Дмитрий Леонтьев - Дипломатия греха

       -Старик,- взмолился я,- придержи его немного, я сейчас занят, скоро мой друг приедет, он на машине, мигом меня до тебя добросит. Сам-то он что говорит?

       -Как обычно: не знаю, не видел, на улице нашел. Приезжай, присоединяйся к “расколу”, а то... Давай, жду.

       Не успел я положить трубку, как телефон снова заголосил.

       -Сумасшедший день,- пожаловался я.- Слушаю.

       -До тебя не дозвониться,- сказал Разумовский.- Как дела? Я обо всем договорился. На два-три дня мы свободны.

       -Быстро сюда!- заорал я.- Задержали парня с вещами из квартиры Хмелевских. Нужно успеть до того, как они его или отпустят, или в “убойный” отдел передадут.

       -Понял, выезжаю. Значит, все-таки ограбление?

       -Посмотрим,- уклончиво ответил я и повесил трубку. Так, что у нас тут?.. вернулся я к Наташе.- О-о! Все карты уже в рукавах? Это ты перестаралась. Сыграем в прятки? Я отвернусь, а ты укройся где-нибудь. Считаю до десяти. Один, два...

       -Я уже спряталась,- послышался приглушенный голос.- Ищи меня. Только не сразу находи!

Я оглянулся. Цепочка из валяющихся на полу карт вела в соседнюю комнату и обрывалась у неплотно прикрытого шкафа. Достав из кармана пачку сигарет, я закурил и уселся в кресло, наслаждаясь недолгими минутами тишины.

       -Под столом ее нет,- не вставая с кресла, вслух рассуждал я.- Попробуем

заглянуть под кровать... Надо же. И здесь ее нет. Значит она под диваном...

       -Я тебя вижу,- раздался обиженный голос.- Ты даже не ищешь меня. Сидишь в кресле и говоришь.

       -Не забывай, что я волшебник. Мне не надо ходить, чтобы найти. Я закрываю глаза и представляю, что заглядываю под кровать. И вижу, что тебя там нет. А сейчас я попробую заглянуть в шкаф...

       -А, по-моему, ты врун!- из шкафа показалась всклокоченная голова. Наташа чихнула, сморщилась и пожаловалась:- Там пыльно ... Ты меня обманываешь! Если ты все видишь, тогда скажи, что я прячу за спиной?

       -Мою старую шапку, сказал я, вглядевшись в почти зеркальную полировку шкафа, у которого она стояла.

       -Да-а,- удивилась она. А еще что-нибудь? Ну, пожалуйста!

       -Видишь часы? Когда большая стрелка отсчитает десять, делений, раздастся звонок и появится дядя Андрей. Девочка замолчала и внимательно уставилась на часы. На мое счастье, иерей прибыл вовремя. Я потушил окурок в пепельнице и пошел открывать дверь.

       -Здорово!- закричала Наташа.- Дядя Андрей, он сделал так, что ты появился! А можешь сделать так, чтоб он исчез?

       Нет,- огорчился я, этого я не могу. Для этого мало волшебства, для этого нужно чудо. Наташа, ты не хочешь поспать, пока мы с дядей Андреем ненадолго уедем?

       -Я только проснулась!

       -Хм-м, действительно... Может, возьмем ее с собой?

       -В этих-то обносках?

       -Нужно было вчера вместо кукол ей нормальное платье купить... А сейчас уже времени не остается. Ты мне с машиной нужен. Время идет, а отдел на другом конце города. Предложения?

       -Наташенька,- иерей опустился рядом с ней на корточки,- нам нужно уехать на пару часиков, ты посидишь дома одна? Баловаться не будешь?

       -Не хочу одна! Буду баловаться!

       -Покрасней мере, честно, вздохнул я. Отче, к твоей доброй прихожанке долго ехать? Впрочем, у меня появилась идея. Я сейчас вернусь.

      Я вышел на лестничную площадку и нажал кнопку звонка соседней квартиры.

      -Кто?- соседка, как я и надеялся, Была дома.

      -Людмила Дмитриевна, это ваш сосед Николай.

      Замок щелкнул, и соседка приветливо дверь:

      -Проходи, Коля.

      -Извините, Людмила Дмитриевна, некогда. Я к вам с просьбой. Так получилось, что ко мне приехал знакомый, с маленькой девочкой и нам потребовалось отлучиться. Вы не окажете мне любезность, присмотрев за ней пару часов? Она исключительно тихий ребенок. Не шумит, не кричит... Не рисует у меня в книжках, не разбивает мои вазы и не пачкает себя зубной пастой...

      Соседка рассмеялась:

      -Хорошо, Коля, я сейчас приду.

      -Все, мы свободны,- сообщил я, вернувшись в квартиру.- Соседка приглядит за ней... Проходите, Людмила Дмитриевна. Вот Наташа, вот телевизор, продукты в холодильнике...

      -Я найду, что будет нужно, не волнуйтесь. Бегите.

      Я схватил Разумовского за рукав рясы и вытащил из квартиры. Мы спустились во двор, и иерей открыл дверцы машины. Пока он возился с зажиганием, мое внимание привлек сидевший на скамеечке неподалеку мужчина. Встретившись со мной взглядом, он поспешно отвернулся. Я нахмурился: оперативная привычка сработала, как рефлекс. Те, кого граждане делят на “приятных”, людей и “отталкивающих”, у меня разделяются на “подозрительных” и “черт с ними”. Светлые, почти белёсые волосы незнакомца о чем-то мне напоминали, но машина уже тронулась с места, и мне оставалось только отложить в памяти внешность незнакомца.

       -Что с тобой?- поинтересовался иерей.-  У тебя вид, словно у охотничьей собаки, упустившей дичь.

       -Все в порядке... Просто то, что должно быть профессией потихоньку становится жизнью.

       -Это плохо. Нужно быть гибким и разносторонним. Не зацикливаться на чем-то одном. Не бояться бросить дом и работу ради Дороги. Ты никогда не мечтал стать бродягой? Увидеть новые страны, чужие земли, диковинные города?

       -Вот когда из-за твоих авантюр меня вышибут из угро коленом под зад, тогда мне и придется брести, с сумой, милостыней перебиваясь. Я даже не надеюсь, что ты мне тогда выделишь место на паперти перед церковью... Неужели их действительно убили во время кражи? Один случай из ста, и именно наш?

       -Раз нашлись вещи, значит, это так. Вряд ли стали бы продавать шмотки, когда на кону стоит такой куш, как квартира. Может быть, ребята уже узнали у продавца, кто дал ему вещи, и арестовали убийц?

       -И уже посадили,- продолжил я язвительно.

       -Ты уже фактам не веришь. Кому и чему тогда ты вообще веришь? Хотя бы я могу рассчитывать, что пользуюсь у тебя доверием?

       Я злорадно хмыкнул.

       -Н-н-да...- протянул иерей.- А себе ты веришь?

       -Почему я должен делать для кого-то исключение? Тем более, так хорошо себя зная... Ладно, сперва проверим, а потом поверим... Что будешь делать, когда убийц задержат? Девочка вернется в детдом?

       -Не знаю... Мне вряд ли дадут опекунство над ней. Семьи у меня нет, да и, несмотря на снятие государством с церкви табу, на нас по-прежнему смотрят как на инопланетян. Признаться, я с удовольствием оставил бы ее у себя. Воспитывал, учил думать, разбираться в людях... Мне кажется, я смог бы... Во всяком случае, это куда лучше интерната, где нет возможности уделять каждому ребенку столько тепла, сколько ему требуется... Рано об этом говорить. А почему ты спросил?

       -Потому что тоже об этом подумал.

       -Ты тоже хотел оставить Наташу у себя?- обрадовался иерей.

       -Я тоже хотел оставить Наташу у тебя,- в тон ему ответил я.- Может, тогда бы и ты успокоился. В детдоме ей действительно нечего делать. А опекунство оформлять не обязательно.

       -Как?- опешил он.

       -Так. Оставь ее, и все. Она числится “в бегах”. Документы ей пока не нужны. А когда подрастет, будет уже поздно оформлять ее куда-то против ее воли. Тогда бумаги и восстановишь. Да и много может измениться за это время...

       -Но это... Разве так можно?

       -Нельзя,- нагло заметил я.- Эй! Смотри, куда едешь! Мы уже проехали мимо отдела... Ты со мной или подождешь?

       -С тобой. Хочу увидеть все собственными глазами. Из твоих монологов кроме сомнений и недоверий ничего не понять... А ты уверен, что если девочку...

       -Все, отче! Блажь потом, сначала дело, я постучал в дверь кабинета Новикова.- Приветствую удачливых коллег!

       -Здравствуй,- пожал мою руку Новиков.- А это кто?

       -Священник-то? Это со мной. Знакомьтесь: отец Владимир - Новиков. Мы успели? Не увезли еще задержанного?

       -Успели. В камере он. Ты с ним прямо сейчас говорить будешь?

       -Желательно. Только скажи: это точно те самые вещи?

       -Ты обижаешь, старик!

       -Тогда хорошо. Просто на меня два дня назад бацилла недоверчивости напала. До сих пор отбиться не могу... Веди этого несостоявшегося барыгу.

“ “ “

       “Барыга” был столь худ и тщедушен, что выглядел младше своего возраста. На его лице лежала печаль безмятежности и невинности, и лишь глазенки затравленно бегали по сторонам, словно у мышонка, попавшего в западню.

       -Папироской угостите?- поинтересовался он, быстро и цепко оглядывая меня.- Или будете жаться, как этот?- кивнул он на Новикова.

       -Ах ты!- Новиков сделал шаг к спокойно улыбающемуся нахалу.

       -Оставьте нас одних,- попросил я.- На десять минут.