Галина Куликова - Клубничное убийство

– Не знаю, о чем тут думать. Мне кажется, все скоро прояснится. Муж убил жену из‑за денег – и немалых. Кроме того, в ночном клубе он застукал ее с любовником. А Белоярова… Она вполне могла стать свидетельницей каких‑нибудь разборок в семье – незадолго до убийства Аршанской приезжала к ней в гости. Допускаю, что ваша главная редакторша знала о ценной находке и была посвящена в детали. Может быть, обещала помочь оценить и продать антикварную вещь? Вы в курсе, что она несколько лет жила за границей с одним миллионером отечественного розлива? По фамилии Веревкин. Обросла полезными связями, и вообще была дамой не промах…

– Ну, ладно, Стас. Чего крутить? Мы свои люди…

– Что такое? – насторожился тот и посмотрел на Сильвестра очень внимательно. – Вы что, знаете, кто убийца?

– Что вы, Стас, – возразила Майя. – Босс бы нам сразу…

Она прервала сама себя на полуслове и тоже посмотрела на Сильвестра внимательно. У того на лице появилась кислая мина.

– Нет, вы действительно знаете?!

– У меня нет ни одного доказательства.

– И это не Аршанский? – на всякий случай спросил старший лейтенант.

– Нет. Аршанский – причина, мотив. А убийца работает в редакции журнала «Блеск».

Майя с удовлетворением подлила всем чаю. Зато Половцев, кажется, рассердился.

– И давно вы знаете?

– Ну… Подозрения у меня возникли давно. Сначала одно, потом второе…

– И вы совершенно уверены?

– Что вы, как ребенок? Совершенно – не совершенно. Уверен может быть только тот, кто все видел своими глазами. Впрочем, да – я совершенно уверен. Но на всякий случай мне нужна фотография одной женщины. И еще мне нужно, чтобы вы, Стас, во второй раз поговорили с теми девочками‑фанатками, которых Майя засекла на кладбище.

– И что я у них буду спрашивать? – с подозрением спросил тот.

– Я вам скажу, что спрашивать, когда вы соберетесь ехать.

– Нет, сначала говорите, кто убийца!

– Да, пожалуйста, босс, скажите, – простонала Майя. – Иначе я просто… просто лопну.

– Перестаньте, – осадил ее Половцев. – Это ведь не игра какая‑нибудь. У нас тут три тяжких преступления плюс похищение. Слава Богу, окончившееся вашим легким испугом.

– Не нужно делать из меня дурочку, – огрызнулась Майя. – И вообще… У вас странное чувство благодарности. Вы хотели, чтобы босс нашел убийцу. И вот – он заявляет, что нашел, а вы как будто не рады.

– Чему мне радоваться, когда он доказать этого не может!

– Если поможете, то смогу, – откликнулся Сильвестр. – Достаньте фотографию, и я расскажу вам, что нужно предпринять, чтобы получить неопровержимые доказательства.

Убийца делает ход конем.Развязка

– Вы сегодня очень странно выглядите, – заметил Милованов, остановившись напротив Люси Антиповой. После их совместных приключений на вечеринке он относился к ней покровительственно. Впрочем, мужчине такого роста и комплекции вообще легко было покровительствовать маленьким тощим девушкам. – Напоминаете пациента, сидящего в очереди к дантисту. Что вас так испугало?

– Ничего, – еще больше испугалась Люся и придвинулась поближе к своему столу. Ей очень не хотелось, чтобы сегодня на нее обращали слишком много внимания. – Я просто неважно себя чувствую.

– Никогда не врите старшим, – назидательно сказал фотограф. – Или научитесь врать, как полагается. Женщина, не умеющая обмануть мужчину, обречена на скучную и однообразную жизнь. Вот, возьмите этот диск и передайте его Полусветову, когда он соизволит явиться на работу.

Как только Милованов вышел, Люся поднялась на ноги и прошлась по приемной, ломая руки, как героиня какой‑нибудь душераздирающей пьесы. То, из‑за чего она так нервничала, лежало в верхнем ящике ее стола, запертое на ключ.

Чтобы хоть как‑то успокоиться, она решила зайти в туалет и умыться холодной водой. Обычно ей это помогало в критических ситуациях. Мир сразу становился немного более дружелюбным. Она вышла в коридор и двинулась по ковровой дорожке, которая сегодня показалась ей бесконечной. За дверью кабинета Яковкина ненатурально хохотала какая‑то женщина, в холле Зинаида протирала окно, используя какое‑то вонючее средство. На голове ее был платок, концы которого, завязанные на лбу, торчали в разные стороны, как маленькие уши.

