Дарья Донцова - Всем сестрам по мозгам

– Странно, что не сломала себе шею, – ожил псевдо-Мануйлов. – Еще непонятнее, как сверхлюбопытной мадам удалось выйти из Айвенго. Его невозможно открыть изнутри.

– В свободное время непременно в деталях расскажу о своем опыте, – пообещала я, – но пока оставим сию историю за скобками. Итак, костюм. Он мне подошел, из чего я могу сделать вывод: артист, надевавший латы, был ростом как я и весил килограммов восемьдесят. Сергей Павлович, если не ошибаюсь, у вас рост метр девяносто пять?

– Нет, девяносто один, – буркнул тот.

– Хм, а я еле дотягиваю до метра семидесяти, – призналась я. – Айвенго никак не мог быть вашим костюмом, в нем вы просто не поместитесь. И вот я, сложив вместе лекарства от язвы, трубки, доспехи и прибавив аромат ванили, который постоянно исходит от Карла…

– При чем здесь специя? – вмешалась Раиса Ильинична.

– Ваниль сама частая отдушка для табачных изделий, – пояснила я, – ею ароматизируют трубочный табак, из-за чего тот не дает такого вонючего дыма, как сигареты и прочее курево. Например, сигариллы Леонида – они тоже с запахом ванили, и совсем не противны для чужого носа.

Нестерова показала на вазочку, наполненную леденцами.

– Я думала, от Карла пахнет конфетами, они тут все время стоят. Аня их без конца ела. Я попробовала, мне понравился ванильный вкус, и тоже принялась грызть монпансье.

– Хачикян сосала леденцы, чтобы отбить тягу к курению, – подал голос Реутов, – боялась, как бы Мануйлов ее из-за пристрастия к табаку не выгнал. Но потом соблазнилась моими сигариллами.

Я повысила голос:

– Теперь вспомним явление домработницы Насти, ограниченной особы, которая вдруг вышла на работу, хотя была отправлена отдыхать. Карл вскользь сказал мне, что Анастасия отпросилась на свадьбу сестры, но сама Настя говорила другое: мол, в неожиданный отпуск ее буквально выгнал сам хозяин.

– Девка дура! – взорвался Сергей Павлович. – Нашли кому верить!

– А еще Настя изумилась, когда вас назвали Мануйловым, – продолжала я. – Заявила: «Он не хозяин, вот Сергей Павлович» – и показала на Карла.

– Идиотка! Она дебилка! – твердил псевдо-Мануйлов.

– Ну да, все так и подумали, – усмехнулась я. – И Карл дал вполне внятное объяснение: дескать, он постоянно общается с прислугой, а та дура дурой, считает его владельцем дома. Да, Настя не производила впечатления светоча разума, но, полагаю, в ее случае о дебилизме как о медицинском диагнозе речи нет, женщина просто глуповата и необразованна. Давайте сложим вместе лекарства от язвы, трубки в библиотеке, запах ванили, исходящий от слуги, размер доспехов, восклицание Анастасии, и поймем: Карл вовсе не Карл, он – Сергей Павлович Мануйлов.

Я замолчала. Присутствующие сидели тихо. Потом подал голос Никита Королев:

– Еще интересная подробность. Карл Хофштейн, гражданин России, этнический немец, не так давно улетел в Германию к своим родственникам, о чем в службе пограничного контроля одного из московских аэропортов имеется соответствующая отметка.

– Ой, как прикольно! – захлопала в ладоши Лиза. – Интересненько! Хотите, историю расскажу? Одна моя подружка…

– Заткнись! – заорал Реутов.

Лиза замерла с открытым ртом.

– Он не Мануйлов? – завопил Леонид. – Кто тогда?

– Вадим Павлович Гулин, – ответил Антон. – И я солидарен с Елизаветой, интересная у нас история получается. Давайте ее сейчас и расскажем. Никита, ты озвучишь?

– Лучше Георгий, – не согласился Королев.

– Я могу, – кивнул полковник Панин. – Слушайте. Когда Татьяна прислала нам список участников встречи, Котов пробил действующих лиц по базам, и выяснились очень занимательные вещи. Отец Раисы Ильиничны Нестеровой алкоголик, умер, отравившись сайрой, когда она была маленькой, девочку воспитывала мачеха. Жанна Реутова была удочерена в нежном возрасте Геннадием и Серафимой Рыкиными. Естественно, Жанна не помнила себя крошкой, что позволило приемному отцу сказать, будто ее взяли в семью сразу после рождения. Но нет, родителями Реутовой были Игорь и Наталья Светлановы. Игорь погиб в автокатастрофе, жена покончила с собой через месяц после его гибели, завещав свою квартиру двоюродному брату, Геннадию Рыкину, с условием, что тот возьмет на воспитание ее дочь. Елизавета Кочергина внучка Таисии Николаевны Кочергиной, которая тоже весьма некстати полакомилась рыбкой в томате. А мать Лизы, биолог, вскоре после смерти Таисии погибла от наезда автомобиля. Девочку воспитывала тетка Фаина. Николай Вишняков также вырос сиротой после гибели родителей – их машину столкнул с моста в реку так и не найденный водитель другого транспортного средства. Мальчика пригрел дядя. Зоя, мать Татьяны Сергеевой – я имею в виду не сотрудницу спецбригады, а приглашенную в особняк гостью, – умерла, когда девочка пошла в первый класс, а отчим, певец Андрей Хрюкин, отдал падчерицу в интернат. Наиболее благополучной на общем фоне кажется судьба Анны Хачикян. Та жила вместе с матерью, которая не так давно скончалась от тяжелой болезни в одном из хосписов Москвы. Надежда Мурова никогда не называла дочери имя ее отца. В паспорте у Ани отчество «Николаевна», но его ей дали по дедушке, которого звали Николаем Андреевичем. Вам не кажется странным, что все, кто был приглашен в поместье, во-первых, люди примерно одного возраста, разница в три-пять лет не в счет, а во-вторых, сплошь сироты? Мы стали копаться в прошлом родителей предполагаемых наследников Мануйлова и…

Георгий сделал паузу. Собравшиеся напряженно молчали. Наконец Панин продолжил:

– Здесь уже говорилось о том, что документы не горят. Происходят войны, революции, сменяются правительства, политические режимы, некоторые архивы случайно погибают, другие уничтожаются намеренно – кое-кто желает скрыть от потомков правду. Но есть организация, в которой бумаги не горят и не тонут, их тщательно сохраняют. В одном хранилище, на одной полке, в одном ящике, в одной папке мы нашли рассказ об операции «Музей», которая до сих пор является секретной. Я не имею права сообщить вам название государства, на территории которого все происходило, поэтому пусть в моем рассказе оно получит имя Нетландия.

Нетландия, в древности большое, богатое государство, к середине двадцатого века превратилась в крохотную бедную страну, расположенную, на свою беду, в таком месте земного шара, где сталкивались интересы двух сверхдержав, СССР и США.

Долгое время власть в Нетландии удерживал президент Камаль[5]. Он открыто симпатизировал коммунистам и приглашал в страну советских специалистов, те построили там электростанцию и несколько заводов. Но в Нетландии была оппозиция, подкармливаемая американцами. Сотрудники КГБ получили данные о том, что в государстве готовится мятеж, подавить который Камалю не удастся, потому что народ недоволен установленными в стране почти социалистическими порядками. Правлению Камаля подходил конец, и было понятно, что судьба самого президента, равно как и членов его семьи, если власть перейдет в руки мятежников, будет печальной, всех непременно убьют. Тогда Камаль обратился за помощью к советским товарищам. Президент знал, что ему не удастся сохранить свой пост, он лишь просил вывезти из страны его и ближайших родственников.

Советское правительство не хотело усиления власти США в регионе и не собиралось отдавать Нетландию американцам, но реально оценивало создавшееся положение. Камаль утратил былой авторитет, а значит, как ни поддерживай президента, его время истекло.

Следовало как-то разрулить ситуацию. И был разработан план. Американцы планировали мятеж в мае, советская же страна решила свергнуть Камаля в марте. Будет восстание, которое возглавит некий Фазиль.

Как ни обидно звучит это для простых людей, но народные массы склонны идти за тем, кто громче всех выкрикивает красивые лозунги. Например: «Убрать президента, разграбившего страну», «Расстрелять министров-взяточников», «Свободу прессе», «Снижение цен на продукты. Повышение зарплаты всем». Мало кому приходит в голову мысль о том, что прибавка жалованья служащим неизменно приведет к удорожанию жизни. Люди не вдумываются в заявления тех, кто рвется к власти, они просто хотят жить лучше, надеются, что новая власть искоренит бедность и все станут счастливыми. То, что после смены президента судьба народа не изменится, а вероятно, станет хуже, лидер же демократической оппозиции, сев, так сказать, на трон, превратится в жестокого диктатора, а благополучное существование будет исключительно у нового руководства, у тех, кто призывал скинуть прежний режим, обычные же люди будут хоронить родственников, погибших в огне гражданской войны, и ничего не получат, станет ясно лишь после ротации в эшелонах власти. Нет ни одной страны в мире, где смогли полностью победить бедность и сделать счастливыми абсолютно всех граждан. И еще. Специально обученный человек, имеющий в своем распоряжении почти неограниченные средства, может устроить мятеж в кратчайший срок. Фазиль и был тем самым человеком.