Елена Логунова - Банда отпетых дизайнеров

– А вот я сейчас задам вам какой-нибудь каверзный вопрос, – пообещала я. – Вот, например… Расскажите, сколько раз и в какое конкретно время вы видели в понедельник нашего коллегу Станислава Макарова?

– Стасика-то? – Вера Васильна пристально посмотрела на меня, подумала немного, неожиданно хитро ухмыльнулась и даже погрозила мне пальцем. – Э-э-э, нет! Не буду я отвечать на этот вопрос! Ишь, умная какая! Чужими руками жар загрести хочешь?

– Вы это о чем? – Баба оказалась не такой дурой, как я думала, развести ее на свидетельские показания не удалось, и я растерялась. – Какой жар?

Вера Васильна, продолжая усмехаться, сложила пальцы щепотью и потерла их:

– Хочешь знать про Стасика – давай денежки! Я, чай, не лохушка, на халяву информацию сливать!

Не знаю, что меня больше потрясло: лексикон Веры Васильны или наличие у нее нужной информации, но кошелек я достала совершенно машинально. Заглянула в него:

– Могу дать сто рублей. Мне, к сожалению, Бронич зарплату в этом месяце задерживает.

– А ты у его жены денег попроси, – посоветовала Вера Васильна. – Если ей на слежку за старым мужем денег не жалко, то на молодом любовнике она и подавно экономить не станет!

– Почему вы подумали, что жена Бронича и Стасик – любовники? – быстро спросила Алка.

Я бросила на нее благодарный взгляд. Молодец, подружка, вовремя подхватила знамя, выпавшее из рук боевого товарища! Меня загадочные речи Веры Васильны так запутали, что я нуждалась в тайм-ауте для построения в боевой порядок разбежавшихся мыслей.

– Здрасьте! – насмешливо ответила вахтерша. – Чего тут думать-то? Сначала эта краля в косичках просит за Савицким глядеть в оба глаза и звонить ей, едва он из кабинета выйдет, а потом она же во двор выходит и на пороге со Стасиком целуется! Дураку понятно, любовный треугольник!

– Треугольник, – задумчиво повторила Алка.

Похоже, теперь тайм-аут нужен ей.

– Сто рублей сейчас и еще четыреста завтра! – с нажимом сказала я, припечатав свою единственную сторублевку к облупившейся полировке больничной тумбочки. – Понедельник, Стасик – рассказывайте с подробностями!

– Зачем же рассказывать? – баба завозилась, с трудом перегнулась, открыла тумбочку и извлекла из нее школьную тетрадку. – Все тут записано! Как знала, что понадобится!

Опередив меня, Трошкина выхватила у нее из рук тетрадочку и открыла. Я заглянула через ее плечо, на первой же страничке увидела дату – точно, минувший понедельник! Как по заказу! Вера Васильна, встретив мой ошеломленный взгляд, охотно пояснила:

– За Савицким-то я еще с пятницы смотрела, а за Стасиком решила приглядывать в понедельник, когда разговорчик его услышала. Вот тут все записано, – она потыкала пальцем в середину странички. – «Тринадцать двадцать пять: говорил по сотовому с женщиной».

– Откуда вы знаете, что с женщиной? – спросила Алка. – Слышали ее голос?

– Я его голос слышала, Стасика, и все поняла. А чего было не понять? «Ты свободна, малышка, твой уже ушел? Я подъеду после трех!»

– Действительно, все понятно, – пробормотала Трошкина.

– Вот после этого их разговора я и решила, что за Стасиком тоже присмотреть не помешает, – разговорилась Вера Васильна. – Известно же, что все мужики кобели! Взяла я чистую тетрадочку и записала все, что видела в тот день. Как Стасик утречком прибежал, высунув язык, весь в мыле и в тревоге, а потом обратно шурхнул с чемоданчиком. Потом он ближе к обеду появился, чемоданчик в офисе оставил, в коридоре за пальмой спрятался, с бабой своей по телефону пожурчал и снова убежал, а я за тетрадочку взялась. Авось, думаю, найдется дура, которая за это заплатит!

Я крякнула. Трошкина насмешливо глянула на меня, взяла тетрадочку, встала и сказала Вере Васильне:

– Спасибо за бдительность.

– Кто владеет информацией – владеет миром! – важно ответствовала баба, не перестающая меня удивлять.

– Аминь, – ляпнула я, удаляясь следом за подружкой.

Из палаты донесся прощальный крик:

– С тебя еще четыре сотни! Помни!

– Клянемся помнить! – торжественно ответила за меня Алка, взметнув руку в пионерском салюте, захихикала, прижала к груди тетрадочку и с неподобающей поспешностью побежала по больничному коридору к выходу.

В лифте я ее настигла, мы немного поиграли в перетягивание тетрадки и в холл вышли бок о бок, устремив взоры на одну страницу. Слепо протопали к выходу, умудрившись не впечататься в дверной косяк, в ногу сошли с крыльца, бухнулись на свободную лавочку и только после этого посмотрели друг на друга.

