Дарья Донцова - Клетчатая зебра

– У меня есть парень, Никита, мы уже два года вместе живем, квартиру снимаем, но свадьбу не играли. Понятно?

– Да, – кивнула я, – обычная ситуация.

– Сегодня я приехала с работы рано, – всхлипнула девушка, – у Никиты был выходной, он дома сидел. Я хотела ему сюрприз сделать, ну типа смотри, кто пришел. Открыла дверь тихонечко, на цыпочках вошла, слышу, он со своим лучшим другом, Костиком, болтает, тот в гости приперся…

Костян спрашивает:

– И чего теперь делать будешь?

Никитос отвечает:

– Я так сильно ее люблю! Просто жить без нее не могу! Она для меня единственная женщина, я ждал такую – красавица, умница, секси… Каждую секунду о ней думаю! Но ведь был такой дурак, что с Ленкой связался.

Костян другу совет дает:

– Пошли Ленку куда подальше, живи с той, которую любишь. Ленка Воронкова – малозначительный эпизод! Выбрось ее из своей жизни и памяти!

Никита давай бормотать:

– И чего меня на нее потянуло? Я похотливая скотина!

Девушка снова прижала ладошки к зареванному личику.

– Вот какая получилась ботва.

– Знаешь, – вздохнула я, – мало найдется на свете женщин, которым бы не изменяли спутники жизни. Ну сходил Никита налево… Если ты заинтересована в сохранении отношений, сделай вид, что ничегошеньки не знаешь, утешайся тем, что он тебя любит, а Ленка Воронкова – эпизод. Никита про тебя так хорошо другу рассказывал, себя за мимолетную связь с Ленкой ругал, называл похотливой скотиной. Он понял…

– Ленка Воронкова – это я, – перебила меня девушка.

Я поперхнулась словами и уставилась на незнакомку. Слава богу, мне на помощь пришла богиня автолюбителей, машины начали движение вперед, и красная «букашка» потерялась в потоке.

Мне стало грустно: ну зачем я полезла к незнакомке? С какой стати решила помочь той, кого абсолютно не знаю? Ведь сколько раз давала себе обещание: все, больше никогда не буду проявлять сочувствие, если человек не попросит принять участие в его судьбе! Постоянно ведь попадаю в глупейшие ситуации.

Не так давно меня пригласили на день рождения одного пафосного глянцевого журнала. Я не любительница ходить по вечеринкам, но тусовку организовала моя близкая знакомая Олеся Федорчук, пришлось пойти. Уже в гардеробе кишели знаменитости. Сдав пальто, я собралась пройти в зал и вдруг увидела перед собой хрупкую девушку в элегантном черном платье. Фигуре юной особы могла бы позавидовать любая из присутствующих дам, объем талии у незнакомки составлял явно менее пятидесяти сантиметров. Но вот с ее нарядом случилась беда, длинная «молния» на спине разошлась, замок съехал до красивого изгиба поясницы, была видна часть кружевного лифчика, явно произведенного одной из самых дорогих фирм.

Не колеблясь ни минуты, я кинулась к девушке и тронула ее за плечо. Незнакомка обернулась. Я не ошиблась, гостья была очень красива: большие, выразительные глаза, чувственный рот, фарфоровая кожа. И я сразу ее узнала, эта была известная актриса Алиса Гребенкина, дочь культового рок-певца, кумира миллионов.

– Простите, – шепнула я, – у вас «молния» разошлась.

– Ой, – округлила свои огромные глаза девушка.

– Не волнуйтесь, сейчас застегну, – успокоила я Гребенкину, одновременно пытаясь поднять замок «молнии».

Увы, мои усилия не увенчались успехом. Неожиданно Алиса сказала:

– Все в порядке. У платья такой фасон, с глубоким вырезом на спине.

Я чуть не провалилась сквозь землю от смущения.

– Простите! Очень глупо получилось!

У Гребенкиной, несмотря на ее бешеную популярность и звездность, оказался милый характер и отличное воспитание. Алиса засмеялась:

– Ерунда! Даже приятно, что вы решили мне помочь.

Помахав мне изящной рукой, актриса исчезла в зале, а я осталась переживать по поводу своей глупости. Слава богу, что Гребенкина такая приветливая, другая звезда могла бы дать мне по лбу клатчем из кожи питона и заорать:

– Не суйся не в свое дело!

И вместо того, чтобы усвоить полученный урок и больше никогда не лезть с желанием помочь к незнакомым людям, сегодня я снова совершила бестактность.

От самобичевания меня отвлек звонок телефона.

– Дарья, – не здороваясь, заговорила Лида Горелик, – ты небось в курсе, где Верка хранит запасные ключи?

– Да, – коротко ответила я, – а в чем дело?

– Так я и думала, что ты все знаешь, – не сдержала язвительности Горелик, – Андрей потерял свою связку. Попросил найти другую, а я роюсь, где он велел, и ничего не нахожу.

– Где ищешь? – уточнила я.

– В столе, у него в кабинете.

– Надо в секретер заглянуть, Савельев его тоже столом называет, – пояснила я.

– Сейчас, погоди… – засопела Лида. – Не открывается!

– Поверни колечко.

– Какое?

– Слева висит.

– Не вижу, – заныла Горелик.

– Ладно, приеду через полчаса, – вздохнула я, – в принципе я недалеко нахожусь.

Лида встретила меня весьма нелюбезно.

– Могла бы поторопиться! – рявкнула она, – Андрей на улице стоит.

– А почему он домой не идет? – удивилась я, открыв секретер. – Ты здесь, уж открыла бы хозяину дверь.

– Так он ключи от машины посеял, не от жилья, – пояснила уже чуть приветливее Лида.

– А-а-а. Я подумала…

– Ты не думай, а шевели клешнями, – снова схамила Горелик. – Вот они, ключики! Не могла нормально объяснить, как открыть секретер. Черепаха, блин! Пошевеливайся, я тороплюсь. Андрей ждет. Запирай живо стол и марш на выход!

Последнее заявление Лида сделала, уже выходя из кабинета Савельева. Я, обозлившись на хамку, слишком сильно хлопнула крышкой секретера. Послышался тихий скрип, сбоку откинулась декоративная накладка, обнажилось тайное отделение, о существовании которого я и не предполагала. Впрочем, думаю, Вера тоже не знала о секретном отсеке, иначе бы непременно показала его мне. Испытывая неуместное любопытство, я наклонилась, увидела небольшую коробочку, вытащила ее и открыла.

Внутри лежало кольцо с большим бриллиантом, окруженным более мелкими темными камнями. Я сразу узнала украшение – именно оно красовалось на пальчике Ани Родионовой в тот день, когда любящий дедушка Ким Ефимович Бусыгин сделал памятный снимок внучки.

Можете смеяться надо мной сколько угодно, но я люблю чертить схемы: когда смотришь на кружочки и стрелочки, рано или поздно приходит ясность мысли. Я просидела за столом в своей комнате не один час, потом позвонила в наш французский дом и тут же начала злиться: ну неужели нельзя сразу взять трубку? Наконец до слуха донеслось шуршание и голос Ирки:

– Чертовы французы, офигели совсем! Бонжур… э… ву… парлэ… э… ё-моё… как же это по-ихнему…

– Можешь не стараться, – остановила я «полиглотку», – свои на проводе.

Ира отреагировала неадекватно:

– Матерь Божья, случилось чего?

Меня охватило искреннее возмущение:

– Я не могу позвонить в родное гнездо? Почему сразу паника? Позови Дегтярева! Он на месте или ушел?

– В спальне, – обиженно ответила Ирка.

– Так переведи на него звонок, – потребовала я. – Напоминаю, как пользоваться внутренней линией: сначала нажимаешь на трубке кнопку «интерком», а затем цифру два.

– Сумасшедший дом… – вздохнула домработница, – коттедж полоумного кролика.

Я не стала реагировать на Иркины замечания и стала слушать длинные гудки, один, третий, пятый, девятый, пятнадцатый…

– М-м-м, – наконец простонал полковник, – м-м-м.

– Привет, – бойко заговорила я, – срочно нужна твоя помощь!

Александр Михайлович закряхтел:

– Это кто?

– Ты пьян? – поразилась я. – Не узнал меня?

– Кого? – протянул Дегтярев. – Эй! Силь ву пле! Антвортен![13]

– Очевидно, мне, как преподавателю французского языка, следует застрелиться, – вздохнула я. – Ты мое педагогическое Ватерлоо,[14] полная победа русского мента над иностранной грамматикой и лексикой. Странно, однако, с остальными моими учениками такого эффекта не наблюдалось, большинство студиозусов могло поддержать беседы на темы «Моя комната», «Москва – город-герой» и даже весьма бойко сообщить кое-какую информацию о себе.

– Дарья, ты? – осенило Дегтярева.

– И снова здравствуй, – хихикнула я, – почему так странно себя ведешь?

– Я спал, – признался полковник.

– Этак ты всю жизнь продрыхнешь, – укорила я приятеля, – ладно, мне очень нужна твоя помощь. Слушай, не перебивай!

– Ну за что мне это наказание… – не обрадовался полковник.

Забыв про счет, который телефонная компания, потирая от радости руки, пришлет нам в конце месяца, я подробно изложила суть дела.

Полковник засопел и зашуршал бумагами.

– Эй, что ты делаешь? – спросила я.

– Ищу телефон Бориса Григорьева, поедешь к нему, – пояснил Дегтярев. – Черт, листок выпал.

– Почему ты не пользуешься книжкой в мобильном? Ведь это удобно же.

– Не говори глупостей, – отрезал Александр Михайлович. – Ни разу не видел человека с примотанным к сотовому блокнотом.