Анна Ольховская - Бог с синими глазами

– Так, значит, – кивнув, скрылась опять в ванной Таньский.

Ясно, задумала гадость какую-нибудь, опоссум мстительный! Но хорошенько подготовиться к ответу подруги мне не удалось, поскольку входная дверь распахнулась и в комнату вплыла расфуфыренная Илона. Фуфырь была во всем – от макияжа до обуви. Причем определить, какая фуфырь была круче, не получалось – все было на высочайшем уровне. Просто запредельном. Не стоило и надеяться допрыгнуть.

Следом за Илоной вошел все тот же Боря, но на этот раз вместе со вторым гоблином, Димой. С плохо скрываемым отвращением они волокли два вечерних платья, и у каждого в руках было еще по пластиковому пакету.

– Ну что, выспались? – усмехнулась Илона. – Если честно, вы не перестаете меня удивлять. Спокойно и безмятежно дрыхнуть в вашей ситуации – это что-то!

– А что ситуация, – невозмутимо посмотрела на нее я. – Бывало и похуже.

– Да неужели? – изогнула бровь Якутович. – Ну-ну, бодрись. Это даже хорошо. Так, теперь к делу. Гости на прием начнут съезжаться к восьми часам. Чтобы к этому времени были готовы и вы, ясно? Я, как видите, подготовила для вас достойные наряды, чтобы вам было что вспомнить потом.

– Я с трудом сдерживаю слезы умиления, Илона, перестань! – закатив глаза, начала обмахиваться я ладонями.

– Тебе, Лощинина, надо было в театральный поступать, а не в политехнический, – холодно заметила моя бывшая однокурсница. – Тогда твое фиглярство могло бы приносить хоть какую-то пользу. Так вот. Платья, думаю, придутся вам впору, я редко ошибаюсь с размерами. Туфли тоже должны подойти.

– Когда? – опять не удержалась я.

– Что – когда? – Маленькая пакость, а приятно. Видеть снова тупой взгляд Якутович.

– Когда должны подойти туфли? И откуда они идут?

– Хватит! – раздраженно рявкнула Илона. – Не угомонишься – весь вечер просидишь здесь, на прием пойдет только твоя подруга. В общем, в пакетах – обувь, колготки, белье, косметика. Приводите себя в порядок, а ровно в восемь за вами зайдут ваши кавалеры на этом приеме – Дима и Боря. Они весь вечер будут ходить с вами под ручку, за ручку, в обнимку – в общем, вплотную.

– Вот радость-то! – буркнула появившаяся из ванной Таньский.

– Да еще какая! – торжествующе улыбнулась Илона. – Вы не смотрите на их грубую внешность, когда надо – они очень быстрые и ловкие. И очень сообразительные, кстати. А еще – прекрасно знают расположение некоторых точек на теле человека, при незаметном нажатии на которые этот самый человек мгновенно теряет сознание. Так что, дамы, – развела руками Якутович, – если вам в голову придет бредовая идея сказать и сделать что-либо лишнее – вас вырубят. И в следующий раз солнце вы увидите уже в пустыне. Причем не надейтесь, что будете жить вместе, в одном лагере. Вас уже ждут, причем с нетерпением, в совершенно разных, максимально удаленных друг от друга, племенах. Так что – либо вы ведете себя послушно и спокойно, и тогда сможете насладиться цивилизацией и провести вместе еще какое-то время, либо – одно легкое нажатие, и игрушки выключены. И кстати, – уже уходя, обернулась Илона, – если вы не хотите испортить жизнь семье Мерави, не напрягайте их, ладно? Ведите себя с ними весело и непринужденно, чтобы у них не возникло сомнения в вашем благополучном скорейшем возвращении на родину. Если же они, не дай бог, что-то заподозрят и попытаются вмешаться, все закончится для них очень печально. Вопросы будут?

– Нет, – процедила я. Таньский промолчала.

– Ну вот и славненько. Значит, жду вас с кавалерами внизу ровно в восемь. Кстати, прием я организовала на улице, там гораздо комфортнее и просторнее, чем в доме. Но вас это обнадеживать не должно. Димочка и Боренька свое дело знают. Да, мальчики?

Мальчонки кивнули и двумя глыбами двинулись следом за хозяйкой. Дверь захлопнулась.

– Ну, а теперь что делать? – растерянно посмотрела на меня Таньский. – Эта дрянь и на самом деле может навредить Гюль и ее семье! Вот если бы они догадались сообщить в полицию, прежде чем идти сюда!

– Сама подумай, зачем? – Я подошла к окну. Сумерки уже разбавили насыщенные краски дня, приглушив их яркость. – Илона пригласила всю семью Гюль на прием, значит, с нами все в порядке. Ради чего идти в полицию? Думаю, ни у Фархада, ни у Гюль даже мысли такой не возникнет. Да и в чем можно подозревать Илону Утофф?

– Но что же нам делать? – Так, вижу, страшные рассказки про капризы и перепады настроения у беременных женщин вовсе не вымысел. Только что веселая и жизнерадостная Таньский опять смотрела на меня полными слез глазами. Правда, через минуту слезы высохли, и подружка, понимающе подмигнув мне, рассмеялась. – Ага, поняла! Ты мою сообразительность проверяешь! Ну конечно, как я могла забыть, в честь кого затеян этот дурацкий прием! Уже через два часа я увижу Хали, господи, наконец-то! Так, я в душ, я быстренько, не волнуйся, мы все успеем. А ты пока с платьями разберись, где чье, – деловито прощебетала она и упорхнула в ванную.

Можно было, конечно, вконец расстроиться и, уныло шмыгая носом, порезать принесенные вечерние платья в лоскуты. А потом, готовясь к жизни в пустыне, сесть и начать плести из этих лоскутов половички, чтобы окончательно сразить своего будущего бедуинского мужа. Пусть потом радостно скачет на верблюде и стреляет из ружья, не в силах совладать с переполняющим его восторгом – эй, люди, слушайте, я купил себе жену, белую, красивую, большую, и ОНА УМЕЕТ ПЛЕСТИ КОВРИКИ!

Но бедняге бедуину придется бедовать без меня. О, скороговорка получилась. И это все, что получится из замысла Илоны. Это я обещаю.

А пока нужно посмотреть, чем там нас осчастливила госпожа Утофф. Ну что же, во вкусе ей не откажешь, платья великолепные. Они, конечно, ни в какое сравнение не идут с фуфырью Илоны, но тоже очень и очень достойные. Одно – нежно-розового цвета с теплым золотистым отливом, а другое – светло-кремовое с легким, похожим на изморозь узором. Примерив оба, я поняла, что мне предназначалось розовое золото, а Таньскому – зимний узор. Туфли были одного фасона, белые и очень изящные. Отличались они только размером.

В этот момент из ванной показалась Таньский. Я показала ей ее платье и помчалась принимать душ.

Ну что же, милая моя однокурсница, ты решила поиграть в адреналиновые игры? Мы принимаем вызов!

Увлекательная все-таки это штука – приводить себя в порядок. За этими скучными словами скрывается столько удовольствия, вдохновения, артистизма! А если к этому добавить желание победить, то результат, как правило, превосходит самые смелые ожидания.

Так и получилось. Поскольку одно из моих тайных имен – Скромность, отмечу лишь то, что мы остались довольны. Мы справились не только с макияжем, но и с прическами, и с маникюром. Вот.

Немая сцена, последовавшая вслед за появлением наших кавалеров, взбодрила нас еще больше. Вы когда-нибудь камнепад наблюдали? Да? Тогда вы можете на минуту представить тот грохот, который произвели нижние челюсти гоблинов при падении на пол.

Одобрительно кивнув друг дружке, мы понесли все это великолепие, т. е. себя, вниз по лестнице. Быстренько подобрав свои запчасти и поставив их на место, Димочка и Боренька догнали нас на середине лестницы. Мне достался первый, все остальное – Таньскому.

Крепко ухватив меня под локоток, Дима проскрежетал:

– Только без глупостей, поняла? И без приказа рот не раскрывать.

– Золотко мое, а как будет звучать этот приказ? – мило улыбнулась я. – Внимание, рот ра-а-аскрыть! Так, да?

– Поговори мне еще, – гнусно ухмыльнулся гоблин и слегка надавил пальцем на…

Я даже не успела понять, где именно находилась эта точка на моем теле, поскольку оглушающая волна невыносимой боли чуть не заставила мое сердце остановиться. Я покачнулась и, наверное, упала бы с лестницы, не поддержи меня это неудачное творение доисторического каменотеса.

– Ну вот, думаю, теперь ты поняла все, – удовлетворенно посмотрел на меня «кавалер».

– Но от подруги уводить меня уговора не было, – упрямо сжав губы, я ускорила шаг и догнала шедших чуть впереди Таньского под ручку с Бориком.

Мы вышли из дома. И в восхищении замерли, забыв на какое-то время, где мы, с кем мы. Сгустившиеся сумерки играли в прятки с причудливой подсветкой, затейливо расположенной в самых неожиданных местах сада. Ажурные столики, словно гигантские орхидеи, томно расположились на лужайке. На временной эстраде, украшенной гирляндами цветов, уже играл оркестр. Нежная, красивая мелодия обволакивала, увлекала, поила негой. Хотелось закрыть глаза и представить, что рядом – Лешка и сейчас мы пойдем танцевать…

– А вот и наши гостьи из России, господин Салим. Позвольте представить – Анна Лощинина и Татьяна Старостенко. – Раздавшийся у нас за спиной голос Илоны, говорившей на английском, заставил меня вздрогнуть и вернуться в паршивую действительность.

А что она была паршивой, я поняла сразу, едва повернулась. Перед нами, вежливо и отстраненно улыбаясь, стояли господин Мустафа Салим и его сын, на руке которого повисла мадам Утофф.