Дарья Донцова - Тормоза для блудного мужа

Иосифова спокойно ответила:

– Ника хочет стать художницей, тетка ей не разрешает, приказывает идти в медицинское училище, кричит: «Я тебя кормить-поить-одевать не буду!» Злая баба. Жалеет продукты покупать, все орет: «Иди работать и на свои деньги жрачку себе бери».

– Вот жаба! – возмутилась Оксана.

Спустя некоторое время тетку Моргуновой задавил автобус, и Оксана обрадовалась: теперь Ника будет сама себе хозяйка.

Через пару дней после похорон Оксана впервые прибежала к Вере без приглашения. Ей срочно понадобилось решить задачу по математике. Иосифова не подходила к телефону, вот Григорьева и примчалась, не предупредив ее. Вера впустила Оксану, но выразила недовольство:

– Вообще-то я занята.

– Ой, прости, – захныкала Оксана, – боюсь двояк по математике получить. Можно у тебя в тубзик сходить?

– Ладно, – смилостивилась Вера, – иди, только потом помой руки.

Григорьева двинулась в санузел, и в этот момент в дверь кто-то позвонил. Оксана воспользовалась сортиром, затем ванной, пошла на кухню и услышала хорошо знакомые голоса.

– Ты решила всех выдать? – сурово спросила Алиса.

– Нет, – тихо ответила Ника.

– Тогда перестань хныкать, – рявкнула Спиридонова, – сама просила: «Давайте ее убьем, не хочу всю жизнь клизмы ставить». И чего? Мы тебе помогли, а ты ревешь!

– Мне ее жалко, – всхлипнула Моргунова.

– Цветочки на могиле сажать собралась? – возмутилась Алиса.

И тут Григорьева неожиданно чихнула.

– А ну входи, не подслушивай! – заорала Вера.

Оксана бочком просочилась в кухню. Ника была бледной, с фиолетовыми кругами вокруг глаз, Алиска тряслась в ознобе, одна Вера казалась спокойной.

– …! – выпалила Спиридонова.

– Не ругайся при маленькой, – сердито сказала Иосифова.

– Пошла на …! – огрызнулась отвязная Алиса. – Какого… приперлась? Кто тебя звал?

– Сама пришла, – растерялась Оксана, – задачку решить!

– Какого… ты ее впустила! – возмутилась Алиса, поворачиваясь к Вере. – И че теперь? …!

– Она зашла раньше Ники, – оправдывалась Вера, – в туалет попросилась.

Моргунова закрыла лицо руками.

– Мне плохо! Тетка опять ночью приходила! Стояла у моей кровати, плакала, спрашивала: «За что?»

Алиса бросилась к ней:

– Заткнись!

Моргунова отпихнула Спиридонову.

– Отойди, у вас руки в крови.

– …! …! – заорала Алиса. – А ты чистенькая? Просто тетку убить попросила!

– Я не думала, что она после смерти ко мне ходить будет! – заплакала Ника.

– Замолчите, – велела Иосифова. – Здесь Оксана!

– Она меня преследует, – рыдала Моргунова. – Пойду в милицию и все расскажу. Совесть замучила!

– А ты, как Ирка, убеди себя, что не виновата, – заржала Алиса. – …! Обвини других и утешься!

Моргунова закатилась в рыданиях. Оксану охватил ужас, она не понимала, что происходит, но чувствовала: старшие девочки делают что-то ужасное.

Спиридонова схватила со стола чашку, набрала в нее воды и вылила Нике на темечко. Моргунова взвизгнула, перестала плакать и сказала:

– Совсем того? Мне холодно и мокро!

– …! Прекращай квакать, – зло отрезала Алиса, – …! …!

– Она ж моя тетя, – всхлипнула Ника.

– Тетя Мотя, – рявкнула Спиридонова, – забудь. Хотела на художницу учиться?

Моргунова кивнула.

– В добрый путь! – оскалилась Алиска. – Избавилась от гадины! …! …!

Потом Спиридонова неожиданно схватила Оксану за косу.

– Она теперь с нами! Все слышала!

– Ты дура? – возмутилась Вера. – Оксана маленькая, ничего не понимает.

– …! Тогда ее убить надо! – выпалила Спиридонова. – Иначе сдаст нас! Отпускать ее живой нельзя!

Иосифова пнула ногой Алису, та не осталась в долгу и отвесила Вере затрещину, Моргунова зарыдала, Оксана впала в ступор. Драка закончилась так же быстро, как и началась, Вера села верхом на Алису, а та неожиданно закрыла глаза и захрипела. Иосифова встала.

– Вот дура!

– У нее из кармана упаковка из-под лекарства от кашля выпала, – сказала Моргунова.

Оксана нагнулась и подала Иосифовой картонную коробочку.

– Кодеин![12] – воскликнула Вера. – Ну ё моё! Опять она за свое! Похоже, заглотила все таблетки разом.

– Нам всем из-за нее плохо будет, – шептала Моргунова, – сегодня она при Оксане сорвалась, завтра в училище бушевать примется. Что нам делать? Не следовало ее в братство принимать!

