Дарья Донцова - Горячая любовь снеговика

– Несут! – заорал мужчина с сумками. – Венок на пороге!

И в ту же секунду засверкали яркие вспышки. Тут только до меня дошла малоприятная истина: это не гости, которые собрались на свадьбу, а папарацци, поджидающие выноса тела Арины Виоловой.

От неожиданности я потеряла голос, а журналисты начали сыпать вопросами:

– Почему похороны назначены вечером? Где родственники? Вы одна? От кого венок?

– Люди! – спустя несколько мгновений осипшим голосом заорала я. – Произошла ошибка, никто не умер! Венок я несу на помойку. Меня зовут Арина Виолова, сейчас сниму капюшон, и недоразумение выяснится.

На секунду стало тихо. Потом я ощутила тычок в спину, и все тот же мужской голос прокаркал:

– Долго еще в дверях будешь маячить? Шевели булками, тяжело ведь!

Я оглянулась и увидела четырех парней, которые держали в руках длинный ящик из сосновых досок.

– Хорош стоять! – гаркнул первый. – Мы статую из десятой выносим, хозяин переезжает. Эй, девушка, отомри!

Я шагнула в сторону.

– Гроб показался! – заорал парень в черной шапочке. – Самый дешевый, даже без обшивки!

Вспышки заработали с утроенной силой, а у меня свело судорогой горло. Грузчики молча протащили ящик через дверь и поставили в «Газель». Журналюги кинулись к своим машинам.

– Стойте! – завопила я, сдергивая капюшон. – Арина Виолова тут, господа. Эй! Вернитесь!

Куда там… Папарацци умчались, словно резвые тараканы, напуганные вспыхнувшим светом. Я затряслась в ознобе. Ни в коем случае нельзя читать завтрашние газеты! И надо немедленно позвонить в «Элефант». Ох, думаю, издательство не обрадуется пиар-акции с погребением…

– Вы дадите мне интервью? – пропищали сбоку.

Я чуть не свалилась со ступенек.

– Кто здесь?

– Таблоид «Тарелка», – голосом резиновой игрушки ответили мне.

Я прищурилась и вгляделась во тьму. Сквозь пелену мокрого снега прорисовалась фигурка тщедушного мальчика.

– Утверждаете, что вы Арина Виолова? – задал он вопрос, тыча в меня диктофоном.

– Я и есть Арина Виолова.

– Отлично. Когда выйдет ваша следующая книга?

– Точно не скажу.

– Назовите месяц.

– Выпуском романов занимается издательство, лучше позвоните в «Элефант».

– Отлично. Как будет называться новинка?

Я растерялась.

– Не знаю.

– Отлично! – еще больше обрадовался юный журналист. – Супер. Эти дураки кинулись за ящиком, а настоящая сенсация здесь. Поражает, что вы не помните заглавия!

– Понимаете, я сдаю произведение под рабочим названием.

– Отлично.

– Допустим, «Любовь кота Базилио».

– Отлично.

– Но редактор обычно просит его изменить.

– Отлично.

– Я присылаю штук десять названий, а Олеся Константиновна выбирает наиболее подходящие, поэтому…

– Отлично, – не дал мне договорить борзописец и растаял в метели.

Я вернулась в подъезд, по-прежнему держа в руках еловое безумие.

– Не снесла веночек? – поинтересовалась баба Нюра.

– Черт, забыла про него! – с досадой воскликнула я.

– Ну ниче, завтра отволокешь, – не опечалилась старушка.

Я вошла в лифт.

– Вилка! – окликнула меня бабка.

– В чем дело? – измученно спросила я.

– Кутью забери.

– Спасибо, не надо.

– Из хороших продуктов сготовлено.

– Сама съешь.

– Да ни в жизнь! Она для покойника сделана.

– Извини, я не умерла, и пока на тот свет не собираюсь.

– Я старалась от чистого сердца, – насупилась баба Нюра, – два часа у плиты топталась.

– Не люблю рис с изюмом, – отбивалась я от угощенья.

– Забирай! – приказала старуха.

Я вышла из лифта и взяла тарелку.

– Ой, хорошо, – обрадовалась баба Нюра, – выбросить жаль, а самой к кутье касаться не хотелось. Плохая примета живому человеку одному всю кутью забрать – непременно скорехонько помрет.

Мне захотелось высыпать крутой рис бабе Нюре на голову, и только огромным усилием воли я удержалась от этого. Затем снова вступила в лифт.

– Свят, свят… – закрестилась старуха.

– Подождите! – закричали от двери, и в кабину, гордо подняв голову, вошла вместе со своим хозяином Алексеем Нэна, собака породы мастино-неаполитано.

– Здрассти, – испуганно сказал Леша и спрятался за Нэну.

Очевидно, до соседа дополз слух о смерти жилички из восемьдесят третьей квартиры, следовало объяснить ему, что я жива, но разговаривать не хотелось.

Алексей закрыл глаза. То ли он боялся воскресшей из небытия Вилки, то ли просто устал. Нэна с шумом понюхала воздух и покосилась на тарелку с рисом. Я одобрительно подмигнула ей и поднесла кутью к собачьей пасти.

Нэна глянула на задремавшего хозяина, а я ей кивнула, тихо радуясь неожиданной удаче. Если псина слопает хоть часть риса, то уже хорошо, очень не хочется нести кутью домой, а выбросить ее рука не поднимается.

Мастино-неаполитано уставилась на меня, я сделала одобрительный жест рукой. Собака вздохнула, наклонилась и… все содержимое тарелки словно мощным пылесосом втянуло в пасть Нэны. Я была поражена. Лео ест медленно, тщательно пережевывает даже паштет и частенько оставляет на дне мисочки кусочки, а тут вся кутья испарилась в мгновение. Нэна, шумно рыгнув, начала облизывать пустую тарелку, Алексей очнулся и занервничал.

– Господи! Что она съела? Какой ужас! Нэна, как ты могла взять у постороннего человека еду?

Думая, что сосед беспокоится о моем голодном желудке, я улыбнулась:

– Ерунда, я не собиралась ужинать.

– Какие продукты вы везли? – сильнее задергался Леша.

– Не волнуйтесь, – сказала я, – у меня дома полно еды, Нэна не лишила меня трапезы.

– Назовите состав блюда, – покраснел Алексей.

– Рис и изюм, – ответила я. – Пожалуйста, не надо бежать в супермаркет покупать крупу и сухофрукты. Считайте, что я угостила Нэну, и…

– Сырой? – перебил меня Леша.

Я непонимающе уставилась на соседка.

– Зерна или готовая каша? – уточнил Алексей.

– Рис был отварной, – слегка удивилась я. – Но не стоит так переживать! И уж тем более не надо заставлять вашу жену готовить. Поймите, мне кутья не нужна, Нэна ее съела, и слава богу. Мне будет очень неудобно, если вы вернете еду и…

– Никто ничего возвращать не собирается! – взвизгнул Алексей. – В другой раз держите жратву подальше от Нэны. Подобное поведение в Уголовном кодексе трактуется как принуждение к совершению преступления. Бедная девочка не удержалась, когда прямо перед ее носом появилась тарелка. Вы сами виноваты! Можете на нас в суд подать, но рис назад не получите!

Я поразилась еще больше.

– Я не собиралась требовать назад сожранное Нэной. Но, простите, зачем вы узнавали состав блюда?

Леша погладил мастино по здоровенной башке, стокилограммовый пес шумно задышал.

– Нэнуля у нас нежная, – спокойно заговорил сосед, – она питается едой только хорошего качества. Откуда мне знать, что за дрянь вы сами слопать собрались? Вдруг у Нэнули от вашего ужина инфаркт желудка случится? Собаки не люди, они всякую хрень есть не должны. Ладно, я вас прощаю.

– За что? – изумилась я, глядя, как парочка выходит из лифта.

– За несоблюдение норм провозки пищевых продуктов в местах общего пользования, которые могли повлечь ущерб здоровью окружающих, – отбарабанил Алексей. – В принципе, ваше поведение можно трактовать как попытку убить нас с Нэной. Ее – при помощи насильного кормления, а меня опосредованно. Если Нэнуля скончается, я заболею. Но, повторяю, я вас прощаю.

Хозяин и собака гордо удалились, подъемник потащил меня вверх. Я потрясла головой. Интересно, где работает Леша? Вероятно, он адвокат. А может, прокурор? Или просто начитался разных книжек и насмотрелся американских фильмов. Я практически незнакома с соседями, просто здороваюсь с ними и подчас даже не имею понятия об их именах.

Вот, например, я достаточно часто сталкиваюсь в парадном с милой дамой, увешанной драгоценностями. Мы всегда приветливо улыбаемся друг другу и перебрасываемся парой дежурных фраз о погоде, но я могу сказать о ней лишь то, что она поднимается на третий этаж, а в ушах у нее всегда покачиваются большие, явно настоящие изумруды в вычурной золотой оправе.

Что? Изумруды? Вилка, ты дура!

От мысли, неожиданно пришедшей в голову, мне стало жарко. Я схватила телефон и набрала номер. Лифт раздвинул дверцы, я выскочила на лестничную площадку.

– Слушаю, – откликнулась Нина.

– Вы где? – гаркнула я.

– В Москве, – коротко ответила тетка Оли.

– У сестры, на Ломоносовском проспекте?

– Нет, в квартире брата, – ответила она. Затем пояснила: – Тут надо прибрать.

– Отлично! – обрадовалась я. – Вы сказали, что драгоценности вашей племянницы на месте?

– Да, – подтвердила женщина.

– Сделайте одолжение, найдите среди них золотого слоника.

– Кого? – переспросила Нина.

– Перстень в виде слона. Глаза у него брильянты, а туловище покрыто изумрудной крошкой. Думаю, среди побрякушек вашей племянницы это самая приметная и дорогая вещь.