Людмила Милевская - Пусти козла в огород

— Будет он последний псих, если после этого на тебе не женится, — проницательно заметила я.

— Мархалева, иди ты к бесам! С этими словами смущенная Фаина вырвала из рук Алисы трубку и приказала:

— Колись.

— В чем колоться? — изумилась та.

— Откуда у тебя эти ядовитые цветочки?

— Сейчас. Сейчас я вам все расскажу, — пролепетала Алиса, — но клянитесь, что это останется между нами. Это секрет…

— Клянусь! — гаркнула Фаина.

— Клянусь! — промямлила я, подумав: «А что такое — секрет? Жизнь прожила, но так и не выяснила».

Она все видела и все понимала. Но не ощущала своего тела. Его просто не существовало. Оно растворилось в бесконечной тьме мироздания, в каждой его пылинке, в пылающих звездах, в бездонной глубине пространства.

Осознание своего места в круговерти вселенского хаоса пришло сразу, рывком. Девушка удивленно посмотрела на руки, матово белеющие в свете уличного фонаря. Осторожно тронула новенькие джинсы: совсем новая, но все же не ее одежда. Она удивленно глянула на изящные белые кроссовки, ощупала мягкую блузу.

«Где я?» — удивленно подумала она, с радостью ощущая свое тело, энергичное, полное сил.

Осмотрелась. Район оказался знакомым. На углу светился витринами универсам, куда она каждый день ходила за продуктами. Дом был совсем рядом.

«Поздно-то как, — озабоченно подумала она, — отец, наверное, волнуется. Будет мне…»

Она уже собиралась встать со скамейки, установленной перед чьим-то домом, как перед ней, скрипнув тормозами, остановился полицейский джип. Два молодых мексиканца в униформе вежливо поинтересовались, кто она и что делает здесь в столь поздний час. Уловив акцент в голосе девушки и выяснив, что она живет с отцом неподалеку, полицейские вежливо, но очень настойчиво вызвались сопроводить ее домой..

Она не противилась. Она вообще почувствовала в себе новую, неведомую ей доселе черту — покладистость и желание подчиняться.

Когда встревоженный отец открыл дверь ее дома, дочь предстала перед ним в сопровождении пары полицейских.

— Вы нашли ее? — по-русски, со вздохом облегчения спросил инженер Горов.

Полицейские, ничего не поняв, смотрели на него с удивлением.

— Никто меня не находил, — улыбаясь, ответила за них девушка, — я сама нашлась.

Выяснив, что заплутавшая сеньорита попала по назначению, служители порядка удалились, козырнув на прощанье.

Девушка ясными глазами посмотрела на отца.

— Ну, и где же тебя носило? — грозно спросил тот.

— Не помню, — с обезоруживающей улыбкой ответила она.

— Как это — не помню? — возмутился отец. — Ты что, пьяна?

— Нет. Конечно же, я не пьяна, папочка, — ласково ответила девушка. — Просто не помню. Она действительно не помнила.

— Я искал тебя, — бушевал Горов, — все обзвонил, глаз не мог сомкнуть. А ты…

Взглянув на дочь, сияющую счастливой мордашкой, он бессильно махнул рукой.

— Ты жестокая скверная девчонка! И что это у тебя за одежда?

Она опустила глаза, рассматривая новенькие белые кроссовки. Беспечно ответила:

— Не знаю.

Этот простой ответ сразил инженера. Он поник, обдумывая кару для непослушной дочери.

— Все, — решил он наконец, — уезжаешь домой! Напрактиковалась в испанском. Нервы мне — потрепала. Довольно! Завтра же за билетами.

— Хорошо, папа, — покорно ответила девушка. По лицу ее блуждала легкая улыбка. Сбитый с толку невиданным послушанием дочки, Горов встревожился.

— Да ты не заболела?

Он коснулся ладонью лба девушки.

— Никогда лучше себя не чувствовала, — ответила она, отстраняясь.

— Тогда домой! Завтра же! — вновь дал волю гневу Горов. — Иначе меня с работы выгонят и вместе с тобой в Союз отправят в двадцать четыре часа. Хватит! Ты же просто ходячая неприятность. То у тебя такси куда-то катится, то банк грабят, а то и вовсе целый корабль утонул. Так недалеко и до того, чтобы моя карьера пошла ко дну. Я даже знать не хочу, что там утонуло в этот раз! Домой!

— Хорошо, папа, — ангельским голоском ответила девушка.

Утром, ощущая небывало радостный подъем, она отправилась в кассу авиакомпании. У стойки девушка чуть замешкалась, доставая из сумочки деньги, неловко выронила кошелек, поспешно нагнулась и…

Искры посыпались у нее из глаз. Прикрывая ладонью лоб, она распрямилась и увидела своего старого знакомого.

— Вы, — радостно констатировала она, — опять вы! Как я рада!

