Иоанна Хмелевская - Лесь (вариант перевода Аванта+)

— Чтобы тут развернуть туризм, нужен солидный капитал, — разглагольствовал Януш, посыпая солью помидор. — Гостиница в замке, бассейны, экскурсии в старые рудники, представляете, как все это можно разрекламировать?

— Бассейнами никого не удивишь, — вяло ответил Каролек. — Гостиница в замке и рудники — это уже кое-что…

— У них, может, и не черта нету, а рекламируют, — прервала Барбара. — И люди ездят. Разве у нас умеют показать как надо. Нам бы шустрягу по рекламе — и полный вперед!

— Да, вообще, тут надо мозгами пораскинуть, — заметил Каролек. — Говорят, один американец учинил себе свадьбу в Яновце. Так вот, бросить повсюду клич: свадьбы в польских замках — самые радостные, самые фундаментальные!

— И драть за это чудовищные деньги, иначе наверняка почуют подвох…

— Весь объект окупится за два-три года, а дальше — чистая прибыль. Представляете? Выигрываем борьбу за туризм, получаем заказы на ближайшие десять лет, всеобщее развитие строительства…

— А рекламщика где возьмем? — съязвила Барбара.

Вспыхнувший было энтузиазм вдруг увял, как сорванный цветок. Каролек запихнул в рот целый помидор и обиженно забормотал что-то невразумительное. Януш недовольно пожал плечами.

С противоположной стороны лужка показался Лесь. Отдал камеру и теперь медленно шествовал к друзьям, весь поглощенный сценой бегства на вороном скакуне с кастеланной в объятиях. Гнался за ними отвратительный кастелан.

— Пасется-то он пасется, а ведь запросто в башку что-нибудь встрянет… — проворчал Януш…

Барбару и Каролека удивило это замечание. Лесь шел, правда, медленно, склонив голову, но в такой позиции он вряд ли бы дотянулся губами до травы. И не было никаких оснований считать, что он в данную минуту пасется.

— Почему это он пасется? — спросила заинтригованная Барбара.

— Ну, а что он делает? Не видишь разве — жует себе да жамкает.

— А я не вижу, — запротестовал Каролек. — Идет себе и ничего не рвет.

Теперь уже Януш удивился.

— Одурел ты что ли? Зачем рвать? Нормальный непосредственный контакт морды с травой.

Барбара и Каролек вытаращились на Леся, решив, что просмотрели какие-то его жесты.

— По-твоему, он жует траву? — недоумевала Барбара.

— Чушь, — фыркнул Каролек. — Идет отключенный, даже не наклоняется. Видать, помидор в голову ударил — фантазирует на ходу.

Януш оторвал взгляд от бугая и удивленно уставился на Каролека.

— О чем это вы? — подозрительно спросил он.

— Да о Лесе. Идет себе и на траву ноль внимания…

— А, о Лесе! Так я же про быка!..

Бык пасся спокойно, словно барашек. Лесь был уже в центре лужка и подходил к быку все ближе. Досужая компания наблюдала за ним с любопытством.

— Отважный малый этот Лесь, — удивился Каролек.

— Да что ты? Он просто не видит быка…

— Тихо, — шикнула Барбара. — Может, они просто не видят друг друга.

— Кажется, быка надо схватить за хвост у основания, дернуть, перевернуть, тогда он свалится и не встанет, — оживился Януш.

— Будет лежать, даже если отпустить? — любопытствовал Каролек.

— Если бы. Без посторонней помощи так и надо сидеть и держать годиков пять.

— Этого, который за хвост, или самого быка?

— Ну, тут уж более или менее безразлично.

— А ты в случае чего схватишь быка за хвост?..

Януш посмотрел на интервьюера и постучал пальцем по лбу. По-прежнему задумчивый Лесь продефилировал до середины лужка. Бык поднял морду и посмотрел на него. Даже на расстоянии нескольких десятков метров был заметен не слишком доброжелательный взгляд.

— Этот animal. Добра есть? — спросил вдруг Бьерн, прислушиваясь к разговору с большим вниманием.

— Не очень… — буркнул Каролек.

— От человека зависит, — пояснил Януш. — Его лучше всего зажарить и съесть.

— Сейчас? — удивился Бьерн.

— Сейчас, пожалуй, нет, — сказал Януш без иронии.

Уже несколько минут бык перестал щипать траву и жевать. Он следил за Лесем, наклонив рога и напружинив корпус. Лесь махнул руками — левой перед собой, а правой, как бы что-то отгоняя сзади. Группа наблюдателей замерла.

Странный жест самым очевидным образом не понравился быку. Неожиданно он пригнул голову, засопел, отфыркиваясь, и стартовал. Земля и трава вместе с вырванным без усилия колышком фонтаном взвилась в небо. Лесь услышал за собой топот погони ревнивого кастелана и невольно пошел побыстрей.

Наблюдатели мгновенно вскочили на ноги. Резкие жесты и крики, по-видимому, разозлили быка окончательно — он набрал скорость. Лесь поднял голову и, удивленный энтузиазмом сослуживцев при его появлении, даже остановился. Опасность с тыла пугающе нарастала.

— Беги!!! — орал Януш. — Беги! Боже!!!

— Оглянись!!! — вопил Каролек, исполняя какой-то дикий танец.

До Леся, наконец, что-то дошло. Он оглянулся: за ним мчалась яростная гора, сверкающая злобными глазками. Он замер на мгновенье и сразу же рванул бешеным галопом двумя метрами впереди бугая. По счастью, побежал чуть наискосок, и чудовищу пришлось изменить направление. Выиграв таким манером несколько метров, Лесь отчаянно мчался вперед, топая почти так же, как бык. Кастеланны и скакуны тут же вылетели из головы, на миг промелькнули корриды и тореадоры, после чего все исчезло, кроме панического страха.

— Убьет же его! Боже, убьет! — трагически стонала Барбара. — Чего вы стоите, делайте что-нибудь!!!

Упрек был совсем не по делу. Никто из присутствующих не стоял. Все скакали, размахивали руками, топали ногами, бегали по кругу, стараясь отвлечь от Леся внимание разъяренного бугая. Казалось, ничто уже не спасет его, чудовище пыхало буквально за его спиной. И тут несущийся Лесь попал ногой в кротовую яму и растянулся, проехав на животе по земле. Бьпс пролетел над ним добрых метров двадцать, уперся, развернулся и помчался опять.

Однако взбудораженный дикими воплями друзей Лесь успел вскочить, тоже молниеносно повернулся и рванул в другом направлении — прямо к ним.

Рощица, где на опушке отдыхало трудовое общество, была небольшая, из молодой поросли. Тоненькие березки и сосенки не давали возможности влезть на безопасную высоту. Пдовда, был некоторый шанс, что рощица немного задержит азартного зверя. Прежде чем запыхавшийся, бледный от ужаса Лесь добежал до первых кустов, вся группа в панике разбежалась, скрываясь за стволами понадежней.

Бугай на опушке и впрямь остановился. Бешеным, налитым кровью оком повел вокруг, увидел много несимпатичных ему существ, фыркнул злобно и пошел вслепую.

— Януш, берегись!!! — орал согласный хор.

Януш исполнил грациозный пляс вокруг молодой березки.

— Барбара!!!.. — отчаянно завопили через минуту.

— Господи, когда-нибудь он выдохнется?! — стонал Каролек, отбрасываемый центробежной силой от спасительного ствола, вокруг которого он вращался в седьмой уже раз.

— Это очень… О Боже!!! Зверски сильное животное!.. — скулил Януш в ответ.

Вся группа с небывалой живостью играла во что-то вроде скоростных пряток, передвигаясь при этом какими-то кенгуриными прыжками. Разве что игра никого не веселила, поскольку бодрый бугай и не собирался прекращать охоту. Бежать из маленькой рощицы было совершенно бесполезно: между ней, дорогой и первыми постройками лежало открытое пространство.

— И как это ему в башку стрельнуло, что быку неизвестно, что может прийти в башку, — замысловато ругался Каролек в адрес Януша. — Надо же сказануть!..

— Лови его!!! — надрывалась Барбара. — За хвост!.. И крутани!..

— Сама лови! — гневно отпыхивался Януш. — Черт, и чего этот скот во мне усмотрел?!!

По неизвестным причинам бугай оставил в покое Леся и атаковал Януша. В отличие от резвого быка группа всякой резвости лишилась. Надежда постепенно сводилась к нулю: видимо, до самого конца света они обречены торчать в проклятой рощице в обществе упорно атакующего чудовища.

И вдруг совершилось чудо. На лужке появился немолодой абориген в мятой шляпе и с веточкой в руке. Спокойно и лениво он пересек пастбище и, с интересом глядя на игры среди деревьев, подошел к быку.

— Ну, ну, малец, — пожурил он чудовище с некоторым неудовольствием. — Иди сюды, малец. Не беги. Ну же, ходь сюды.

Осатанелый зверь вдруг удивительно присмирел. Потрясенные работники умственного труда, ожидавшие кровавого побоища, так и замерли кто где стоял. Хозяин поднял волочащуюся за быком веревку с колышком.

— Зачем животное раздразнили, — упрекнул он. — Ну да ладно, ему полезно малость побегать…

И ушел обратно через лужок, а покорное, словно барашек, чудовище потянулось вслед, провожаемое пятью парами полных ужаса и недоверия глаз.

Точнее говоря, лишь четыре пары глаз выражали ужас. Пятая пара контрастировала с ними блеском первобытного восхищения. Пятая пара глаз принадлежала Бьерну.