Наталья Александрова - Рагу из любимого дядюшки

— Ты, сука, думаешь, лоха нашла? — Он повернулся ко мне, скрипя зубами от злости. — Думаешь, надо мной можно так издеваться? Ты пожалеешь, что на свет родилась!

— Деньги были здесь… — ответила я совершенно искренне. — Когда я прятала сумку, доллары лежали в ней!

— Тогда объясни мне, убогому, куда они подевались? — с дурашливой улыбкой, плохо скрывающей ярость, осведомился Никита. — И советую тебе сделать это как можно скорее, а то мое терпение уже на исходе!

— А она все равно не знает, где деньги! — раздался у него за спиной спокойный мужской голос. — Это я их отсюда забрал.

Никита волчком развернулся на месте, но все равно опоздал: Олег, появившийся из темноты, быстрым красивым движением выбил из его руки пистолет.

Никита снова грязно выругался и отскочил в сторону, заслонившись мной, как щитом.

— Ты еще кто такой? — проговорил он, злобно сверкая глазами. — Откуда взялся на мою голову!

— Не думаю, что тебе надо это знать, — презрительно ответил Олег. — Если не хочешь больших неприятностей, оставь девушку в покое.

— Интересно, что ты называешь большими неприятностями? — усмехнулся Никита, и я почувствовала сквозь одежду холодное острие ножа. — По-твоему, все, что происходило до сих пор, — это неприятности маленькие?

— Большими я называю переломы рук, ног и ребер, — охотно отозвался Олег, — которые я тебе гарантирую, если ты немедленно не отпустишь девушку!

— Вот что, бойскаут. Я так понимаю, тебя с этой сучкой связывают теплые дружественные отношения, поэтому, если хочешь, чтобы она осталась жива, ты сейчас будешь стоять на месте, как девушка с веслом, и не сойдешь с этого самого места еще пятнадцать минут, а до завтрашнего дня вернешь мне деньги. Иначе у нее действительно будут большие неприятности… Лично я большими неприятностями называю медленную и мучительную смерть. Понял? — издевательски процедил Никита, медленно отступая и волоча меня за собой.

— Не понял, — спокойно отозвался Олег, — мне на эту девчонку совершенно наплевать, можешь делать с ней все, что хочешь…

Вот уж не ожидала от него такой подлости! Конечно, я подозревала, что Олег черствый, сухой, толстокожий тип, но чтобы он так спокойно отдал меня на растерзание разъяренному бандиту!..

Гнев придал мне силы и решительности, я взвизгнула и изо всех сил пнула Никиту пяткой. Кажется, я попала по колену, во всяком случае, он очень цветисто выругался и на секунду выпустил меня.

И в этот самый миг мимо меня пролетело что-то большое и стремительное.

Такое мне раньше приходилось видеть только в гонконгских фильмах с Джеки Чаном.

Олег в огромном прыжке преодолел отделявшее его от Никиты расстояние и обрушился на Ленкиного бывшего, как коршун на зазевавшегося суслика. Еще в полете он нанес ему целую серию красивых ударов. Не знаю, как насчет переломов рук, ног и ребер, но смотрелось это здорово. Я подумала, что Олегу нужно завязывать со своей работой и идти сниматься в кино. Платят там наверняка гораздо больше.

Никита отлетел в сторону, шмякнулся на пол, как тряпичная кукла, и на некоторое время затих.

Однако очень скоро он подал голос.

Сначала он громко и мучительно застонал, а потом произнес с детской обидой в голосе:

— Крутой, да?

— По крайней мере, с женщинами я не дерусь! И беременную жену бандитам не сдавал!

— Ну и что теперь будет? — жалобно спросил Никита. — Арестуешь меня? Отправишь на зону?

— На зоне ты, пожалуй, долго не протянешь. — Олег усмехнулся. — Слухи туда доходят очень быстро, и про перестрелку в ангаре там наверняка уже знают… Да нет, я тебя, пожалуй, не буду арестовывать, а то мне придется слишком многое объяснять своим коллегам… Я тебя, пожалуй, отпущу. Если ты, конечно, усвоил, что Соня тебе больше неинтересна. — Олег оглянулся на меня. — У тебя теперь совсем другие заботы — как бы Горловой не вспомнил о твоей скромной персоне… Говорят, он мужик здорово ревнивый!

Никита разразился очередной порцией мата. Пожалуй, ему нужно устроиться работать на филологический факультет университета — там сейчас активно занимаются изучением ненормативной лексики!

— Шел бы ты домой, — бросил ему Олег через плечо, направляясь к выходу из подвала, — тебя там мамочка обыскалась!

Я поравнялась с ним и обиженно поинтересовалась:

— Значит, тебе на меня совершенно наплевать?

— Трудно с тобой, — проворчал Олег, — я ведь должен был его как-то отвлечь, сбить с толку…

— А разве нельзя было это сделать как-нибудь иначе? Не так обидно?

— Трудно с тобой! — повторил Олег. — Спасаешь тебя, спасаешь — и никакой благодарности, одни упреки!

За разговором мы выбрались из подвала, оставив Никиту лежать в углу. Меня он больше не интересовал.

— Значит, ты вытащил из люка баксы еще тогда? — спросила я Олега, когда мы оказались наверху.

— А ты думала, я такой дурак, что поверю тебе на слово? — отозвался он. — Деньги были — и пропали! Куда делись — никто не знает… Ох, Соня, умеешь ты наживать неприятности на свою голову!

— Это точно, — согласилась я, — вечно лезу, куда не просят. Стало быть, ты поэтому за мной присматривал, боялся, что я за деньгами полезу? А чего боялся-то, раз их там уже нету…

— Глупая ты, — вздохнул он, — этими бабками пользоваться нельзя, они бандитские, на них кровищи целый океан!

— Вот-вот. Поучи меня еще! — Я очень обиделась, потому что никак не могла доказать Олегу, что вовсе не собиралась брать доллары себе.

С другой стороны, поведение мое выглядело нелогично. Если не собиралась брать деньги — почему не рассказала про них?

— Ну а ты куда их дел? — усмехнулась я.

— Если бы я себе их взял, — обиделся, в свою очередь, Олег, — не стал бы тебя от этого мерзавца спасать. Тогда бы мне свидетели не нужны были.

— Точно, — согласилась я и подумала, что Никиту он не тронул из-за Ленки. Он на нее имеет виды, а как женщина станет относиться к человеку, который арестовал и посадил ее мужа, хотя бы и бывшего?

Благородный какой Олег у нас оказался… И честный. Сдал небось доллары государству и получил премию в размере месячного оклада…

Я отвернулась и потрогала замшевый мешочек на шее. Он был на месте, никуда не делся.

— Ладно, — сказала я, подходя к машине Никиты.

Кот всю дорогу сидел в сумке тихо, я мысленно велела ему никак не обнаруживать свое присутствие, потому что очень боялась, что Никита выбросит его из машины. Теперь же Багратион почувствовал, что опасность миновала, и отчаянно взвыл. Олег открыл машину, и мы с котом счастливо воссоединились.

— Нам пора. — Я повернулась к Олегу. — Я не в претензии на твое поведение, все же ты нам очень помог. И сейчас спас мне жизнь, так что всего тебе хорошего, думаю, больше не встретимся.

Он хотел было еще что-то сказать, но передумал, махнул рукой и исчез.

На лице Маргариты, открывшей мне дверь, отразилось разочарование: она втайне надеялась, что раз я ушла так надолго, да еще с котом, то, возможно, вернусь не скоро.

— Поздно гуляете, — осмелилась вякнуть она, увидев, что из кухни появился Владимир Николаевич, и решив — при нем я не стану ничего отвечать.

Но после всего случившегося мне было море по колено.

— Привет, папуля! — окликнула я отчима. — Помнишь, когда мне было двенадцать лет, ты подглядывал за мной в ванной? Я пригрозила, что пожалуюсь маме, и тогда ты купил мне огромную коробку шоколадных конфет?

Очень интересно наблюдать за их физиономиями! Марго ошарашенно вытаращила глаза и громко сглотнула, да так и осталась стоять с открытым ртом.

Владимир Николаевич встал столбом и смог только проскрипеть:

— Что ты несешь?

— Да что ты стесняешься, дело житейское! — подбодрила я его. — И вообще я не в обиде…

Он сделал шаг в мою сторону, но я встретила его самой наглой улыбкой, которую только могла изобразить.

— Да я никогда… — начал отчим.

Это святая правда « — он никогда. Ему в голову не могло такое прийти, потому что он вообще мало меня замечал. Но сейчас мое слово было против его, и стало понятно, что Маргарита ему не поверит. Действительно, дело житейское, с кем не бывает?

Впервые за последний год я увидела на лице Владимира Николаевича человеческое выражение. Это была обида от того, что он не мог доказать свою правоту. Не то чтобы мне стало его жалко, я отлично помнила тот день, когда вот в этой самой прихожей он выплюнул мне, отчаявшейся и более, чем всегда, склонной к самоубийству, несколько презрительных слов и спокойно ушел на работу. Просто мне стало противно.

— Не бойся, я пошутила, твой Вова кристальной души человек, — сказала я Марго.

— Дура! — крикнул мне вслед отчим, вот как его разобрало.

В Парголове наступила ночь. Витька Стамескин, сосед покойной Софьи Алексеевны, видел странный сон.

Ему снилось, что он находится в диких и жарких джунглях, лежит среди корней тропических растений и его терзает какое-то ужасное животное — помесь тигра и дикой свиньи. Это животное хватает его зубами за руки и за шею, повторяя голосом законной жены Зинаиды: