Михаил Серегин - Особенности национальной милиции

– А я их обратно пригоню. Хотите? – широко улыбаясь, совершенно искренне предложил помощь парень. – Мне несложно.

Он растопырил руки в стороны, махая ими как крыльями, запрыгал из стороны в сторону, мешая людям проходить.

– Сюда, сюда идите. Здесь у тетеньки много хороших вещичек. Только они дорогие и портятся быстро.

Покупатели шарахнулись в стороны, освободив небольшой пятачок перед прилавком ворчливой продавщицы.

– Да иди ты отсюда, – в сердцах крикнула она Косте, запулив в него мужским дезодорантом.

Парень ловко поймал метательный предмет, быстро засунув его за пазуху.

– Спасибо, – поблагодарил он за подарок и попрыгал дальше, напевая себе под нос какой-то детский мотивчик.

За время всего разговора курсанты напряженно следили за преступником, стараясь не выказывать себя раньше времени.

Они решили выждать момент, когда гражданин Тырин выведет их на то место, где прячет краденое, и уже с поличным поймать его, приведя в действие эффект неожиданности.

Лишь только Костя отошел от прилавка, как стройный ряд стильно одетых молодых людей, возглавляемых девушкой в красном, двинулся ему вслед.

Костя долго блуждал меж рядов, часто останавливаясь и беседуя с торгующими.

После каждой беседы его карманы все больше оттопыривались, пополняясь новыми крадеными мелочами, по большей части блестящими, ярких, кричащих расцветок.

Наконец, когда класть уже было некуда, клептоман завернул в безлюдный закуток, где стояла пара металлических коробок с человеческий рост, со специфическим запахом и надписью «Служебный». Здесь у Кости стоял давно приготовленный колченогий стул, на котором парень любил раскладывать свою добычу. Венька удовлетворенно присвистнул.

– Леха, – шепотом позвал он Пешкодралова. – Слетай быстро в ряды и купи дешевенький фотоаппарат с пленкой. Неплохо было бы запечатлеть этого субчика с награбленным.

Леху сразу же как ветром сдуло. Остальные остались на местах, напряженно следя за разворачивающимся событием. Вывалив все из карманов, клептоман восхищенно развел руками. Глаза загорелись восторгом. Он поочередно стал перебирать каждую вещицу, любовно поглаживая ее и рассматривая на свет. По большей части это были заколки, погремушки, батарейки и прочая ненужная мелочь, способная обрадовать только ребенка или дурачка. Костя, по рассказам Матвея, являлся вторым из списка.

Внезапно среди рыночного мусора и пустых, покалеченных коробков появились еще люди, о которых продавец женским бельем не упоминал. Они были мрачные и молчаливые, с тяжелым взглядом из-под лохматых бровей. Тот, что шел чуть впереди, немного косил одним глазом. Костя тоже заметил нежданных гостей в своих владениях и поспешил спрятать все разложенное богатство, ссыпав его оптом за пазуху.

– А я у вас ничего не брал, – на всякий случай честно предупредил Тырин парочку вновь пришедших.

– А мы у тебя ничего отбирать не собираемся, – успокоил раскосый.

– Правда? – облегченно и радостно спросил парень.

– Честное слово.

Костя засиял благодарной улыбкой.

– И погремушку с зайчиками не отберете? – все еще не веря в свое счастье, спросил парень.

– Да мы тебе сто таких подарим, – с легкостью пообещал раскосый. Второй стоял молча и только механически кивал в знак согласия.

У Кости ноги подкосились от счастья. Такое событие – сто погремушек с зайчиками! Да он же тогда станет самым счастливым парнем на свете.

И все благодаря этим добрым дядькам, зачем-то шарящим глазами вокруг и воровато оглядывающимся, словно боясь кого увидеть.

– А еще мешок запонок, – заливал раскосый. – Хочешь мешок запонок?

Как же он попал в точку! Не было ничего прекраснее на свете для клептомана Тырина, как эти маленькие, изящные вещички. Они могли блестеть и переливаться, радовать глаз красивыми цветами. Они были самой разной формы, глядя на которые Костя любил вспоминать азы геометрии, которым его учили в спецшколе. Парень без труда узнавал круг и квадрат, порою даже правильно определял прямоугольник. Это, как игра, забавляло и позволяло парню чувствовать себя умнее, развиваться и расти. А как приятно было нацепить штук пятнадцать запонок на одежду! Без них рубашка была скучной и неинтересной. Но стоило только увешаться маленькими побрякушками, как Костя чувствовал себя по меньшей мере сказочным принцем, сияюще-прекрасным, готовым на подвиги ради какой-нибудь из несмеян.

Курсанты поняли: раскосый каким-то образом узнал о страсти парня к запонкам и нагло ею пользовался. Для чего ему это нужно было, ребята узнали из последующего разговора.

Костя от радостной новости сошел бы с ума, если бы тот у него был.

А так просто высоко подпрыгнул и повис на шее «доброго» дяди, перекрыв тому доступ кислорода. Раскосый посинел и закашлялся, отдирая от себя не желавшего оставаться неблагодарным парня.

Его товарищ, внешностью сильно смахивавший на шкаф с головой, все с тем же молчаливым спокойствием схватил клептомана за шиворот, встряхнул его, отцепляя от раскосого, после чего только поставил на землю. Однако Костя словно не заметил некорректного к себе отношения.

– А вы мне их сегодня принесете? – с нетерпением спросил он.

– Как только выполнишь одну нашу небольшую просьбу, – слащаво произнес раскосый.

– Просьбу?

– Совсем маленькую. Сущий пустяк.

Он достал из небольшого портфельчика лист бумаги, испещренный какими-то записями. Курсантам из своей засады не было видно, что именно там написано, но парни не сомневались, что это не сонеты Шекспира.

– Здесь небольшой список того, что ты нам должен принести, – чересчур мягким голосом произнес раскосый, легко, но настойчиво вталкивая листок в руки Тырина. – Все достать очень несложно. Прямо здесь, на рынке, и наберешь.

– Вы тоже хотите поиграться? – догадался Костя.

– Конечно, о чем речь. Это наше самое любимое занятие.

Тот, что похож на шкаф, издал первый звук, глуповато гыгыкнув густым низким басом. Костя тоже рассмеялся. Он вообще любил смеяться, когда другим весело. К тому же рядом такие хорошие парни. Добрые и играть любят.

– Только вы потом верните все хозяевам, – попросил честный клептоман. – А то они расстраиваться будут.

– О чем речь. Вот только наиграемся и отдадим, – не моргнув косым глазом, соврал мужчина.

– Я тогда сейчас, быстренько, – услужливо пообещал Костя, уже убегая выполнять поручение.

– Мы тебя здесь подождем, – крикнул ему вслед раскосый и тише добавил: – Идиот.

Венька дал знак ждать всем на месте. Уходить следить за гражданином Тыриным не было смысла. Все равно вернется через какое-то время за своими запонками. А вот понаблюдать за странными личностями, с легкостью раздающими этот товар мешками, не мешало бы. Лишь только Костя скрылся из поля зрения, раскосый сел на колченогий стул, небрежно вытянув ноги, и закурил дорогую сигарету.

– Елена была права, с этим дурачком много наварить можно, – томно растягивая слова от удовольствия, произнес он, пуская тонкую струйку дыма в лицо шкафоподобного. Раскосый открыл свой портфельчик. – Сходи, купи все запонки, какие только найдешь. И эти, как их, погремушки с зайчиками.

Большой гыгыкнул. Видимо, умея издавать только эти звуки, потому что опять ничего не сказал.

– Держи деньги.

Раскосый отсчитал несколько купюр и закрыл портфель.

– Я тебя здесь подожду.

После того как один из заказчиков преступления удалился, минуты потекли нескончаемо долго. Раскосый только курил и посматривал на часы. Это было неинтересно и не добавляло ребятам никакого компрометирующего материала на необычную парочку. Все замерли в самых неудобных позах, стараясь скрыться за мусорными бачками. Одноухая дворняга недовольно посматривала на ребят, очень мечтая забраться в пахнущую тухлым съестным кучу и поужинать на сон грядущий. Она глухо ворчала, с неодобрением посматривая на зад Кулапудова, словно догадываясь, что это по его команде люди заняли такую замечательную кафешку для бездомных животных.

Пешкодралов вернулся с покупкой, пригнувшись как под обстрелом, добежал до бачков, чтобы вручить фотоаппарат командиру. Венька молча забрал предлагаемое и приготовился к съемке.

Раскосый докурил, сложил руки на груди, стал нетерпеливо перебирать пальцами. Прошло какое-то время, и в укромное местечко одновременно с разных концов вошли Костя Тырин с неимоверно разбухшим животом и сообщник раскосого с холщовым мешком, тихо позванивающим при каждом неловком движении. У Кости глаза на лоб полезли при виде такого счастья. Он тихо рассмеялся и хотел было вновь повиснуть на своем благодетеле, но раскосый вовремя отпрянул за спину шкафоподобного.

– Чудненько! – восхитился Костя, потирая в предвкушении ручки и протягивая их к заветному мешку.

– Сначала выкладывай, что принес, – охладил пыл клептомана раскосый.