Пьер Сувестр - Король — узник Фантомаса

Все эти мысли в какую-то долю секунды пронеслись в сознании несчастной жертвы, прежде чем, сражённая ужасом, она впала в беспамятство… Теперь, придя в себя, она пыталась отдать себе отчёт о своём положении.

Очевидно, в данный момент Фантомаса рядом с ней не было. Наверное, думала она, он занят какими-то предосторожностями, чтобы тем вернее и безнаказаннее убить её… Она была связана и прикручена к креслу так, что не могла пошевелиться, не могла сделать ни малейшего движения. Она как будто раздвоилась: задыхаясь, почти теряя сознание, она одновременно ясно видела себя со стороны, воспринимала и фиксировала свои впечатления.

Так, её слух чётко воспринимал громкое тиканье, а сознание подсказывало ей, что где-то рядом должны быть часы. И она пыталась понять, в каком помещении она находится, куда её привела пресловутая мадам Сейрон…

О, теперь ей стала понятна роль зловещей консьержки! Она и раньше слышала о способности Фантомаса приобретать самые разные обличья. Теперь ей стало ясно, что под маской болтливой и вульгарной толстухи скрывался не кто иной, как он, Гений преступления и Мастер лицедейства! Теперь она понимала некоторые особенности поведения мнимой консьержки: почему её почти никогда не было на месте, почему вместо неё её обязанности выполняла специально нанятая уборщица… И конечно, именно мадам Сейрон принадлежала найденная Мари женская рубашка, выпавшая из связки белья маркиза де Серака. Имея запасные ключи от всех квартир, мнимая консьержка могла свободно разгуливать по всему дому, не вызывая подозрений. Она-то и выкрала из шкафа у Мари уличающую рубашку! И она, именно она, мадам Сейрон, предложив проводить её к Жюву, завлекла доверчивую девушку в роковую западню…

Мари Паскаль помнила, что в момент убийства Сюзи д'Орсель она видела, как в окне мелькнул силуэт мужчины, одетого в чёрное. Но что это доказывало? Мари Паскаль слышала, что, готовясь совершить очередное кровавое преступление, Фантомас надевал свой традиционный, можно сказать, ритуальный, чёрный костюм, скрывал лицо под чёрным капюшоном. Таким образом, Фантомас вошёл к Сюзи д'Орсель в обличии мадам Сейрон, а совершил преступление в своём традиционном ужасном обличии.

Действительно ли Фантомас привёл её на квартиру Жюва? Такое предположение могло показаться смехотворным: в самом деле, зачем было преступнику приводить свою жертву на квартиру к полицейскому? Логичнее было предположить, что он затащил её в свою собственную берлогу…

Делая сверхчеловеческие усилия, чтобы пошевелиться, Мари заметила, что верёвка, удерживавшая в неподвижности её голову, несколько ослабела. У неё появился слабый проблеск надежды. Гримасничая, двигая всеми мускулами лица, она наконец добилась того, что чёрная повязка сползла с её глаз.

Теперь она могла видеть. Теперь она видела.

Мари Паскаль была привязана к креслу, стоявшему посередине большой комнаты, комфортабельно обставленной и служившей рабочим кабинетом. Так она решила, потому что в поле её зрения оказался письменный стол, заваленный бумагами и папками.

Но непосредственно перед ней высилось сооружение, не имевшее ничего общего с остальными предметами, имевшимися в комнате.

Сначала её глаза различили две горящие свечи, стоявшие на подставке, напоминавшей мольберт художника. Между ними был укреплён предмет, который, ещё до того, как она осознала его назначение, вызвал в её душе леденящий ужас: это было небольшое чёрное отверстие, смотревшее ей прямо в лицо. И лишь секунду-другую спустя она осознала, что это было направленное на неё дуло револьвера…

Что всё это означало? Зачем были нужны эти свечи, подставка, револьвер?..

По мере того как несчастная осознавала их назначение, ужас охватывал её со всё возрастающей силой.

Она видела, что от гашетки револьвера тянутся бечёвки, закреплённые на гвоздях, которые, в свою очередь, были глубоко погружены в воск горящих свечей. К другому концу каждой бечёвки был подвешен противовес.

Мари Паскаль достаточно хорошо знала эту конструкцию, которую иногда используют в быту и называют «будильником бедняка». Ей легко было представить себе, что произойдёт, когда свечи догорят до того места, где располагались гвозди: противовесы, не встречая сопротивления, натянут бечёвки, те дёрнут за спусковой крючок, и револьвер своими выстрелами размозжит ей голову!..

Фантомасу не нужно даже было возвращаться! Со своей дьявольской изобретательностью он придумал способ убить Мари, находясь при этом довольно далеко от места преступления. Его могло не заботить то, что на звук выстрелов сбегутся соседи: его самого там не будет, а его жертва будет уже мертва! Молодая девушка увидела картину своей неизбежной смерти с ужасающей ясностью…

Свечи горели тихим, спокойным пламенем. Прозрачный воск, как слёзы, непрерывно стекал к их основанию. Мари пыталась представить себе, сколько ей ещё оставалось жить: час? полтора часа, самое большее?.. И для несчастной начались минуты мучительной, наперёд отмерянной агонии.

Ей достаточно было бы сместиться на несколько сантиметров в сторону, чтобы избежать смерти, но это было совершенно невозможно. Свечи горели так близко от неё, что она могла бы их задуть, но её рот был забит кляпом. Нет, она ничего не могла сделать для своего спасения! Она могла лишь бессильно наблюдать, как неумолимо горят две толстые свечи!

Ни один звук не долетал в комнату, где были плотно затворены окна и двери. Ни малейшее дуновение не колебало пламя свечей. Во всей этой сцене было что-то торжественное и похоронное. Временами Мари казалось, что свечи горят у изголовья её гроба…

И минуты тянулись за минутами в ужасном ожидании первого выстрела, который размозжит ей голову… А за ним последуют ещё пять, которые превратят её лицо в кровавое месиво… Несчастная уже видела, как начал размягчаться воск вокруг первого гвоздя… Как гвоздь уже начал постепенно наклоняться… Жить ей оставалось считанные минуты…

Она закрыла глаза, чтобы не видеть… Внутренне она была уже наполовину мертва. Хриплое дыхание с трудом вырывалось из её груди, среди гробового молчания этой комнаты, казалось, изолированной от всего мира… «Сжальтесь!» — хотела крикнуть несчастная жертва, но она не могла ни крикнуть, ни произнести хотя бы одно слово…

И вдруг до неё донеслись звуки человеческого голоса:

— Вы здесь, Жюв?.. Куда вы подевались? Вас нет ни в столовой, ни в спальне… Наверное, вы в кабинете?

С этими словами Жером Фандор открыл дверь комнаты, где находилась Мари Паскаль.

Зрелище, которое предстало его глазам, заставило его зашататься. Ноги его подкосились, и, чтобы не упасть, он вынужден был ухватиться за створку двери.

В тёплой, пропитавшейся запахом воска комнате две свечи горели у него перед глазами. И в их свете отливал воронёной сталью закреплённый на подставке револьвер. И под направленным на неё стволом, связанная в кресле, с кляпом во рту, лежала та, кто, как он считал, была пособницей Фантомаса и находилась в бегах…

Мари Паскаль!

Здесь, в квартире Жюва!

Под наведённым на неё револьвером!

Ему казалось, что он сходит с ума… Удары сердца молотом отдавались у него в висках. Он не знал, жива Мари Паскаль, или уже умерла…

Вдруг веки несчастной жертвы дрогнули, глаза приоткрылись и обратились к Фандору с выражением немого страдания и мольбой о помощи. Этот взгляд вывел журналиста из столбняка. Одним прыжком он оказался рядом со свечами и задул их. Одновременно ударом кулака он повернул ствол револьвера в сторону. Затем бросился к девушке и прикрыл её своим телом с криком:

— Спасена! Ты спасена!..

Он сам удивился, услышав свой хриплый, срывающийся голос.

Но Мари Паскаль не слышала ничего — она снова потеряла сознание. Замерев на коленях у её изголовья, молодой человек с тоской и тревогой прислушивался к её слабому дыханию. Бережно, осторожно, несмотря на нервную дрожь в пальцах, он развязал верёвки, стягивавшие тело несчастной. Потом он так же бережно перенёс на диван безжизненное тело молодой девушки, чувствуя в объятиях её хрупкость и пугаясь того, как мертвенно запрокинулась её голова, подобная цветку с надломленным стебельком…

Уложив Мари Паскаль на диван, Фандор бросился в ванную комнату, принёс флакон с одеколоном и стал растирать ей виски. Ему пришлось делать это довольно долго, прежде чем она открыла наконец глаза.

— Где я? — прошептала Мари. — На помощь!.. Фантомас…

Стараясь не испугать её звуком своего голоса, Фандор пробормотал:

— Не бойтесь! Фантомаса здесь нет!.. Вы спасены… Это я, Жером Фандор!..

Ещё бледная от перенесённого волнения, но уже пришедшая в себя, Мари Паскаль полусидела на диване, опираясь на гору подушек, подложенных ей под голову Фандором. А сам журналист стоял на коленях у её изголовья.