Дарья Донцова - Женихи воскресают по пятницам

– Бабушка ошиблась. Честно говоря, мне и правда надоело с женой, как с кандалами, повсюду таскаться. Нина не компанейский человек была – всем весело, а она в меня вцепится и на всех букой глядит. Танцевать можно лишь с ней, разговаривать тоже. Упаси боже мне другой девушке улыбнуться или что-то приветливое сказать, у Нины тут же глаза полны слез, губы трясутся, руки ходуном ходят. Она полагала, что семейная пара – это два скованных друг с другом человека. Но я так не мог. Поэтому решил послушать бабушку, сказал жене: «Ухожу на день рождения к Косте Смирнову». Нина сразу к шкафу понеслась, на ходу спрашивая, какое платье надеть. Я ее пыл остудил. Мол, иду один, Костя собирает мальчишник, никого из женщин не зовет. Нина опустилась на ковер и давай стенать: «Не нужна тебе…» А я ей ответил: «Плачь сколько влезет. Если считаешь меня комнатной собачкой, которая исключительно из рук хозяйки ест, то ошибаешься». И ушел. Через полчаса Роза Игнатьевна зашла в нашу спальню – Нина сидела на полу и плакала. Спустя еще тридцать минут ничего не изменилось. Она не сдвинулась с места, пока я отсутствовал. Вся опухла, отекла, начала задыхаться, затем у жены случилась паническая атака. Слышали о такой напасти?

Игорь Николаевич кивнул.

– Видел парочку женщин в таком состоянии. Вероятно, врачи бы со мной не согласились, но, по-моему, бабы сами себя до больницы доводят. Вместо того чтобы сказать себе: «Прочь плохие мысли из головы!» – они внушают себе всякую ерунду типа «я скоро умру». Панические атаки часто случаются от лени. Если много свободного времени, а делать нечего, в башку и лезет чертовщина.

Роман потер рукой лоб.

– Мобильников тогда еще не было, я вернулся около полуночи – специально подольше задержался, хотел Нине показать, что ее шантаж перестал работать. А в доме врачи. Жене стало плохо, уколы ставят, капельницу налаживают, в больницу увозят. Она ничего не изображала, паническую атаку невозможно сыграть, повышение давления не сымитировать. Я понял: Нина больна.

– И началась у нас катавасия, – грустно перебила внука Роза Игнатьевна. – Мне невропатолог объяснил: раз паническая атака однажды приключилась, она будет повторяться.

– Не обманул врач, – поморщился Роман. – Так и покатилось: чуть Нина расстроится – начинается приступ.

Игорь Николаевич склонил голову и вернулся к своему рассказу:

– Светлана, жена Станислава, умерла рано, Елкин остался вдовцом. Кого ни спроси, все в один голос твердят, что мужчина, о чьей хладнокровной жестокости ходили легенды, обожал свою дочь Инну, появившуюся на свет, когда родитель еще не окончил школу, и нежно относился к Роману. Стасик… Слушайте, мне надоело ходить вокруг да около и вести интеллигентный разговор с реверансами! Мы здесь одни, прикидываться не перед кем, ситуация в вашей семье сложилась на сегодняшний день более чем серьезная, я вам помогаю не первый год, поэтому…

– …Рылся носом в чужом белье, – зло перебила его Роза Игнатьевна. – Косил под друга, а сам собирал компромат на работодателя.

Игорь Николаевич стукнул ладонью по колену:

– Расставим акценты. Я никогда не проводил с вами свободное время, запросто на чаек не заглядывал и по-пустому Роману не звонил. У нас деловые отношения. Я служу, мне платят.

– И очень даже много! – снова перебила Роза Игнатьевна.

– Не спорю, – согласился Игорь, – деньги хорошие, но я их стою. Выполняю любую просьбу Романа. Подчас ему и не надо ко мне самому обращаться, звонит Феликс. Просит, например, пробить нового шофера по базе, и я за пару минут выясняю прошлое парня.

– Очень сложное, опасное дело, – фыркнула старуха.

Я оценила: Игорь Николаевич может похвастаться умением владеть собой. Он и сейчас не огрызнулся, а вполне мирно продолжил:

– Изучить чужую биографию подчас нелегко, и у нас бывали сложные моменты. Ведь так, Роман? Далеко ходить не надо. Когда Феликс сообщил о внезапной смерти Галины, я примчался сразу и сделал так, чтобы кончина экономки считалась ненасильственной, по заключению эксперта, прислуга умерла от инфаркта. Но Роману Глебовичу надо знать правду, поэтому я сейчас провожу неофициальное расследование. Что же касаемо вашей семейной истории… Сотрудничая с богатым, влиятельным человеком, приходится держать ухо востро, работодатель может захотеть от тебя избавиться по разным причинам. Поэтому нужно знать его подноготную. Если Роман решит нанять на мое место другого мастера по улаживанию щекотливых ситуаций, я должен быть спокоен за свою безопасность. Того, кто слишком много знает, ожидает подчас незавидная судьба. Поэтому я приберег для себя этакую охранную грамоту – кое-какие бумаги, рассказывающие о деталях биографии Романа, Станислава, Розы Игнатьевны и Глеба, хранятся в надежном месте. Если со мной случится непредвиденное, на свет выползет правда о Звягиных. Я буду в могиле, но и вам несладко придется. Мы не друзья, а партнеры. Я предлагаю честную сделку: говорим откровенно и вместе решаем, как поступить. Роза Игнатьевна!

– Что? – сердито откликнулась старуха.

– Я не сомневаюсь в том, кто убил Анну, – сказал Игорь Николаевич. – Вы долго терпели выходки невестки, а когда стало ясно, что ничего хорошего Глеба не ждет, попросили Стасика о помощи.

– Докажи! – рявкнула старуха.

– Не могу, – честно ответил собеседник. – Но знаю точно: было так, как я думаю. Вы дали Анне какое-то лекарство, оно вызвало у нее сердечный приступ, когда дома никого не оказалось. Теперь о Романе.

– В момент смерти матери я был в школе, – тихо произнес олигарх. – Признаюсь, ни горя, ни печали от ее кончины я не испытал, но ни малейшего отношения к произошедшему не имею.

– Я тебя и не подозреваю, – отмахнулся Игорь Николаевич, – о другом речь. Вернемся в твои юные годы. На дворе перестройка, разгул бандитизма, первые большие шальные доходы, малиновые пиджаки, золотые цепи, бритоголовые парни. Уголовный мир, как и весь бывший СССР, претерпел значительные изменения. На смену прежним преступникам, тщательно соблюдавшим свои законы, приходят так называемые братки с понятиями. Появляется отвязная молодежь, которая не признает авторитетов и решает все вопросы по принципу – кто быстрее схватит автомат. Многие уважаемые урки теряются, не знают, как им теперь жить. А вот Станислав быстро приспосабливается к новым условиям. Елкин стал руководителем крупной преступной группировки. «Стасики», так называют членов его криминальной бригады, совершенно отмороженные бандиты, об их жестокости слагают легенды. Станислав контролирует несколько направлений, в частности занимается перегоном подержанных автомобилей из Германии, открывает видеосалоны, где демонстрируют порно, и вынужден ежедневно отстаивать свои интересы в уличных боях. Тихий, ленивый научный сотрудник Глеб всегда был у названого брата в помощниках. Ох, как сильно ошибались те, кто считал Глеба Львовича тюхой, переносящим со стола на подоконник папки! На самом деле отец Романа давно находился в сердце криминальной среды. Он бухгалтер преступников, все денежные потоки Елкина проходят через руки старшего Звягина. Станислав нежно любит Глебушку, а тот платит ему верностью. Несмотря на жестокий характер и способность убить человека не моргнув глазом, Стасик обожает свою семью: Розу Игнатьевну, Инну, названого брата. Для приемной матери и родной дочери Стас, лишившийся к тому моменту жены, готов сделать все. Но женщины не соприкасаются с криминальным бизнесом, а вот мужчины… Глеб, как я уже упоминал, бухгалтер банды. Роман только окончил школу и поступил в институт, но он уже женился, обзавелся сыном, и Стас решает, что парень вполне готов стать его помощником.

Рассказчик сделал короткую паузу и обвел слушателей взглядом.

– Вспомним еще раз, что на дворе начало бандитских девяностых. Страна в разрухе, перестройка зарулила не в ту сторону, гласность превратилась в безостановочный рассказ о коррупции и воровстве во всех ветвях власти, а преступность приобрела налет романтизма, парни с оружием кажутся этакими Робин Гудами. И еще они выглядят богатыми, катаются на машинах, обвешаны золотом, веселятся с девушками, швыряются направо и налево деньгами. Никому из мальчишек, мечтающих вступить в банду, не приходит в голову спросить: а каков срок жизни «быка», низшего члена группировки, того, кто непосредственно участвует в уличных боях? Такой человек просто пушечное мясо, как правило, он погибает в течение года после того, как записался в бойцы. Но молодежь никогда не думает о смерти, полагает: все умрут, а я останусь. Школьники тех лет не хотят учиться, чтобы потом стать низкооплачиваемыми врачами или инженерами. Работать всю жизнь за копейки? Копить до старости на дачу, машину, квартиру? Ведь сейчас вокруг полно людей, которые вечером заснули нищими, а утром встали богатыми! Через двадцать лет тех шестнадцатилетних начала девяностых назовут потерянным поколением. И как это ни неприятно, а надо признать: мальчики тогда мечтали попасть в преступную группировку, а девочки думали о проституции. Роман не стал исключением. Так? Я же прав?