— Я тоже рад!

Они вышли из кассы, улыбаясь и не скрывая друг от друга радостного волнения. Вдруг молодой человек, мрачнея, спросил:

— Вы собираетесь улетать?

— Увы, да, — вздохнула она. Дойдя до угла шумного проспекта, они остановились у витрины большого универмага.

— А ведь мы так и не познакомились, — с улыбкой заметил молодой человек.

— Да, действительно, — согласилась девушка. — Так как же вас зовут? Я давно это хотела знать.

— Меня зовут…

И в этот самый момент старенький «Форд» — пикап, дребезжа проржавевшим железом, врезался в могучий бампер тяжелого грузовика, груженного кирпичом. Лязг металла, визг тормозов и грохот падающих кирпичей оглушили их.

Пикап изменил направление, устремляясь прямо в сверкающую витрину универмага. Его левое переднее колесо отделилось и, подпрыгивая, понеслось к тротуару.

Молодые люди, словно окаменев, смотрели на его приближение. Тяжелая истертая резина катилась прямо на девушку. И ничего нельзя было поделать. Доли секунды оставались до трагического столкновения.

Они закрыли глаза, чувствуя, что не в силах уже что-либо изменить.

Лавина осколков осыпалась стеклянным дождем. «Форд» замер, перекрыв движение.

Парень и девушка продолжали стоять, не понимая, что произошло. Удивленно озираясь, они смотрели то на «Форд», то на разрушенную витрину.

Очнулись они от возгласа:

— Святая Мадонна! Иисус! — Пожилой сеньор, не веря своим глазам, коснулся плеча девушки. — Я думал, это колесо вас убьет, — отирая со лба пот, сказал он. — Оно неслось прямо на вас. Хвала всевышнему, колесо вильнуло в последний момент. Хотя я и не понимаю, как такое могло быть. Чудо! Настоящее чудо! Я все расскажу жене, мы будем молиться… Чудо! Это колесо могло убить девушку.

— Убить? — Она недоверчиво посмотрела на незнакомца. Снисходительно улыбнулась. — Ну что вы! Я бессмертна, — убежденно сказала она, удивляясь сама себе.

Тронула парня за рукав:

— Пошли.

Он молча кивнул головой, потрясенный происшедшим. Чувства стыда и бессилия переполняли его: он должен был ее спасти, а не какой-то там случай.

Пожилой сеньор посмотрел им вслед с грустной улыбкой.

— Она бессмертна, — бормотал он. — Как будто я по-другому думал в ее годы. Пресвятая Мария! Хорошо, что все обошлось. Бессмертна…

«Надо брать инициативу в свои руки», — внезапно решила она и потащила его в соседний сквер, присела на скамейку, спросила:

— Ну, так как вас зовут? И говорите быстрее, пока еще что-нибудь не взорвалось или не утонуло. Мы с вами, как видите, не слишком везучие.

— Герман, — торопливо ответил парень. — Меня зовут Герман!

— Герман, — эхом откликнулась девушка, словно пробуя его имя на вкус. — Да, именно Герман. А меня зовут Алиса…

Они долго бродили по городу. Ели мороженое, болтали и смеялись, чувствуя себя абсолютно счастливыми. Лишь где-то, глубоко-глубоко, колкая заноза беспокоила Алису. Что-то оставалось несделанным. Она не могла вспомнить, не могла понять, что тревожит ее. Это вертелось рядом, на поверхности. Но…

— Герман, — спросила она, — ты слышал что-нибудь о Ла Венте?

— О раскопках? — уточнил Герман, радуясь возможности блеснуть эрудицией. — Да, слышал. Я интересуюсь историей и археологией Мексики. Ла Вента — это песчаный остров на мангровых болотах, совсем недалеко отсюда. Там в 1940 году американец Стирлинг и мексиканец Коваррубиас раскопали древний город ольмеков.

— Ольмеков? Кто это? — спросила Алиса.

— Индейцы, — ответил Герман и увлеченно продолжил:

— В общем-то их только условно назвали ольмеками. Так называется народность, которая живет там теперь. К людям, построившим древний город, они не имеют отношения.

— А как называли тех, кто построил?

— Не знаю. И никто не знает. Они не оставили никаких записей. Только календари, которые очень схожи с календарями майя. Эту культуру некоторые археологи считают протоцивилизацией Месоамерики. Если верить их теориям, то и культура майя, и культура ацтеков произошли от тех, кого теперь называют ольмеками.

— Может быть, они называли себя амару? — внезапно предположила Алиса.

— Амару? — удивился Герман. — Почему амару? Я никогда не слышал о таком народе. Откуда ты о нем знаешь?

— Не знаю. Просто так… всплыло в памяти. Хотя… Не уверена, может быть, так называется шоколад. Так ты сказал, что Ла Вента — это остров на болотах?