– А ты можешь… ну… сама? – прищурилась Иосифова.

– Нет! – с ужасом воскликнула Ника. – О! Нет!

– А Спиридонова может, и это ответ, – строго произнесла Вера, – иди домой, ложись спать, проехали. Братство нерушимо. Бывает всякое, мы переживем, Алиска выспится, я ей все объясню, заставлю бросить наркоту.

Моргунова уперлась взглядом в Оксану.

– Что с ней делать?

– Примем в Братство, – заявила Вера.

– Все равно ей никогда одной из нас не стать! – воскликнула Ника. – Ты нашла ей роль? На что она готова?

– Она будет нашим утешителем, – объявила Иосифова. – Станет нам чай заваривать, хвалить, прислуживать. Пока так.

– Ты председатель, тебе решать, – согласилась Ника, – но я хочу вашу беседу послушать.

– А кто против? – обрадовалась Иосифова. – Я давно Оксанку приметила, она Ирку заменит, та совсем ку-ку! Свихнулась. Садись, Ксюта!

Григорьева обвалилась на табуретку. Ее охватило ужасное предчувствие, разум подсказывал: «Беги, девочка, беги», но руки-ноги не подчинялись Оксане, пришлось ей слушать историю Братства.

Ира, Вера, Ника и Алиса дружили с первого класса. К Иосифовой, Моргуновой и Спиридоновой в семье относились жестоко, девочек били, морили голодом, не покупали одежду, не любили. А вот у Сметаниной все было наоборот. Лариса обожала дочь, Георгий Петрович не оставлял девочку без внимания, мать и отец постоянно воспитывали, воспитывали, воспитывали Иру, довели ее почти до сумасшествия постоянными нотациями, зудежем и вечно повторяемой фразой:

– Мы хотим тебе добра!

Последней каплей оказалось требование Ларисы порвать отношения с Алисой. После масштабного скандала с матерью Ира примчалась к Иосифовой, туда же пришли и другие девочки. Сметанина рыдала, и тогда кто-то сказал:

– Давайте убьем Ларку, хватит ей Иру мучить.

Сначала Сметанина испугалась, отказалась, вернулась домой. А там ходила, поджав губы, разозленная мать. Еды не было, в детской мотались по полу клубы пыли. Мамаша всерьез задумала проучить дочь.

На следующий день стало еще хуже. Ира попыталась поговорить с мамой, но та лишь буркнула:

– Порвешь дружбу со Спиридоновой, тогда помиримся. Нет – живи как знаешь.

И Ира поняла, что ее жизнь будет незавидной. Сломав дочку один раз, Лариса будет применять этот метод во всех случаях. Ларисе никогда не понравятся другие девочки, мальчики, одежда, прическа Ирины, она не собирается считаться с желаниями дочери, поработит ее, заставит всегда плясать под свою дудку.

Сметанина прибежала к Вере, та собрала девочек, так родилось Братство. Школьницы порезали себе руки и расписались на бумаге кровью, поклялись никогда не предавать членов организации. Многие дети забавляются подобными играми, но, как правило, дальше составления устава и сборов на чердаке дело не идет. А у компании девочек в процессе мозгового штурма родился план убийства Ларисы.

На следующий день Ира утащила из дома кофемолку. Она знала, что ее никто не хватится, кофе употребляла только мать один раз в сутки после обеда. Умная Вера и рукастая Алиса поколдовали над электроприбором, и тот превратился в орудие убийства.

Смерть Ларисы сочли несчастным случаем, никто не подумал, что к произошедшему причастна Ира и ее подруги. К тому же у членов Братства было замечательное алиби: во время гибели Ларисы они с классом находились на экскурсии.

Потом разобрались и с остальными. Открыть люк и толкнуть туда Бориса не составило труда. Проводник, как всегда, был пьян. Еще проще получилось с его матерью Валентиной. Злобная бабка Веры всегда ходила по лестнице, никогда не пользовалась лифтом. Она поскользнулась на растительном масле, которое было разлито на ступеньках, получила сильный толчок в спину и, пролетев по лестнице, сломала себе шею. Ее муж Арнольд очень горевал, часто ходил на кладбище и однажды оступился, рухнул на какое-то надгробие и раскроил себе череп.

Ни одна душа не заподозрила неладное. Все происшествия с родственниками Веры выглядели несчастными случаями. Смерть матери Алисы, алкоголички и опустившейся бабы, тоже никого не изумила.

Иосифовы переехали в роскошную квартиру, Степан, единственный оставшийся в живых родственник Веры со стороны отца, женился на Алле.

– Почему он это сделал? – влезла я с вопросом.

Оксана поморщилась.

– Мама Веры, Алла, была хорошим человеком, она очень любила дочь, но защитить ее не могла. Другая бы не дала себя гнобить, сказала родителям Бориса: «Ваш сын меня изнасиловал, я несовершеннолетняя, пусть Арнольд мне квартиру добудет, гоните деньги на содержание внучки, иначе заяву в милицию отнесу, не стану оформлять брак с Борькой, спасать вашу семью от позора». Нет, Алла вышла замуж, а потом терпела побои. Она Верке постоянно твердила: