Наталья Александрова - Шалаш в Эдеме

– И что делать? – Мы с Кириллом потоптались немного возле подъезда. Дом Амалии стоял в тихом переулке, сейчас, в дневное время, там было безлюдно, так что рано или поздно кто-то выглянет из окна и нас заметит. Рядом не было ни магазинчика, ни кафе. У подъезда скучал чей-то черный джип.

И в это время подъехала машина, старая «БМВ». Водитель очень неаккуратно припарковал ее чуть в стороне от подъезда и вышел. Я тут же спряталась за Кирилла, потому что водителем оказался Кондратий Полукопченый собственной персоной. Он был одет в неприметную куртку и вязаную шапочку, надвинутую на лоб. Вид у него был усталый и невыспавшийся, впрочем, это только мое предположение, может, Кондратий всегда такой. Он злобно пнул стоявший у самого подъезда джип, из чего я сделала вывод, что тот занял его законное парковочное место, потом еще сильнее ссутулился и вошел было в подъезд, но тут навстречу ему выскочила девица в коротеньких брючках и блестящей курточке, в которой невозможно было не узнать колоритную пассию Полукопченого Карину.

– Кодя! – заверещала она на весь район. – Ты куда это собрался? Забыл, что обещал меня в салон отвезти?

– Какой еще салон? – отшатнулся Кондратий. – Не видишь – человек только с работы! Полночи одного козла караулили, ни пожрать, ни поспать… иди ты со своим салоном!

– Ты сам козел! – мгновенно озверела Карина. – Тебе бы только нажраться и дрыхнуть полдня! Что же мне – пешком идти?

– Иди ты… – Кондратий вошел в подъезд и оттуда выкрикнул, куда и зачем должна идти Карина.

Она не осталась в долгу и тут же послала его ответно. Он ее слов, надо полагать, не услышал, но дверь снова открылась и вышел здоровый такой, квадратный тип, хозяин джипа.

– Лешенька! – Карина теперь была сама любезность. – Не подвезешь ли девушку хоть до метро?

– Садись, что ли… – буркнул тот, а мы с Кириллом в это время проскочили в подъезд.

Бросив взгляд из маленького окошка, я увидела, что Карина вовсю обхаживает хозяина джипа, и подумала, что на плешивой голове Кондратия Полукопченого очень скоро могут вырасти большие ветвистые рога.

Квартира Амалии была на третьем этаже, я узнала ее по многочисленным табличкам – по всем этим Пуделям и Мышечкиным. Полукопченому нужно было звонить четыре раза. Мы с Кириллом переглянулись, и я нажала на кнопку.

Очевидно, Кондратий еще не успел завалиться на диван, потому что через некоторое время послышались шаги, и он возник на пороге с ворчаньем:

– Ну че ты трезвонишь, че ты рвешься? Вечно все забываешь, не голова, а мяч дырявый…

Как видно, он думал, что это вернулась Карина, и очень удивился, увидев на пороге меня. Я тоже едва смогла совладать с собственным лицом, потому что Кондратий успел снять шапочку, и взорам нашим открылась лысина, располосованная когтями коммунального кота Ромуальда. Мне даже стало на минуту жалко пострадавшего.

– Здрассте! – Я заулыбалась и даже попыталась сделать реверанс. – А Амалия Львовна дома? Я вообще-то к ней…

Было странно искать Амалию дома, учитывая тот факт, что я собственными глазами видела ее полет с седьмого этажа в объятиях Малюты, но я рассчитывала на неосведомленность Полукопченого и неоперативность сотрудников органов милиции. Прошли ведь всего сутки с ее гибели, сообщить они вряд ли успели…

Так и оказалось.

– Этой старой грымзе три звонка! – рявкнул Полукопченый и пошел по коридору к себе, не позаботившись закрыть дверь.

Очень кстати, потому что я впустила Кирилла, и мы тихонько двинулись следом. Никто не выглянул в коридор – ни Пудель, ни Ляля Шутикова. Да и живут ли они тут вообще? Может, таблички остались от старого режима?

Кондратий сидел за столом, уставленным грязной посудой, и ел прямо из сковородки остывшую яичницу, а вместо хлеба он орудовал батоном докторской колбасы, откусывая от него большие кусищи. Я невольно подумала, что за подобное бытовое обслуживание он должен лупить свою Каринку каждый день, как сидорову козу. Я сама не образец домовитости, но мамочка кое-что успела вбить мне в голову: если уж живешь за счет мужика, то минимум комфорта ты должна ему предоставить, то есть никаких горелых сковородок и холодных яичниц на обед! Иначе рано или поздно получишь по полной программе.

Именно это и удерживало меня от преждевременного замужества: готовить и убираться мне как-то не хотелось, а получать в морду – тем более.

Нам помогло то, что, увидев Кирилла, Полукопченый от неожиданности подавился колбасой и надолго закашлялся. Кирилл подскочил к нему, двинул его по многострадальной исцарапанной лысине и связал руки грязным полотенцем, валявшимся рядом на стуле.

В комнате был жуткий беспорядок – пылища, всюду валялись Каринкины тряпки и обувь. Я нашла поясок от халата, и Кирилл связал Кондратию еще и ноги, а после того сжалился и врезал ему по спине, чтобы тот перестал кашлять.

– О! – удовлетворенно сказал он, увидев, что выпученные глаза Полукопченого встали на место. – Проскочило!

– Вам чего?! – ошеломленно спросил Кондратий. – Вы с какого дуба рухнули, а?

Он подвигал руками и ногами и убедился, что они связаны на совесть.

– Привет тебе, Кодя, от Амалии Львовны, – усмехнувшись, сказала я. – Знаешь, где она сейчас?

– Да мне на нее… – Кондратий выразился непечатно.

– Может, это и верно, – согласилась я, – только Амалию вчера сбросили с седьмого этажа.

– А я тут при чем? – Полукопченый пожал плечами.

– Тоже верно, тут ты ни при чем, – согласилась я, – но если бы ты не свел ее с бандитами, то ничего бы не случилось.

– А ну, говори быстро, с кем ты ее познакомил! – приказал Кирилл.

– Да ты чего?! – заорал Кондратий. – Да я знать ничего не знаю! Да я вообще ни с кем ничего.

– Угу, ты белый и пушистый, работаешь нянечкой в детском саду, так? – рассердилась я, потому что из коридора послышались подозрительные звуки.

– Берта Брониславовна! – заорал вдруг Кондратий. – Милицию вызывайте, в квартире криминал!

Вот тебе и здрассте! Оказывается, Пудель существует, и он женского рода – Берта Брониславовна Пудель! Подумав, я мигом оторвала розовый помпон от Карининой тапочки и засунула его Полукопченому в рот. Он перестал орать, но замычал.

– Дай-ка! – Кирилл без видимых усилий поднял Кондратия со стула. – Окно открой!

Я распахнула большое, красивой формы окно. Между рамами была многолетняя слежавшаяся пыль. Кирилл положил свою ношу на широкий подоконник и сказал:

– Решай быстро: либо ты говоришь мне имя, либо я тебя отпускаю.

– Хочешь с Амалией на том свете повидаться? – добавила я. – Тут не седьмой этаж, а третий, может, и не убьешься, но кресло инвалидное можешь заказывать уже сейчас!

С этими словами я вытащила помпон.

– Пошли вы все… – высказался Кондратий, отплевавшись.

Но Кирилл был настроен серьезно. Он перевалил Кондратия через подоконник и стал осторожно его опускать.

– Слушай, еще немного, и я тебя не удержу! – сказал он с натугой. – Я ведь не железный… Ты пойми, ребята погибли, четверо человек, друзья мои…

Глаза Полукопченого совсем вылупились от страха. Кажется, он понял, что с ним не шутят.

– Как раз момент удобный, – хладнокровно сказала я, высунувшись в окно, – никого внизу нет. А то еще прибьет невинного человека – вон какая туша…

Я сама не знала, откуда у меня взялось такое самообладание, нервы укрепились, что ли, во время моих приключений. Вот как сталь закаляется!

– Не надо! – заорал Полукопченый. – Все скажу, только не отпускайте! Я высоты боюсь!

– Ну и хорошо, – обрадовался Кирилл, – а то у меня руки устали – сил нет!

– Это все Сургуч, – выдохнул Кондратий. – Я свел Амалию с людьми Сургуча! А больше ничего не знаю, они без меня договаривались. А она мне обещала заплатить, но ни фига не дала.

– Теперь с нее не спросишь… – пробормотала я.

Сургуч! Я уже слышала это имя. Это Сургуча так боялись Виктория и ее обходительный муженек! Виктория даже собиралась меня пытать, думая, что я работаю на Сургуча…

– Уходим отсюда! – Я дернула Кирилла за руку.

– Эй, а развязать… – безнадежно воззвал Полукопченый.

– Обойдешься! Каринка придет – развяжет! – бросила я.

В коридоре по-прежнему никого не было.

– Вот что, дорогой мой! – твердо сказала я внизу. – Сейчас мы простимся, и боже тебя упаси рассказывать обо всем этом Родиону! Сургуч – это что-то очень опасное, так что не советую тебе с ним связываться.

Кирилл упрямо наклонил голову, а я подумала, что свои мозги человеку ведь не вставишь в голову, в конце концов, он не маленький, а я – не нянька.

Распрощавшись с Кириллом, я отправилась к себе домой.

Для меня вся эта история наконец закончилась. Единственное, чего я сейчас хотела, – это привести себя в порядок, посетить парикмахерскую, сделать маникюр, наведаться к косметологу. Хорошо бы еще в сауну или в СПА-клуб, но это уж как получится.