Дарья Донцова - Самовар с шампанским

– Спасибо, – обрадовалась Катя, – очередища длинная, я прямо приуныла, когда сообразила, сколько времени машину ждать. Тофан-то один сидит! Это я его так назвала, Тофан, сама имя придумала.

Спустя две недели мы с Дегтяревым сидели у него дома на террасе и пили до невозможности гадкий кофе, сваренный Александром Михайловичем.

– Вкусно? – заботливо осведомился полковник. – Съешь кексик, специально твои любимые купил.

– Можешь не лебезить, – засмеялась я. – Я простила тебя, хотя ты и повел себя отвратительно. Как видишь, без меня не узнать бы Шерлоку Холмсу правды, она открылась в Париже. Но, увы, ты во Франции был бы немым. В следующий раз хорошенько подумай, прежде чем ссориться со мной, скорее всего я тебе пригожусь.

– Кекс с черникой, – замел хвостом Дегтярев, – свежий, только-только испекли. Ешь на здоровье.

– Спасибо, – поблагодарила я, – но мне хочется узнать ответы на кое-какие оставшиеся вопросы. Надеюсь, я не услышу от тебя: «Пойди почитай свою Смолякову, не мешай умным людям работать».

– Ну, нельзя быть такой злопамятной, – заныл Александр Михайлович. – Сейчас все расскажу. Мы задержали Андрея Сергеевича, но у него армия адвокатов, они лихо защищали клиента, если б не твои показания…

– Благодарности с удовольствием выслушаю потом, и парочкой магазинных кексов с клубникой, которую я терпеть не могу, ты не отделаешься, – остановила я Дегтярева.

– Что ты! Выпечка свежайшая, из пекарни, и внутри черника, – запротестовал полковник.

Я подняла один маффин, перевернула его и показала Александру Михайловичу дно бумажной корзиночки, в которой покоился кекс.

– Видишь буковки? Что там написано?

– Текст на английском, – пробормотал толстяк.

– На французском, – вздохнула я, – ты мой позор, педагогическое Ватерлоо[26]. Перевожу: «Замороженный кекс с садовой земляникой. Годен до первого мая». А сейчас конец лета. Лакомство слегка перезрело, не находишь?

– Как же так? – расстроился толстяк. – Их горячими из печки достали, продавщица сказала: «Пять минут назад испекли, они ручной работы».

– И не соврала, – захихикала я, – просто забыла упомянуть, что кексики лежали в морозильнике пару лет. И не ногами же их месили, ручками на противень клали. Милый, не ходи один по магазинам, тебя всегда обманывают! А сейчас рассказывай про отца Яны. Почему он ждал пять лет, чтобы начать охоту на Сергея Петровича? И как он вообще понял, что Маковецкий жив?

Александр Михайлович разломал один кекс и начал рассматривать крошки.

– А он долгое время считал Сергея мертвым. О том, что Ангелина бросилась с небоскреба из-за хамства полицейского, после «Желтухи» написали все газетенки. Сергей Петрович же якобы умер от инфаркта в одной из больниц Калужской области. Маковецкому стало плохо за рулем, он потерял сознание, въехал в бетонный забор, из седана извлекли месиво.

– Беда прямо, – вздохнула я.

– Будучи человеком неглупым, Сергей Петрович не совершил ошибки, свойственной людям, прикидывающимся покойниками, – продолжал Дегтярев, – он не затеял до того, как «умереть», продажу бизнеса и московской квартиры. Нет, вся собственность осталась ничьей, и поскольку Маковецкий не оставил завещания и у него не было наследников, спустя отмеренный законом срок лавчонка стройматериалов на рынке и «трешка» отошли государству. Последний факт окончательно убедил Андрея Сергеевича, что отец Луизы, она сама и Ангелина покойники.

Я отхлебнула чаю.

– Вот никак не пойму, почему владелец медцентра взъелся на Маковецких? Драгоценности-то раздала приятелям Яна, пребывавшая в наркотическом угаре.

Александр Михайлович отодвинул на край стола блюдо с кексами.

– Они и правда с клубникой! Когда Николаев после длительного отсутствия вернулся со съемок домой, он обнаружил пустой музей и дочь, которая, рыдая, сообщила ему охотничью историю. Вкратце рассказ Яны звучал так. Она пригласила в гости Луизу, та без спроса пришла с шумной компанией, принесла с собой выпивку. Яночка опрокинула всего один бокальчик, и ей стало очень весело! Она открыла бар, начала всех угощать, дальнейшее помнит смутно, вроде Луиза ей сказала: «Я слышала, что у твоего отца есть музей с уникальными ювелирными изделиями. Так хочется на них взглянуть, покажешь?»

Яна якобы хотела ответить: «Вранье, отец не собирает ювелирку», но язык сам произнес: «Да, конечно, пошли!»

Потом наступила темнота.

– Понятно, – сказала я, – врунья Яна случайно придумала историю, которая показалась Андрею Николаеву правдивой. Дочка-то понятия не имела, где папочка-бандит разжился драгоценностями герцогини Шевальер, и не ведала, что ее отец и родитель подружки давние знакомые. А врач-преступник сразу решил: Луизу подослал Сергей Петрович.

– Верно, – согласился полковник. – Андрей спросил у дочки фамилию Луизы, узнал, что та Маковецкая, и круг замкнулся. В свое время Николаев обидел Сергея, вынудил того продать сокровища Анри Гриньона за смешную сумму, значительно ниже их настоящей стоимости. А теперь, по мнению Николаева, Маковецкий решил отомстить, заслал к Яне свою дочь. Луиза опоила наивную девочку психотропными препаратами, которые делают человека покорным, и украла драгоценности. То, что девушки могли познакомиться случайно в одной из его клиник, Андрею Сергеевичу в голову не пришло. И уж, конечно, он считал Яночку невинной овечкой, а Луизу – верной помощницей отца-бандита.

Дегтярев кивнул:

– Ну да, именно так. Яна рассказала папе, что, очнувшись, бросилась в «музей», нашла пустые витрины, кинулась звонить подружке, а та заявила: «Ничего не знаю. Ты ела какие-то таблетки, позвала еще гостей, все пили, гуляли. Я ушла. Это твои приятели ювелирку сперли». Добрый боженька наказал Луизу, ее похитили и убили, пока Андрей Сергеевич снимался в шоу, и с родителями воровки случилась беда. Но его коллекция испарилась. Яночка совсем не виновата, ее отравила наркотиком Луиза. И теперь Яна нуждается в героине, зависимость возникла сразу. Папочка, спаси меня!

Я оценила услышанное по достоинству.

– Слезы капают из глаз! Душераздирающая история. Да она так же нелепа, как самовар с шампанским, которым организаторы нашей с Феликсом свадьбы упорно хотят украсить стол! Неужели Андрей Сергеевич поверил врунье?

– Ты же сама только что заметила, что Николаева убедила в правдивости слов Яны фамилия Луизы. Николаев вмиг понял: все случившееся – месть бывшего товарища по банде. Вот он и повелся, как я на кексы, – самокритично сказал Дегтярев. – И дочери вообще-то могут из отцов веревки вить, даже если папаши жесткие бизнесмены и хладнокровные бандиты. Руководитель одной из преступных группировок, скрывавшийся от правосудия, был пойман только потому, что сам отправился покупать для своей малышки розового мишку на день рождения. Сколько его раньше ни пытались выманить из подполья, ничего не получалось, а вот когда обожаемая доченька попросила Топтыгина… Примерно полтора года назад Яна умерла от передоза, она так и не соскочила с иглы. Понимаешь, какая ненависть горела в душе Андрея Сергеевича? Он лишился и дочери, и любимой коллекции. Кто виноват? Луиза Маковецкая и Сергей. А их уже не наказать! И вдруг на Николаева выходит психотерапевт из города Парижа, сын эмигрантов из России, прекрасно говорящий по-русски.

Я пролила чай на платье:

– Владимир Горчаков. Вот мерзавец!

– Ну, он вовсе не единственный врач, который решил продать секрет пациента, чтобы поправить свое пошатнувшееся материальное положение. Андрей Сергеевич спешно вылетел в Париж, нанял там частного сыщика…

Александр Михайлович поднял чайник:

– Совсем остыл. Заварить еще?

– Не надо, – отказалась я, – у меня аппетит пропал. Андрей Сергеевич составил адский план. Он решил по полной программе отомстить Луизе, которую оболгала Яна. Бедная дочь Сергея Петровича поделилась с Горчаковым всеми своими секретами, разболтала про общение с мамой, которая живет в «Долголетии». Подожди, Луиза-то наверняка изложила Горчакову другую версию: это Яна позвала гостей и под воздействием наркотиков пустила коллекцию папы в расход.

Дегтярев усмехнулся:

– Горчаков сказал Николаеву: «Если вы мне заплатите, я расскажу, куда подевались ваши драгоценности. У меня в пациентах Луиза Маковецкая, она знает судьбу ювелирных изделий». Получив большую сумму, Владимир разболтал о своих беседах с пациенткой, и ты права, он изложил версию событий от Луизы. А Николаев вручил психотерапевту еще денег и потребовал от того сначала запугать Маковецкую страхом полетов, а потом вынудить ее сесть в самолет. Андрей Сергеевич не поверил дочери Маковецкого, он ее ненавидел, считал виновницей и ограбления, и смерти Яны, поэтому и составил дьявольский план. Николаев расстегнул кошелек и выяснил диагноз Нины Михайловны Калиновой, под чьим именем в «Долголетии» жила Ангелина. Зная об аэрофобии Луизы, Андрей Сергеевич решил не отказывать себе в удовольствии и толкнуть Маковецкую на самоубийство в самолете. Ему хотелось, чтобы она провела последние минуты жизни в паническом страхе, чтобы сама проглотила яд. Вот почему Горчаков начал подталкивать пациентку отправиться в Москву. Дело продвигалось медленно, а потом Ангелине стало совсем плохо, и врач сломал девушку. Цианистый калий Луизе вручил Горчаков, а ему отраву передал Николаев. Психотерапевт сказал пациентке: «Таблеточка на всякий случай. Ты проглотишь ее и не почувствуешь боли, упадешь на землю уже мертвой».