– Думаешь, вахтерша сама напутала с таблетками? – спросила Алка.

– Думаю, ей помог в этом Макаров, – ответила я. – Мимоходом приправил неподходящим лекарством какую-нибудь из ее баночек. Должно быть, заметил, что любопытная баба подслушивала его телефонный разговор с Леночкой, и решил на время удалить ее из офиса, чтобы не проболталась. Знай Стасик, что Вера Васильна записи вела, мог бы отравить ее насмерть!

– Зато теперь мы можем строить версию, опираясь на факты! – объявила Алка и потрясла в воздухе тетрадочкой.

– Версия выстраивается, – кивнула я. – Одно только не сходится: разбитый башмак!

– Кажется, я что-то пропустила, – призналась подружка. Она еще раз пробежала глазами записи Веры Васильны и отчеркнула ногтем нужную строку. – Ну, вот же про башмак! «Двенадцать сорок пять: пришел с чемоданчиком, разбил ногу и орал».

– По моей версии он должен был разбить ногу раньше! Еще утром!

– Утром на пороге не было ведра с кирпичом, – добросовестно припомнила Алка. – Ван Ванич поставил его под дверь уже после моего прихода.

– А ведро Ван Ванича, по моей версии, вообще тут ни при чем! – отрезала я. – Оно мне только мешает!

– Оно всем мешало, – заметила Алка. – Вот Макарову, например.

– Не скажи, – возразила я. – Макарову с этим ведром как раз повезло!

– Слушай, давай отставим это ведро в сторону? – не выдержала подружка. – Поговорим о людях. Я правильно поняла, бабой с косичками Вера Васильна назвала Цибулькину?

– Видишь, не зря мы с тобой залезли в память шефова фотоаппарата! – порадовалась я. – Увидели, что Леночка носила африканские косички, и смогли опознать ее по лаконичному – в двух словах! – описанию Веры Васильны. Я уверена, «кралей в косичках» была Цибулькина. Выходит, это она приставила вахтершу шпионить за Броничем! Редкий случай, обычно слежку за мужем устанавливает жена, а не любовница.

– Судя по всему, у Леночки были серьезные намерения относительно Бронича, – рассудила Алка. – Может, замуж он ее и не звал, но в постоянные любовницы взял бы. А у Леночки как раз год заканчивался, ей пора было пересаживаться с шеи Цибулькина на чью-нибудь другую, покрепче. Так что за старого доброго Бронича она держалась, но при этом не прочь была гульнуть с молодым красавцем.

– Ты про Зяму? – догадалась я.

Алка немного покраснела:

– Про кого же еще? Леночка боялась, что Бронич застукает ее с другим, потому и назначала Зяме свидания среди дня, когда шеф в офисе сидит. А для пущего спокойствия заплатила вахтерше, чтобы та сообщила ей, если Бронич вдруг уедет из конторы. А Бронич, старый лис, что-то почувствовал и вахтершу обошел!

– Или не почувствовал, а настучал ему кто-то! – сказала я. – Кто-то, знавший и о любовной связи Бронича, и о наличии у Леночки второго любовника – художника-дизайнера!

– Гоблин! – Алка хлопнула себя тетрадкой по коленке. – Тот самый гнусавый тип, который звонил соседке Цибулькиной! Любитель анонимных сообщений! Интересно, кто же он такой?

– Едем в офис, я тебе кое-что покажу, – предложила я. – Посмотришь одно кино и скажешь, узнала ли голос.

Я встала с лавочки и направилась было на трамвайную остановку, но Алка сказала:

– Стой! У меня тоже есть сто рублей, и я тоже готова потратить их на детективные нужды. Забудь про трамвай, поедем на такси. Сдается мне, дело вступило в такую стадию, когда каждая минута дорога.

– Боишься, что преступник убьет кого-нибудь еще? – спросила я, забыв, что еще не рассказала подружке свою версию, в которой жертв было не одна, а две.

– Плевать на преступника! – отмахнулась Алка, одновременно остановив такси. – Мне просто хочется, чтобы официальное следствие поскорее получило настоящего убийцу! Тогда Зяме не нужно будет скрываться в Свиноямске, и он вернется домой. Очень хочется свести к минимуму его общение с Олей, Любой, Гелей и Валей! Как вспомню, какими маслеными глазками они смотрели на моего любимого мужчину, так готова самолично хватать убийцу за шкирку и тащить его в отделение!

Поездка на такси обошлась нам всего в пятьдесят рублей. Экономя время, мы без объяснений проскочили мимо Люси и Кати, удивленных нашим неожиданным возвращением, влетели в аппаратную и плотно прикрыли за собой дверь. Андрюха уже не спал, сидел за компьютером – похоже, монтировал какую-то шабашку. При нашем появлении он свернул процесс и сделал невинное лицо, а я деликатно не поинтересовалась происхождением его работы. Попросила: