Дарья Донцова - Инстинкт Бабы-Яги

— Слышь, сынок, почему не разрешит-то?

— Не положено.

— Глупо как.

— Вовсе нет, это делается в целях безопасности.

— Нету у меня пистолетов!

— Тогда стойте спокойно.

— Ноги устали.

— Слышь, бабка, — сердито заявил маячивший за мной здоровенный парень в кожаной куртке, — сделай милость, заткнись, всем надоела, хорош трендеть. Терроризм по всему миру, может, ты родная сестра Бена Ладена!

Старуха замолкла, но не успел я обрадоваться, как говорливая бабуська вновь ожила.

— Слышь, сыночек, глупо-то как! Чемодан поглядят, и чего? Может, человек оружие в карман сунул!

— Вот елка-палка-блин, — сплюнул парень.

— Вас тоже досмотрят, — ответил я.

— Рентгеном? — испугалась бабка.

— Ага, — влез парень, — облучат по полной программе, садись за чемоданом на транспортер.

Бабушка ойкнула и притихла. Парень глянул на меня и сказал:

— У самого дома две такие, настырные. Пока до обморока не доведут, не уймутся.

— Старость не радость, — развел я руками, — тоже такими будем.

— Лучше застрелиться, — заявил юноша.

Я вздохнул. Моему соседу по очереди лет двадцать по виду, интересно, как он заговорит, дожив до сорока?

— Ой, мамочка, — раздался нервный вскрик.

Я повернулся к стойке. Девушка-таможенница с изменившимся лицом смотрела на экран.

— Что случилось? — испугался я.

Служащая ткнула пальцем в монитор.

— Во!

Я обомлел. В ряду сумок и чемоданов проплывал… человеческий скелетик, сложенный, словно младенец в утробе матери. Очевидно, дежурная нажала тревожную кнопку, потому что к стойке быстрым шагом подошло двое парней.

— Что там, Маша? — спросил один.

Девица кивнула в сторону экрана.

Молодой человек бросил на него взгляд, поперхнулся и велел:

— Ну-ка, включай снова транспортер, сейчас разберемся.

Резиновая лента ожила, из-за занавесок выползли две объемистые сумки, коробка, потом жуткий фибровый чемодан старухи, за ним показались… ботинки, довольно старые, но еще крепкие и хорошо вычищенные. За допотопной обувкой показались ноги. Под визг таможенницы следом за багажом выехала бабка, та самая болтливая старуха, бесконечно задававшая вопросы.

— Что же вы делаете, ироды? — сердито заявила она. — Пылищу развели! Людей заставляете в грязи ползать, хоть бы протерли. Как теперь грязная в самолет пойду?

Парень, стоявший за мной, заржал, словно застоявшийся конь, остальные люди, поджидавшие своей очереди, схватились за животы.

— Зачем вы туда полезли? — только и смогла выдавить из себя таможенница.

— Так рентген проходить, — ответила бабка, отряхиваясь и тыча пальцем в ржущего юношу, — вот он велел на транспортер садиться в целях безопасности.

Служащая сердито глянула на шутника:

— Между прочим, я могу патруль вызвать.

— А что? — веселился юноша. — Я ничего, она сама туда села, вот дура, ей-богу! Кому рассказать, не поверят!

— Ставьте багаж, — рявкнула девушка, — а вы, бабушка, в другой раз головой думайте.

— Так мне посоветовали!

— А если вам кто велит из самолета прыгать, тоже послушаете?

— О господи, — перепугалась старуха, — с парашютом? Спаси и сохрани! Неужто такое возможно?

Таможенница уставилась на меня:

— Эта бабка с вами?

— Нет, — замахал я руками и, сунув Аллочке саквояж, трусливо убежал из аэровокзала.

Правда, уже в машине меня начали мучить угрызения совести. Оставил девушку одну, с тяжеленным чемоданом, небось она его с трудом дотащила до паспортного контроля… Но потом сообразил, что Алла сдала поклажу в багаж, и спокойно поехал к Зине Колобковой.

Женщина, открывшая мне дверь, выглядела замечательно. Высокая, стройная, со вкусом одетая, чудесно пахнущая и с великолепным, «естественным» макияжем. Так смотрятся подруги Николетты, тщательно следящие за собой.

— Вы Иван Павлович Подушкин? — спокойно спросила она.

— Да, я звонил вам и…

— Входите, — кивнула Зинаида, — естественно, я помню, что договаривались о встрече. Проходите.

Меня провели не на кухню и не в гостиную, а в комнату, явно служащую кабинетом. Три стены занимали полки с книгами, около окна стоял письменный стол с бумагами. Зинаида села в вертящееся кресло, указала мне на диван, потом холодным, светским тоном осведомилась:

— Желаете коньяка? Или предпочитаете виски?

Я испугался:

— Ни в коем случае!

— Тогда кофе?

— С удовольствием.

Зинаида ткнула пальцем в какую-то коробку и велела:

— Таня, подайте кофе. — Затем повернулась ко мне: — Прежде чем приступим к разговору, хочу сразу предупредить, покормить подследственного я могу, пронесу ему жареную курицу, сок, булочку. Ну еще, предположим, маникюрные ножницы, но это все! Наркотики, водка, мобильные телефоны — это не ко мне, даже не просите, не возьмусь ни за какие деньги. Если вопрос стоит именно о таких услугах, могу посоветовать обратиться к другому человеку, сейчас многие ничего не боятся.

На секунду я оторопел, потом воскликнул:

— Вы меня не так поняли!

— Надеюсь, что вы меня правильно поняли, — парировала Зинаида. — Так в чем проблема? Сначала назовите статью, по которой предъявлено обвинение.

— Вы адвокат? — решил уточнить я.

На лице Колобковой заиграла ухмылка:

— А вы предполагали, что защитой обвиняемого занимается ветеринар?

Дверь кабинета открылась. Осторожно ступая, в комнату вошла женщина лет пятидесяти с подносом в руках. Молча, словно тень, она прошла к журнальному столику, поставила на него чашки, кофейник, сахарницу, вазочку с печеньем и тихо сказала:

— Кофе подан.

— Ступай, — махнула рукой хозяйка.

Домработница молча испарилась.

— Вы меня не так поняли, — поспешил уточнить я еще раз, — речь шла просто о деле, не об уголовном расследовании.

Зинаида вытащила пачку «Собрания». На длинных тонких пальцах женщины блеснули радужными огоньками дорогие кольца.

— Слушаю вас, — без всяких эмоций заявила адвокат.

— Деньги беретесь передавать? — резко спросил я.

Зинаида сердито ткнула сигаретой в пепельницу.

— Вот! Только что предупредила, никаких противозаконных действий я не совершаю!

— Но Инге-то привозите!

— Кому? — вздернула брови Колобкова.

— Жене Леонида Михайловича Головкина, Инге Владимировне, — пояснил я.

Зинаида нахмурилась:

— Пока я плохо понимаю цель вашего визита.

Я вынул удостоверение. Колобкова повертела в руках книжечку.

— Что-то не похожи вы на бывшего следователя или опера.

— Никогда не имел никакого отношения к правоохранительным органам.

— Что же потянуло в детективы?

— Вы передаете деньги Инге?

— Почему вас это волнует?

— Пожалуйста, ответьте.

— Да, но в данном действии нет ничего криминального. Леонид мой давний друг.

— Любовник, — нагло уточнил я.

Зина спокойно допила кофе.

— Вы, однако, нахал. Даже если так, что в этом плохого? Инга лишь считается Лёниной женой, фактически она давным-давно перестала ею быть. Впрочем, Лёне больше нужен хороший друг, чем постельная принадлежность.

— И вы являетесь таким товарищем?

— Смею надеяться, — дернула плечом адвокатесса, — я умею дружить.

— И Алена Шергина тоже являлась вашей приятельницей?!

Лицо Колобковой окаменело.

— При чем здесь Шергина?

— Вы знаете о ее смерти?

Зинаида смяла в руках пачку, потом резко отшвырнула от себя испорченные сигареты.

— Рассказывайте все по порядку.

— Значит, Алена покойница, — без тени горя сказала Зинаида, — ну что ж! Логичное завершение, все там будем.

— Вам не кажется, что возраст Шергиной совсем не располагает к подобному заключению?

Колобкова начала перекладывать на своем столе папки.

— И младенцы умирают, — наконец вымолвила она, — а кое-кто погибает, не успев родиться.

— Вам не жаль девушку? Извините, но я так понял, что вы были подругами, причем довольно близкими.

— Именно что были, — нахмурилась Зинаида, — а откуда столь интересная информация? Мы около года не общались.

— Мне дал ваш телефон Сергей Кудимов из газеты «Микроскоп»!

— Прощелыга, — покачала головой Зинаида, — впрочем, что выяснилось, к сожалению, поздно, Алена-то была не лучше. Знаете, чем она занималась?

Я решил прикинуться полным идиотом и воскликнул:

— Конечно! Работала в фирме «Злата», увлекалась фотографией.

Зинаида молча открыла ящик письменного стола и вытащила большой лист.

— Вот смотрите.

Передо мной появился снимок, не цветной, черно-белый, но отчего-то сразу становилось понятно, что глаза женщины, запечатленной на нем, были зелеными. Дама сидела в высоком кресле, положив ногу на ногу, возле ее правой ступни валялось несколько толстых томов в старинных кожаных переплетах. В левой руке была зажата крохотная куколка без лица. Странное, пугающее фото. У меня по спине неожиданно пробежал холодок.