– Послушайте, Зинаида, – неожиданно для самой себя отважилась спросить Люся. – Помните, незадолго до того, как убили Ирину Аршанскую, вы с ней ссорились в туалете из‑за сумочки? Я все хотела спросить… Вы вообще часто ссорились?

– Да постоянно, – махнула тряпкой Зинаида. – И все она ко мне по пустякам цеплялась. Не хочу ничего плохого говорить про покойницу, но она несправедливая ко мне была… В тот раз сумочку ей муж подарил, красивую такую. Она ему говорит – вкус у тебя плохой, дрянь сумка, не стану ее носить. Игорь разозлился и отдал ее мне. Может, говорит, хоть ты, Зинаида, получишь удовольствие. Я и взяла. Собиралась племяннице отдать, на работу принесла. А Ирина ее увидела да на меня с обвинениями: украла, мол, из дому новую сумку! Я ей говорю, что мне сумку ее собственный супруг подарил, пусть позвонит ему и спросит. А она: мало ли что он подарил! Я не отдам и все тут. Потом только выяснилось, что в кармашке зелье проклятое лежало. Носить Ирина ее не собиралась, а тайник сделала.

– Вон оно что… – пробормотала Люся.

– А я думала…

– Про Ирину многие думали не то, что следовало думать.

– И еще один маленький вопросик… Так, из чистого любопытства. Помните ту злосчастную вечеринку? Это вы были в кабинете на втором этаже и выглядывали в коридор, когда пьяная Клара буянила?

– Нуда. Я там подругу обучала этому… клинингу… Все протерла, помыла, стала проветривать. Форточку открыла, а тут крики, шум… Дурацкая была у вас вечеринка.

Она подхватила ведро и ушла, громко топая. Люся забежала в туалет и как следует умылась. Косметики на ней нет, так что какая разница… На обратном пути ей предстояло миновать так называемую зону отдыха – небольшой аппендикс, где стояли два кресла, столик и пальма, в которую редакционные курильщики с упорством маньяков стряхивали пепел.

Когда Люся шла в туалет, в аппендиксе никого не было. Но теперь… Она подняла голову, взглянула – и будто получила удар под дых. Рядом со злосчастной пальмой арт‑директор Свиноедов целовался с девушкой из отдела распространения – той самой, которая ходила в коротких юбках и длинных сапогах и постоянно жевала жвачку, вытаскивая ее изо рта пальцами. Они целовались так самозабвенно, что у Люси при взгляде на них перехватило дыхание. На Свиноедове была ярко‑голубая водолазка, которая очень ему шла. Девица согнула ногу в колене и водила ею вверх и вниз по ноге партнера. Это было так… ужасно, что Люся едва ли не бегом вернулась в приемную, упала на стул и закрыла лицо руками.

А она‑то думала… Она вообразила… Вообразила, будто Свиноедов к ней неравнодушен. Она просто дура. У Люси стало так скверно на душе, что захотелось немедленно убежать из редакции и где‑нибудь спрятаться. Забиться в угол и рыдать до тех пор, пока в груди не кончится воздух.

Но она не могла. Сначала нужно было сделать то, на что она все утро не могла решиться. Ей потребовалось совершить над собой нечеловеческое усилие, чтобы снять телефонную трубку. Негнущимися пальцами она набрала номер Клебовникова.

– Николай Борисович, это Люся. Мне срочно нужно с вами поговорить. Это очень важно. Дело касается одного документа, который я случайно нашла. Да, ладно. Хорошо. Я буду ждать.

Она достала ключ и отперла ящик, в котором лежала твердая папка для бумаг. Взяла ее в руки и прижала к груди. Потом положила на край стола. Некоторое время смотрела на нее, не отрываясь, потом снова убрала на место.

Клебовников пришел минут через пять. Он явно был чем‑то озабочен и хотел покончить с Люсиным делом как можно скорее. Секретарша сидела с потухшим взглядом и выглядела так, словно ее только что заклятиями подняли из усыпальницы.

– Ну, что тут у тебя, Люся? – спросил он. – Почему ты как в воду опущенная? С каким документом мне нужно разобраться? Что‑то важное?

– Понимаете, Николай Борисович, – ожила Люся. – У нас с Аллой Антоновной были специальные папки для деловых бумаг. Желтая и красная. В красную она клала документы, которые мне нужно было обработать или кому‑то отослать. А в желтую я подбирала все, что требовало подписи главного редактора. Или личного решения…

– Да я все понимаю, Люся, – устало сказал Клебовников. – Ты по сути давай, хорошо?

– Так вот. Когда приходили из милиции, они все документы перебрали. И в эти папки тоже заглядывали. В красной, например, лежали дополнения к годовому отчету. Их Алла Антоновна от руки писала. Видно, тот человек из милиции их просто пролистал. Ну, отчет и отчет. Вот он внимания и не обратил…