. Лидия ощущала свою вину перед Павлом и не могла снова сказать «нет». А он тщательно хранил тайну Лидии, никому, даже Насте, не говорил, что у него есть родная мать, поэтому и соврал, что получил лекарство от Заремы.

Когда Анастасия потеряла сознание, Бубнов ринулся к Марине Арнольдовне. А потом позвонил Лидии. Но та не ответила – у нее в тот день украли мобильный, а домашний номер и свой адрес родная мать старшему сыну не сообщила.

Утром Бубнов кинулся в институт. Зачем? Этого мы уже никогда не узнаем. А там оказался замешан в драке, устроенной людьми Макинтоша. Пашу арестовали, и он погиб в камере, Настю отправили в Мюнхен.

Никто не ведал, что у Павла есть мать, поэтому Лидии о его смерти не сообщили. Да, да, о кончине старшего сына она не знала много лет! Обеспокоенная тем, что Павел не выходит на связь, она съездила в общежитие и осторожно расспросила Ледневу. Кстати, Тамара Яковлевна вспомнила, что беседовала с женщиной, которая интересовалась Бубновым, но ее имени комендант не знала, та представилась дальней родственницей покойной матери Паши. И в то время Леднева сама еще не знала, где Павел, в институт ведь гораздо позднее сообщили, что его посадили за увечье, нанесенное в драке милиционеру. Поэтому Тамара Яковлевна просто пробормотала: «Он куда-то подевался». Комендант долгое время действительно считала Бубнова отправленным на зону, но, возможно, спустя энное количество лет Никита рассказал ей правду. Хотя это лишь предположение.